Визит министра иностранных дел Китая Ван И в Турцию на прошлой неделе подчеркнул стремление обеих сторон продвигать свое сближение, особенно в экономической сфере.

Ван встретился со своим турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу и президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом 25 марта в рамках регионального турне, включающего Саудовскую Аравию, Иран, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Оман. Это турне подчеркивает растущее значение Ближнего Востока для Китая на фоне обостряющегося соперничества КНР с Соединенными Штатами.

Хотя китайский интерес к Ближнему Востоку традиционно был обусловлен нефтью, Китай в последние годы стремился расширить сферы своего сотрудничества и влияния в регионе. Все шесть стран, участвовавших в турне Вана, подписали китайскую инициативу «Один пояс – один путь» вместе с несколькими другими странами Ближнего Востока. Тур последовал за первыми переговорами на высоком уровне между Пекином и администрацией Джо Байдена, которые 19 марта начались довольно напряженно.

Важность, которую Анкара придавала визиту Вана, была ощутима благодаря усилиям, предпринятым ею для сдерживания протестов уйгурской диаспоры в Турции. Полиция строго контролировала сотни протестующих на стамбульской площади Баязида, которые скандировали лозунги, обвиняющие Пекин в геноциде в Синьцзяне – родине уйгуров, мусульманского меньшинства, этнически связанного с Турцией, – и размахивали бело-голубыми флагами движения за независимость Восточного Туркестана – так изгнанники и турецкие националисты называют Синьцзян.

Более того, Сейит Тумтурк, высокопоставленный лидер уйгурской диаспоры, намеревавшийся принять участие в демонстрации в Анкаре, оказался под домашним арестом на том основании, что ему грозит заражение COVID-19. Власти поставили полицию на страже у его двери, как сказал Тумтурк. Он назвал этот карантин «фиктивной операцией», чтобы держать его взаперти.

С более широкой точки зрения соперничества США и Китая визит Вана подтверждает роль Турции как важного игрока в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Пекин считает необходимым укрепить свои отношения с дружественными странами, чтобы противостоять глобальной кампании Вашингтона против Китая, кампании, отмеченной растущей критикой политики КНР в области демократии и прав человека. Пекин все чаще сталкивается с обвинениями в геноциде уйгуров не только со стороны США, но и со стороны западных стран, таких как Великобритания, Канада и Австралия. Во время недавних визитов в Японию и Южную Корею, рассматриваемых как признак нарастающих усилий США по сдерживанию Китая, госсекретарь Энтони Блинкен предупредил, что администрация Байдена «будет оттеснять Китай, если это необходимо, когда Китай использует принуждение и агрессию, чтобы добиться своего».

По словам Чавушоглу, турецкая сторона передала Вану свою «чувствительность и мысли» об уйгурах, в то время как переговоры были сосредоточены на путях активизации экономических обменов и сотрудничества в борьбе с пандемией коронавируса. Турция была одной из первых стран, купивших и использовавших китайскую вакцину против коронавируса, но этот процесс не прошел без заминок.

Объем торговли между Китаем и Турцией в 2019 году составил около 22 миллиардов долларов, однако самый большой торговый дефицит Турции приходится на Китай, и он составил в прошлом году более 20 миллиардов долларов.

Сотрудничество Китая с Турцией в рамках проектов «Пояса и Пути», вероятно, было главной темой переговоров Вана с турецкими официальными лицами. Турция имеет стратегическое значение для экономических коридоров Китая в Европу, поскольку она лежит на торговых путях, простирающихся из западного Китая в Центральную Азию, Каспий и Европу, отражая древний маршрут – Шелковый путь. В 2017 году Азербайджан, Грузия и Турция открыли железную дорогу между тремя странами, которая установила грузовое и пассажирское сообщение между Европой и Китаем. Используя этот маршрут, Турция отправила свой первый экспортный поезд в Китай в декабре. Поезд, перевозивший бытовую технику, преодолел расстояние почти в 8 700 километров от Стамбула до китайского города Сиань. Накануне визита Вана Эрдоган одобрил соглашение о грузовых и пассажирских перевозках, подписанное между Анкарой и Пекином в мае 2017 года.

Турецко-китайские связи в последние годы распространились и на финансовое сотрудничество. В марте 2020 года суверенный фонд Турции подписал меморандум о взаимопонимании с китайской Sinosure о предоставлении страховой поддержки в размере до 5 миллиардов долларов для финансирования различной деятельности. Фонд заявил, что сделка будет включать в себя рекомендованные Sinosure китайские предприятия в качестве инвесторов, а также финансовые институты для энергетических, нефтехимических и горнодобывающих проектов. Эта сделка последовала за переводом Китаем средств на сумму 1 миллиард долларов в пострадавшую от кризиса Турцию в критический для Эрдогана период выборов в июне 2019 года в соответствии с соглашением о валютном свопе 2012 года.

Турция надеется, что сделка, заключенная при посредничестве России, по прекращению азербайджано-армянского конфликта вокруг Нагорного Карабаха в ноябре также повысит ее перспективы в торговле с Центральной Азией и Китаем. Среди прочих условий, сделка предусматривает возобновление некоторых транспортных связей в регионе, к большому огорчению Ирана, который извлекал выгоду из блокировки дорог, служа альтернативным маршрутом и взимая плату за проезд с турецких грузовиков, направляющихся в Центральную Азию. Турция надеется, что открытие этих маршрутов повысит ее региональное влияние и значимость в глазах Пекина.

Мирный процесс в Афганистане был еще одной темой повестки дня Вана в Анкаре. Китай и Россия недавно предложили создать региональную «платформу диалога по вопросам безопасности» для решения проблем безопасности, включая Афганистан. Хотя это предложение все еще преждевременно, Турция будет незаменимым партнером в любых усилиях Китая по повышению его авторитета в Афганистане.

Ван, вероятно, поднял вопрос о спорном соглашении об экстрадиции, которое Китай и Турция подписали в 2017 году. Парламент Турции еще не одобрил сделку, которую китайский законодательный орган ратифицировал в декабре. Среди уйгурской диаспоры и их турецких сторонников распространено опасение, что Пекин намерен использовать эту сделку для ускорения депортации уйгурских диссидентов, ищущих убежища в Турции. Такие опасения были вызваны нежеланием Анкары выступать в защиту уйгуров в последние два года на фоне расцвета экономических связей с Китаем и утверждений о том, что Пекин использует экономические карты, чтобы добиться ратификации соглашения.

Турецкие оппозиционные политики даже высказали опасения, что Китай затягивает доставку вакцины против коронавируса, чтобы заставить Анкару ратифицировать соглашение об экстрадиции, и Чавушоглу это заявление опроверг. Однако Турция еще не получила новых партий вакцины с момента поступления около 10 миллионов доз в декабре и январе.

Выступая на следующий день после встречи с Ваном, Эрдоган заявил, что поднял вопрос о задержке поставок с китайским министром, подчеркнув, что Турция должна была получить 50 миллионов доз к концу февраля.

Тем не менее правительство Эрдогана, похоже, стремится к более тесным отношениям с Пекином на фоне глубокого разрыва доверия с традиционными западными партнерами Турции. Но управлять сближением Анкаре, вероятно, будет все труднее по мере усиления соперничества Китая с Западом.