Мы публикуем вторую часть отчета, написанного Валой Фрэнсис после ее возвращения в Великобританию. Фрэнсис отправилась в Турцию с делегацией наблюдателей за выборами в мае прошлого года.

Первую часть можно прочитать здесь.

Вторые выборы

В день самих вторых выборов источники сообщили нам, что в нескольких местах наблюдателей, назначенных законно на избирательные участки, не пускали на рабочие места. В Урфе на двух членов парламента —от Зеленой левой партии (ЗЛП) и Народно-республиканской партии (НРП) — напали члены ПСР. Одним из парламентариев был Шеньяшар, родственники которого пять лет назад убили в собственном магазине и в больнице депутат от ПСР и его родственники. Парламентарий от НРП возражал против практики «массового голосования», когда мужья и родственники-мужчины не позволяли женщинам голосовать, а главы кланов голосовали от имени других.

В районе Баглар города Амеда, где мы посетили несколько избирательных участков, на местную жительницу напал мужчина из «Хезболлы», потому что она не носила хиджаб. Появились сообщения, что в Нусайбине волонтер партии подвергся нападению и потерял один глаз после того, как в него выстрелили сторонники ПСР.

Послесловие

В первом публичном выступлении после своей победы Эрдоган призвал своих сторонников, собравшихся на празднование, скандировать «Смерть Селахаттину Демирташу» — заключенному в тюрьму сопредседателю ПСР, который, согласно двум решениям Европейского суда по правам человека, должен быть освобожден, но остается в заключении. Антикурдские настроения являются основным элементом автократической националистической платформы. Государство пытается как физически, так и символически уничтожить лидеров — будь то путем прямого убийства, которое является обычным явлением в северо-восточной Сирии, или символической смерти через режим изоляции в тюремной системе. Мы можем рассматривать это как часть государственной стратегии, направленной на то, чтобы сделать демократические методы достижения целей нереальными.

«Я не чувствую себя побежденным, — сказал Джейлан. — На всех здесь заведено судебное дело — им угрожает минимум 6 лет судебного заключения, и все же они приходят и работают. И мы убедимся, что мы будем защищать и отстаивать все, чего мы достигли за последние два десятилетия — мы будем держаться за наши завоевания и отстаивать их».

«Я не потерял надежду».

«Участие Великобритании в международных репрессиях»

Британию и Турцию связывают тесные политические отношения. Турция — 18-й по величине торговый партнер Великобритании, а Великобритания — второй по величине экспортный рынок Турции. За последние десятилетия между двумя странами было заключено сделок по продаже оружия на сумму более одного миллиарда долларов, а потенциальное огромное предложение по модернизации военных самолетов и фрегатов оценивается примерно в 10 миллиардов долларов. Но, возможно, более важным для Великобритании является то, что Турция географически расположена между Россией и Западом, Европой и Ближним Востоком, и является крупной региональной державой, обладающей политическим влиянием.

Ежегодно сотни тысяч людей пытаются пересечь ирано-турецкую границу. Там турецкие силы безопасности застрелили, задержали и подвергли пыткам многих людей, в том числе детей. Многих незаконно заставляют вернуться в Иран. Министерство внутренних дел выделило Турции не менее 3 млн фунтов стерлингов на охрану этой границы, а также на обучение и специальное оборудование для недавно построенной пограничной стены.

Турция в течение нескольких лет удерживает мировой рекорд по приему наибольшего числа беженцев в пределах своих границ. Турция получает деньги от ЕС за их прием, и обе стороны стратегически используют свои позиции, поскольку атмосфера враждебности по отношению к беженцам и мигрантам растет во всем мире. Эрдоган угрожал «открыть ворота» в Европу, когда ему нужна была политическая поддержка военной политики на севере Сирии: жизни беженцев остаются разменной монетой.

Внутри страны курдская община находится под наблюдением британского государства, и границы снова становятся важной сферой политической власти. Приложение 7, часть Закона о терроризме 2000 года, уже подверглось критике со стороны многочисленных групп за несправедливое криминализирование общин. Это обычная полицейская практика в отношении представителей курдской диаспоры, которых регулярно останавливают и допрашивают при поездках в Европу и Турцию. Технически, Приложение 7 может быть использовано для уголовного преследования, но на практике оно в основном используется для сбора данных, слежки и преследования, а также для полицейского контроля за мыслями и убеждениями.

Целью является не только курдский народ, но и его сторонники, особенно те, кто поддерживает его стремление к миру и выступают против концентрации власти, будь то в Великобритании, Турции или где-либо еще.

На рубеже тысячелетий терроризм стал центральным объектом внутреннего и международного права. Он стал способом отделения разрешенного от запрещенного, правды от чудовищности. 11 сентября вызвало первый всплеск «войны с терроризмом» на Западе. В 1999 году Турция сделала серьезные шаги на пути к членству в ЕС, хотя в последующие годы этот прогресс застопорился. В 2001 году РПК была включена в список запрещенных организаций ЕС после десятилетий своей деятельности.

Абдулла Оджалан был ключевой фигурой в руководстве партии с момента ее основания и дал всесторонний анализ возникновения цивилизации, истоков капитализма, социально-политической и философской основы революционной борьбы из своей камеры на отдаленном тюремном острове Имралы. Его мысли легли в основу современной борьбы за курдскую автономию.

Зеки сказал нам: «Эта изоляция сначала испытывается на Оджалане, чтобы измерить пульс общества, затем она распространяется на тюрьмы, а затем на общество в целом».

Миллионы людей освоили философию Оджалана. Ее следует рассматривать как правомерное выражение демократической политики, а Оджалана — как законного представителя. Для этого необходимо 27-месячную абсолютную изоляцию и освободить его.

«Существует общая изоляция курдской политики не только в Турции, но и в Европе — мы видим, что Турция запугивает европейские страны, чтобы те не давали курдам выражать в Европе свои политические требования, — сказал Джейлан. — Например, в ходе вступления Швеции и Финляндии в НАТО первое, что сделало правительство, это попросило выдать курдских беженцев в Швеции и Финляндии».

Большинство вопросов на допросе — помимо общей информации о моей биографии — были связаны именно с курдской политикой. Меня спрашивали, встречалась ли я с членами РПК, ездила ли в другие части Курдистана, как я узнала о ДПН и что я думаю об Абдулле Оджалане.

Полицейские подняли брови на мой рукописный список курдских слов, в который входил «Суд прокуратуры», как будто умение изъясняться на курдском языке — и, в частности, способность назвать учреждение, криминализирующее парламентскую партию, которая пригласила международные делегации на выборы, — было чем-то подозрительным. Полицейские также указали на фразу «Я не могу дышать» и покачали головами. Они явно никогда не сидели рядом с несколькими курильщиками в офисе.

На протяжении десятилетий курдские диалекты были запрещены в Турции, и люди сталкивались с ожесточенной реакцией, когда говорили на них даже дома. Курдские диалекты до сих пор не являются официальными языками, несмотря на то, что в Турции более 10 миллионов человек говорит на них. Связывание курдского языка с терроризмом — вот что делает Турция и, очевидно, Британия.

Предложение, внесенное членом парламента от лейбористов Грэхеймом Моррисом в апреле, «призывает к срочному пересмотру, чтобы убедиться, что полномочия по Приложению 7 не используются для подавления демократических прав и прав человека и криминализации политического инакомыслия в Великобритании или за рубежом».

Будущее

В делегациях мы наблюдали радость, разочарование и горе. Была надежда на смену режима и вера в альтернативу, которая появилась в результате гораздо более длительного процесса борьбы в регионе, как через трудности войны, так и через создание альтернатив через местные структуры управления, СМИ и экономику. Следующие пять лет будут невероятно трудными для курдского движения, независимых СМИ, рабочего класса и женщин, так как урезаются свободы, отменяется Стамбульская конвенция, а экономика падает параллельно с радикальной девальвацией лиры.

«Каждый должен высказывать свои возражения, быть смелым, выступая против неправильных вещей», — говорит Гюльшен Кочук.

Мы можем начать с отстаивания законного права курдского народа на демократию — начиная с полной декриминализации политической философии Оджалана и ее последователей здесь, так и на международном уровне, привлечения наших собственных правительств к ответственности за их роль в распространении авторитаризма, автократического правления и войны, а также оказания международного давления с целью освобождения тысяч политических заключенных, включая Оджалана, которые томятся в турецких тюрьмах.

Когда мы заговорили о том, как люди будут жить дальше в предстоящие трудные месяцы, Джейлан сказал нам: «Эта авторитарная система не была построена за одну ночь, поэтому нам потребуется много времени, чтобы избавиться от нее. Но мы уже почти на полпути, если будем продолжать работать над этим и бороться за это».

«Я думаю о своих друзьях в тюрьме — что я могу сделать, чтобы их освободить? Мы должны продолжать, пока не сможем, и тогда другие возьмут бразды правления в свои руки — так происходит сопротивление. Это просто перспектива; если вы посмотрите на ход человеческой истории, ничего не происходит быстро. Это процесс крошечных достижений, которые накапливаются и выливаются в нечто большее».