— Если говорить о ситуации в Сирии в целом и о выходе наемных бандитов, действовавших при поддержке турецкого оккупационного государства, из Восточной Гуты и Дамаска, то, как осуществлялась эта передислокация, какова была ее цель?

— Эти события свидетельствуют о том, что в рамках турецко-российско-иранского соглашения осуществляется передислокация боевиков из Гуты и Эль-Каламуна в Идлиб и Джераблус в обмен на уступки, позволяющие расширить турецкие территории в этих регионах. Но это позволяет Ирану действовать только в узких пределах.

Соглашение является примером сложных отношений между государствами, «гарантами по сокращению эскалации конфликта», и препятствует их превращению в новый восточный альянс, направленный на противодействие Соединенным Штатам в Сирии.

Цель Турции — создать исламский кантон с проживающими там экстремистами. Турция верит в способность управлять ими через полученные на них с помощью своих агентов досье в их фракциях, а также через политическую организацию «Братья-мусульмане». Эта организация занимается гражданскими делами и контролирует бойцов различных фракций.

Многопартийные соглашения привели к тому, что сценарий Алеппо повторяется в Гуте и Дамаске. Африн был наградой, которую Турция получила при соучастии России, а затем и США, которые своим молчанием потворствовали этому.

Это была политическая игра России, направленная на то, чтобы вбить клин в отношения между Турцией и США. Но это не сработало. Турция поддержала атаку США в истории с химическим оружием. Это показывает, что стороны вполне могут быть лояльными друг к другу. Единственные проигравшие в этом сценарии — сами сирийцы.

— Какова цель ударов трехстороннего американо-британско-французского союза по силам режима Асада?

— Предполагаемое применение химического оружия связано с присутствием России в сирийском кризисе. Невмешательство воспринималось западными сторонами как унижение. Следовательно, эти атаки являются своеобразным ответом Москве и ее союзникам, которые меняют свой курс с Женевы на региональные соглашения, и сами делят регионы и перераспределяют население.

Удары были способом показать сторонам соглашения в Астане, что оно не удовлетворяет Запад. Французы, например, не скрывают своего возмущения по поводу российско-турецкого сближения на пике военной операции, проводимой Турцией в Африне. И сами удары, в частности, привели к расколу в российско-турецких отношениях, когда Турция поддержала атаки Запада.

Президент Франции также призвал к разговору о французских инициативах по поиску политического решения, в том числе по проекту резолюции в Совете Безопасности о прекращении боевых действий. Это требует от Парижа признания «Альянса пяти», который контролирует союз России, Ирана и Турции, чтобы самим направлять политическую динамику сирийского вопроса. Прежде всего, это сделано, чтобы подорвать усилия России в одностороннем порядке.

Удары также показали, что Америка способна делать то, что она хочет. Она по-прежнему контролирует развитие конфликта, и может направить соответствующий ответ тем, кто пытается принизить ее роль.

Это делается путем ограниченных ударов, которые являются предупреждениями, а не собственно ударами. Но США не наказывают тех, кто нарушает международное право и является партнером США.

— В связи с этим тройным ударом по Сирии, каковы, на ваш взгляд, будут последствия для сил, которые отрезают части сирийского пирога?

— Конкуренция межу теми, кто принимал соглашения в Астане и Сочи, и пятисторонним альянсом, который разграничивает решения по Сирии, достигла максимума. Она выходит на уровень прямой конфронтации и угрозы войны, если кто-то будет игнорировать интересы США и Израиля на сирийской арене по любому вопросу. Более того, использование химического оружия на границах с Израилем — это то, о чем не будут молчать ни Америка, ни сам Израиль.

Между тем, Израиль действует в одиночку, зная о степени своих договоренностей с Россией в предотвращении расширения влияния Ирана и его милиции. Путь конфронтации между ними — это поиск новых переговорных механизмов, в которых каждый участвует, но не имеет сил принять решение.

В этом случае Иран станет проигравшей стороной, потому что Запад намеревается вбить клин между Россией и Ираном, чтобы продолжать управлять сирийским конфликтом.

Что касается Турции, то она вернется в объятия НАТО, и будет только морально компенсировать усилия России, так как, скорее всего, Турция будет играть на американской стороне, которая обеспечит сохранность завоеванных ей границ от любой курдской угрозы. Начиная с Манбиджа, любое разрешение ситуации будет связано с переговорным процессом и дипломатией заинтересованных сторон.

— До ударов по Сирии российско-турецкие отношения переживали период, который можно было назвать хорошим. Но после этих ударов Турция встала на сторону Запада. Каковы, по-вашему, будут последствия этих ударов и турецких заявлений, которые в одночасье перевернули отношения между Турцией и Россией?

— Эрдоган больше всех выиграет в этом российско-американском сотрудничестве, и, в конце концов, он урегулирует свои позиции с американцами. Он говорит об «оперативном плане», который должен быть реализован в Манбидже и должен навязать там «стабильность» в его понимании, так же, как и в других местах, например, в Тель Абьяде и Идлибе. Турция не откажется и от продолжения контактов с русскими и иранцами, потому что она хочет контролировать все фракции и делать различные ставки.

Поэтому управление конфликтами — это не только войны, но и необходимость прибегать к политической дипломатии, чтобы противостоять намерениям Турции. У нас есть собственные интересы, и союзы и люди северной Сирии должны осознавать эти нюансы, потому что государства не имеют чувств или совести.