Анкара угрожает начать новое вторжение в северную Сирию с якобы целью защиты от групп, которые она считает террористами, но аналитики говорят, что правящая партия Турции использует военные действия для укрепления поддержки внутри страны.
Политика Турции в Сирии, после длительного участия в 11-летнем конфликте, сместилась от свержения президента Башара аль-Асада к захвату контроля над территорией у курдских вооруженных формирований на турецкой границе. Но региональные эксперты говорят, что недавнее стремление президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана к новому военному вторжению в северную Сирию и попытки навести мосты со своим сирийским коллегой на самом деле связаны с его неустойчивым внутренним положением в преддверии выборов 2023 года.
Эрдоган осудил жестокое подавление протестов Асада в 2011 году и призвал сирийского президента уйти в отставку. В течение десятилетия после этого Турция была главным сторонником сирийских повстанцев, обучая и вооружая такие группы, как Свободная сирийская армия.
Однако силы Асада вернули контроль над большей частью сирийской территории, вынудив большинство повстанцев и оппозиционеров вернуться в анклав в западной провинции Идлиб. В то время как дело повстанцев пошло на спад, Турция обратила свое внимание на автономные администрации под руководством курдов в северной и восточной Сирии, начав серию военных наступлений против них с 2016 года и захватив большие территории к югу от турецко-сирийской границы.
Обозреватель Özgür Politika Зеки Акыл считает, что планы Турции начать новое трансграничное наступление в этом году обусловлены внутренними проблемами, поскольку правящая Партия справедливости и развития (ПСР) сталкивается с экономическими трудностями и падением популярности внутри страны в преддверии решающих национальных выборов в 2023 году.
Планируемая операция против курдских групп направлена на то, чтобы использовать широко распространенные националистические настроения в Турции в преддверии выборов. Группы курдской общины Турции — крупнейшего этнического меньшинства страны — десятилетиями боролись за самоуправление, а турецкие националисты яростно выступали против призывов курдов к автономии. Анкара рассматривает сирийско-курдские организации как продолжение Рабочей партии Курдистана (РПК), которую Турция определяет как террористическую организацию, а турецкие националисты считают главной угрозой целостности страны.
«Выборы приближаются, экономика Турции упала на самое дно, и ПСР потеряла поддержку населения», — сказал Акыл в колонке от 13 августа. Таким образом, ПСР стремится «разжечь расизм и национализм и скрыть внутренние проблемы».
Некоторые аналитики также считают, что внезапный поворот в сторону сближения с режимом Асада — это попытка снять давние опасения избирателей по поводу участия Турции в сирийском конфликте.
«Главный приоритет Эрдогана — победа на выборах», — сказал Deutsche Welle эксперт по Сирии и научный сотрудник Chatham House Хаид Хаид в статье, опубликованной в среду.
Начало диалога с Асадом, по словам Хаида, позволит турецкому президенту обезвредить одно из главных оружий оппозиции в преддверии выборов, поскольку избиратели в стране давно выражают озабоченность экономическим бременем, которое несет Турция из-за сирийского конфликта и миллионов беженцев, которых она принимает.
«Потому что оппозиционные партии обещали наладить диалог с Асадом и отправить беженцев обратно домой, — сказал Хаид. — Но теперь Эрдоган стремится лишить их одного из козырей, взяв на вооружение ту же риторику».
Это желание заставило турецких чиновников в прошлом году попытаться растопить лед в отношениях с Сирией после десятилетия ледяного молчания. На прошлой неделе министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу сообщил, что он провел постоянную встречу со своим сирийским коллегой Фейсалом Мекдадом во время встречи Движения неприсоединения в октябре. Чавушоглу также выразил желание начать диалог между Асадом и сирийской оппозицией, что вызвало призывы к протестам среди сирийцев.
Хотя последние шаги приветствовали партнеры Турции по избирательному союзу в лице крайне правой Партии националистического движения (ПНД), Хаид сказал, что шансы на то, что сирийская сторона ответит взаимностью в ближайшем будущем, невелики.
«Маловероятно, что Асад согласится начать диалог до выборов в Турции, — сказал Хаид в интервью Deutsche Welle. — Потому что если он согласится, это будет равносильно большому жесту Эрдогану, который усилит его на выборах. А Асад не хотел бы этого».
В то же время, хотя условия Турции для нормализации отношений с Асадом, скорее всего, будут зависеть от условия удаления курдских организаций от границы, Анкара вряд ли сможет достичь своей цели по ликвидации РПК с помощью такого соглашения, считает Бенте Шеллер, директор ближневосточного отделения Фонда Генриха Белля.
Шеллер отметила, что РПК и режим Асада сотрудничали в прошлом, вероятно, имея в виду заметный период в 1990-х годах, когда отношения между Анкарой и Дамаском испортились из-за того, что партизаны РПК проникали в Турцию с сирийской границы.
«Даже если он нормализует отношения с Турцией, режим Асада сохранит РПК как средство давления на Турцию в будущем», — сказала Шеллер в интервью Deutsche Welle.
И, хотя Шеллер сказала, что, поскольку внимание всего мира сосредоточено на Украине, Турция вряд ли столкнется с конкретной международной оппозицией возможной военной операции, немецкий эксперт по Сирии предупредила, что ей будет нелегко контролировать новые территории, которые она возьмет под контроль.
Поскольку бойцы из вооруженных формирований не ограничивают себя государственными границами, Шеллер также выразила сомнения в обоснованности исповедуемого Турцией плана по созданию «безопасной зоны» глубиной 30 км, протянувшейся вдоль сирийской стороны границы.
«Если они захотят причинить вред, они это сделают, — сказала она, имея в виду бойцов. — Мы видели это на протяжении всей истории вооруженных формирований».
