Борьба за свободу творит историю через мужество и самопожертвование. Наследие Зилан стало факелом в движении за свободу курдов. Халит Орал последовал по этому пути. Родившийся в Мардине в 1971 году, в 1998 году в тюрьме Мараша он зажёг этот огонь, предвосхитив акцию «Вам не затмить наше солнце». Предав своё тело огню в качестве выражения верности Абдулле Оджалану, Халит Орал вдохнул новые силы в борьбу против колониализма, пронеся дух свободы от Запа до Рожавы, став бессмертным символом сопротивления.

Халит Орал родился в 1971 году в районе Омерли Мардина, в бедной, но патриотичной семье с сильными феодальными устоями. Из-за давления турецкого колониального государства в 1978 году его семья переехала в город Искендерун, расположенный в Чукурове. Тоска по горам и землям Курдистана всегда жила в его сердце. Он посвятил свою жизнь борьбе за свободу курдов и 9 октября 1998 года в тюрьме Мараша, предав своё тело огню, стал первым предвестником акции «Вам не затмить наше солнце». Халит Орал начал свое образование в колониальных школах Искендеруна, но из-за экономических трудностей и неспособности адаптироваться к школе бросил учёбу в первом классе. Чтобы помочь семье, он работал на разных работах, но ни одна профессия не приносила ему удовлетворения. 

В письме, которое он оставил Абдулле Оджалану, он писал, что ничто из этого его не удовлетворяло: «Хотя моя семья давно знала о партии, и особенно это повлияло на меня, из-за того, что я в раннем возрасте уехал из страны, оказался под сильным влиянием жизни и культуры метрополии, у меня сформировалось искажённое сознание. Влияние жизни и культуры метрополии я ощутил уже в эти годы. И моя личность сформировалась соответственно. Из-за материальных трудностей и влияния искажённой культуры я всё больше не знал, что делать, видел жизнь лишь как способ добиться определённого статуса в обществе, подняться и обрести власть. Поэтому я вел свои поиски. Моя ассимилированная личность всё больше отдалялась от реалий народа и страны, и я вступил в жизнь, соответствующую тому порядку, который фактически предлагал и предписывал обществу враг. Под влиянием искажённого социального окружения я начал стремиться к уродливой молодёжной жизни. Вместо любви к нации, народу, стране я ставил во главу угла защиту семьи, личные интересы в моей системе ценностей были выше общих. Я начал строить свою жизнь на этом. Я быстро уставал от разных профессий, в которых работал в рамках системы».

РЕШЕНИЕ О ВСТУПЛЕНИИ В РЯДЫ ПАРТИИ 

Халит Орал в письме Абдулле Оджалану описал период своих поисков так: 

«...Я достиг всего, чего хотел, как в материальном, так и в грубом силовом плане. К концу 1992 года мне стало тесно в таком окружении. Хотя я думал, что добился всего, внутри оставалась огромная пустота. Я чувствовал себя ещё более одиноким. Из-за того, что моя семья и родственники были патриотами, а я занимался делами, противоречащими обществу, через какое-то время они стали меня отвергать. Потому что и мои занятия, и моё поведение полностью противоречили семье и семейному окружению. В результате мои поиски личности и идентичности развивались в искажённой форме, отчуждённой от самого себя. После 1992 года рост и развитие борьбы, массовые акции и восстания в городах и метрополиях ещё больше усилили мой интерес к партии. 

В тот период я начал узнавать о партии. Но не мог порвать с той системной жизнью, в которой находился так долго. В этом вопросе я был нерешительным и колебался. Но в то же время я начал понимать, что это ложная, обманчивая жизнь, отчуждающая человека от самого себя, и мне стало противно от неё. И я обратился к новым поискам. (...) После разговора с товарищами я увидел фальшь своей прежней жизни. Я осознал, какой развращающей, губительной для человека жизнью я жил. После дискуссий с товарищами, особенно после беседы с одной женщиной-товарищем, я решил оставить старую жизнь. И принял решение вступить в партию».

В 1992 году Халит Орал вступил в ряды РПК, присоединившись к деятельности на фронте. Он не терпел поражений, действовал со стремлением исполнить каждую поставленную перед ним задачу безупречно. Его решимость добиваться того, что казалось невозможным, сделала его символом доверия для окружающих. Его преданность партии с каждым днём крепла. В мае 1994 года он отправился в путь, чтобы встретиться с Абдуллой Оджаланом, но 4 мая был схвачен. Этот день он назвал «проклятым днём», потому что упустил возможность встречи с лидером курдского народа. Из мерсинской тюрьмы его сослали в Конью, а затем в тюрьму Эрменек. В застенках он буквально впитывал труды Абдуллы Оджалана, сталкивался со своими недостатками и вёл непримиримую борьбу против непартийных тенденций. «Я не шёл ни на какие компромиссы с ошибками и недостатками, всегда шёл напролом», — сохраняя свою идентичность борца. 

ТЮРЕМНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ: КОМАНДИР ИЗ ПЛАМЕНИ 

В тюрьме он взял за ориентир слова Абдуллы Оджалана о Семе Юдже: «Она сражалась». С целью достичь морально-нравственного уровня Абдуллы Оджалана он наполнил каждое своё мгновение борьбой. Тюрьма стала для него полем битвы. Он действовал, вдохновленный Абдуллой Оджаланом и подвигами павших героев, его невозможно было втиснуть ни в какие рамки. В своём огненном пути каждая клетка его тела наполнилась свободой и любовью. Он стал человеком, превзошедшим самого себя.

В 1998 году, когда начался процесс международного заговора против Абдуллы Оджалана, Халит Орал не мог оставаться в стороне. Угрозы турецкого государства в адрес Сирии были частью плана, направленного против Абдуллы Оджалана. На собраниях он говорил: «Это атака не только на Сирию, но и на нашего лидера», подчеркивая масштабы опасности. Контакты Барзани и Талабани с США и Анкарой он рассматривал как часть заговора. «Нужно что-то предпринять», — говорил он, сосредотачиваясь на действии. 8 октября, в анализе акции 14 июля, опубликованном в «Сархвебун», он предложил обсудить для лучшего понимания слова: «Тот, кто умеет жить в нужное время, должен уметь умирать в нужное время», а также определение: «У малого человека душа умирает раньше тела, у великого человека тело разрывается на части раньше души». «Как нам следует это понимать?» — задал он вопрос, ставший предметом многих обсуждений. Это было предвестником того момента, когда он принял свое решение.

АКТ САМОПОЖЕРТВОВАНИЯ: БАРЬЕР ИЗ ПЛАМЕНИ 

Он решил воздвигнуть огненный барьер против заговора в отношении Абдуллы Оджалана. Свой акт он тщательно спланировал, завершив приготовления к нему втайне ото всех. Рассчитав каждую мельчайшую деталь, он поместил два камня в зажигалку. В ночь с 8 на 9 октября, в 3 часа утра, он совершил акт самопожертвования в тюрьме Мараша. Вдохновлённый сопротивлением Мазлума Догана в 35-й камере, он бесшумно вернулся в свою камеру, облачился в нейлоновую одежду и крепко закрепил дверь верёвкой. Взяв канистру с одеколоном, он предал своё тело огню.

С криками «Да здравствует Абдулла Оджалан!» и «Мы с тобой душой и кровью, о Лидер!» он пылал в огне. Товарищи пытались выломать дверь, но Халит Орал был непоколебим. «Товарищи, дайте мне сгореть», — кричал он, желая довести свой акт до конца. Среди пламени он поднял знак победы и улыбнулся. Когда дверь открыли, большая часть его тела уже обгорела, но с невозмутимым и бунтарским духом он лег на койку. Когда прибыли тюремные надзиратели и солдаты, он бросил им вызов знаком победы, смеясь в лицо их поражению. 

НАСЛЕДИЕ: БЕССМЕРТИЕ И СОПРОТИВЛЕНИЕ 

Акт Халита Орала стал первой искрой сопротивления «Вам не затмить наше солнце». Предав свое тело огню, чтобы сорвать заговор против Абдуллы Оджалана, Халит Орал положил начало череде сопротивлений, продолжившихся в актах товарищей Али Айдына, Бюлента Байрама, Саламата Манташа, Айнур Артан, Мехмета Гюля и Мирзы Савымли. В письме Абдулле Оджалану он писал: «Мой акт, возможно, не заставит Турцию отступить, но превратит мир в ад для них». Подобно героине Зилан, он выразил свою преданность Абдулле Оджалану словами: «Если бы у нас было что отдать, кроме собственных жизней».

Халит Орал был командиром, в чьем сердце жили и история, и ненаписанные страницы будущего. Как воин Солнца, как предвестник огненных баррикад, он обрел бессмертие в борьбе за свободу. Пламя Халита Орала продолжает гореть на каждой пяди земли Курдистана.