Больница «Флоренс Найтингейл», район Шишли. На шестнадцатый день госпитализации заместителя председателя парламента от Партии народного равенства и демократии (ПНРД) и бывшего участника делегации Имралы Сирри Сурейи Ондера палата, в которой он находится, остаётся местом не только лечения, но и политической и человеческой солидарности.

Воздух в коридоре пахнет антисептиком. Перед дверью — корзины с фруктами, книги, открытки, принесённые посетителями. Одни приходят лично, другие шлют записки. Сюда приходят и курды, и турки, и люди, которых трудно представить в одном помещении, если не знать, о ком идёт речь.

Сарухан Олуч, депутат от ПНРД, с момента госпитализации находится рядом с Ондером. Он встречает нас в холле отделения. Говорит негромко, осторожно подбирая слова:

— Сирри — один из тех людей, о которых говорят: он знает, что делает, и делает, потому что верит. Мы познакомились в 2011 году. С тех пор работали вместе. Он всегда был сторонником диалога, сторонником политического решения, и всегда действовал из принципа, а не из расчёта.

Мы проходим в комнату ожидания — маленькое помещение с парой диванов и автоматом с чаем. Здесь дежурят представители партии, журналисты, несколько активистов. Среди пришедших — бывшие депутаты, общественные деятели, и даже те, кто в разное время критиковал ПНРД, но сегодня — рядом.

— Люди приезжают из разных городов. Кто не может приехать — звонит, пишет. Он объединил вокруг себя не из-за партийной дисциплины, а потому что боролся за мир, — говорит Олуч. — И сегодня, когда его здоровье под угрозой, это особенно видно: даже политические противники признают, что он всегда действовал честно.

От Имралы до больничной палаты

Ондера помнят прежде всего по его участию в мирных переговорах с 2013 по 2015 год. Тогда, в разгар политической хрупкости, он вместе с другими представителями отправлялся на остров Имралы, чтобы встретиться с Абдуллой Оджаланом. Диалог между государством и курдским движением тогда воспринимался как исторический шанс.

— Он не просто выполнял политическое поручение. Он верил в то, что мир возможен, — вспоминает один из бывших депутатов, пришедший навестить Ондера. — Умел слышать, умел убеждать. И умел брать на себя ответственность.

Сегодня, спустя годы после срыва переговоров, память о том периоде вновь стала актуальной. По словам Олуча, к Ондеру приходят не только друзья, но и те, кто был против диалога, но теперь пересматривает своё мнение:

— Люди говорят: «Мы ошибались. Он был прав. Сегодня это особенно ясно». И это дорогого стоит.

«Мир нужен всем»

Пока мы разговариваем, в палату Ондера заходит медсестра. Состояние стабильное, говорят врачи, но требует наблюдения. Посетителей внутрь не пускают, но у двери читают записки. Одна из них — от старика из Мардина: «Ты дал нам надежду. Держись». Другие — от студентов, женщин, рабочих.

— Это всё не о личной популярности, — говорит Олуч. — Это отражение запроса общества. Ондер — лишь один из тех, кто это почувствовал и сделал шаг. Но он сделал его не ради себя. А ради мира. И сегодня все это понимают.

Надежда — рядом

В конце разговора Олуч делает паузу. Вздыхает. И говорит, глядя в сторону больничной палаты:

— Он заслуживает мира. Это человек, который никогда не предавал своих убеждений. И если будет возможность, он снова будет первым, кто предложит путь к решению. Мы надеемся, что он восстановится и увидит, как тот мир, за который он боролся, становится реальностью.

За окном — весенний вечер. Стамбул шумит, живёт своей жизнью. А в палате на шестом этаже продолжается тишина борьбы — борьба за жизнь, за идею, за будущее.