Приобретение Турцией российских зенитных ракетных комплексов С-400 затормозило прогресс в ее напряженных отношениях с Соединенными Штатами, превратившись в своего рода «мать всех проблем» между двумя союзниками по НАТО. В Анкаре царит неразбериха по поводу того, как справиться с кризисом после двух лет безуспешных попыток найти решение, которое позволило бы Турции использовать системы c-400, одновременно смягчая опасения своих западных партнеров. Но необходимость удовлетворить также и Москву превращает проблему в сверхсложную.

Президент Реджеп Тайип Эрдоган и его правительство не предвидели кризиса такого масштаба, когда Анкара подписывала контракт с Москвой в апреле 2017 года, руководствуясь внутриполитическими расчетами и делая это без должной оценки геополитических рисков. Полный объем стоимости и условий сделки, включая права и обязанности турецкой и российской сторон, остается неизвестным общественности. Во всяком случае, кризис имеет русско-турецкое измерение, которое часто упускается из виду, поскольку дискуссия в западных СМИ фокусируется на влиянии кризиса на турецко-американские отношения.

Покупка С-400 была как финансово дорогостоящим шагом, так и критическим выбором, который должен был повлиять на стратегическую ориентацию Турции, на ее альянсы и внешнеполитические решения на десятилетия вперед. Тем не менее приобретение системы ПРО\ПВО С-400 прошло без надлежащего технического анализа со стороны генерального штаба, без какого-либо реального парламентского контроля и без здоровых общественных дебатов, поскольку проправительственные СМИ кричали критикам, чтобы те заткнулись. Таким образом, только правительство Эрдогана несет политическую ответственность за экономическую, дипломатическую цену и цену безопасности, которую Турция заплатила и может заплатить за кризис.

В настоящее время в Турции выдвигаются два предложения по выходу из кризиса. Первое – так называемая Критская модель – отсылка к решению кризиса вокруг покупки киприотами-греками в 1997 году у России зенитных ракетных комплексов С-300. После решительных возражений Турции системы так и не были развернуты на Кипре, оказавшись на хранении на греческом острове Крит.

До декабря министр обороны Турции Хулуси Акар, как сообщается, настаивал на подобной формуле в ходе своих контактов с американскими официальными лицами. В интервью в начале февраля он сказал: «Многие европейские страны, которые входили в Варшавский договор до вступления в НАТО, все еще имеют оружие советской эпохи. Это оружие остается в системе НАТО. И это то, что мы сказали: мы открыты для переговоров по модели, подобной той, которая использовалась для С-300 на Крите». Министр подчеркнул, что покупка С-400 не означает, что Турция будет постоянно их использовать. «Такие системы используются в зависимости от обстоятельств угрозы. Решать будем мы», – добавил он.

Покупка греками-киприотами С-300 угрожала нарушить баланс сил на давно разделенном Кипре, где Турция сохранила значительное военное присутствие на севере – регионе турок-киприотов. Турция утверждала на встречах НАТО, что это оружие является не двусторонней проблемой между греками и турками, а проблемой НАТО, поскольку ракеты российского производства представляют угрозу безопасности альянса.

Возражения Турции нашли в то время отклик у США и других тяжеловесов НАТО, и в конце концов все стороны согласились на формулу, согласно которой системы хранились в западной части Крита, что в значительной степени уменьшало угрозу для Турции с точки зрения дальности действия систем. Это было важным дипломатическим достижением для Анкары, поскольку киприоты-греки не смогли развернуть системы на своей территории, хотя и заплатили за них.

НАТО никогда не интегрировало С-300 в свою собственную сеть, и Греция никогда официально не активировала их. Однако в декабре 2013 года Греция провела огневые испытания. Поскольку к тому времени С-300 были проданы нескольким странам, США и НАТО стремились проверить, насколько эффективными будут американские военные самолеты против российских систем. С-300 на Крите использовались в военных учениях с этой целью в 2015 году. Израиль тоже участвовал в таких учениях. Совсем недавно эти системы, как сообщается, были испытаны во время совместных военных учений Грецией, Германией, Нидерландами и Соединенными Штатами в ноябре. С помощью таких испытаний США и НАТО стремились определить сильные и слабые стороны систем и принять соответствующие меры. Другими словами, Греция не стремилась интегрировать С-300 в свою противовоздушную оборону или использовать их иным образом против угроз.

На первый взгляд критская модель может показаться конструктивным срединным путем, но она приведет к критическим изменениям в отношениях Турции с Соединенными Штатами и, что более важно, с Россией. Следовательно, такое решение вряд ли пройдет.

Действительно, пресс-секретарь президента Ибрагим Калин недавно дал понять, что Анкара отказалась от этой идеи. «Решение, основанное на Критской модели, не входит в нашу повестку дня», – сказал он в интервью, опубликованном 2 марта, утверждая, что замечания Акара были неправильно поняты и искажены. Калин утверждал, что решение о покупке систем было подробно обсуждено и продумано после того, как Соединенные Штаты «не смогли выдвинуть удовлетворительное и приемлемое предложение» в связи с желанием Турции приобрести американские системы Patriot. «В конце концов Турция купила С-400, показав, что у нее нет альтернативы. Об отступлении от этого решения не может быть и речи. Мы считаем, что С-400 не представляют угрозы для системы обороны НАТО или самолетов F-35 и что можно было бы создать механизм для устранения проблем безопасности, поднятых американской стороной. Мы сделали предложение и считаем, что можем добиться прогресса в этом направлении», – сказал он.

Высказывания Калина напоминают пакистанскую модель – еще одну формулу, распространенную в Анкаре, которая ссылается на американский надзор за использованием Пакистаном своих самолетов F-16 через объединенный контрольный офис. В начале 2019 года Турция предложила создать совместную техническую рабочую группу по мониторингу оперативного использования систем С-400, но Вашингтон не проявил к этому интереса. Таким образом, применение пакистанской модели в настоящее время представляется маловероятным.

Некоторые в Анкаре предполагают, что Турция должна использовать С-400 в качестве разменной монеты в других крупных спорах с Соединенными Штатами, а именно в споре о сотрудничестве Вашингтона с сирийским курдским ополчением, связанным с Рабочей партией Курдистана, которую Анкара называет террористической группировкой.

Другие сценарии предполагают передачу С-400 третьей стране, такой как Азербайджан, Катар или Украина, но условия контракта Турции с Россией исключают такой вариант. Другой сценарий, обсуждаемый в кругах безопасности, предполагает передачу систем турецкому Кипру, но ни США, ни Россия, скорее всего, не дадут зеленый свет такому шагу.

Таким образом, ни одно решение, приемлемое для всех заинтересованных сторон, по-видимому, не находится среди возможных вариантов, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Вашингтон уже отклонил турецкое предложение, напоминающее пакистанскую модель, в то время как критская модель вызывает озабоченность у России, хотя и предлагает дипломатический выход, который позволил бы Соединенным Штатам снять проблему С-400 в качестве предварительного условия для восстановления отношений с Турцией. Россия, которая планирует продать С-400 другим странам в ближайшие два десятилетия, вряд ли хотела бы видеть эти системы используемыми в учениях НАТО. Применение критской модели к турецким С-400 спровоцировало бы глубокий кризис в турецко-российских отношениях.

В общем, головоломка С-400 все больше превращается в невыполнимую миссию для правительства Эрдогана. Анкара может столкнуться с сокращением пространства для маневров, с помощью которых она пытается удержать как Вашингтон, так и Москву в числе своих союзников, поскольку кризис станет главным внешнеполитическим вызовом для Турции в ближайшие месяцы.