Последний прогноз мировой экономики от Международного валютного фонда (МВФ), Ежегодная оценка угрозы разведывательного сообщества США и Глобальные тенденции Американского офиса директора Национального разведывательного совета – все эти исследования опубликованы в апреле.

Страны, столкнувшиеся с экономическим и политическим стрессом до COVID 19, столкнутся с теми же проблемами после COVID- только хуже.

Но есть и некоторые сюрпризы в экономических трендовых линиях, которые привлекли наше внимание в отношении Египта, Ирана и Марокко.

«Долгое и дивергентное» восстановление

Давайте начнем с общей картины.

По данным МВФ World Economic Outlook, пост-ковидская региональная экономика будет отставать от глобального восстановления.

Ожидается, что мировая экономика вырастет на 6,6% в 2021 году после сокращения на 3,3% в 2020 году; Ближний Восток и Северная Африка (БВСА), по прогнозам, достигнут роста на 4% в 2021 году после сокращения на 3,4% в прошлом году.

В то время как постпандемическое глобальное восстановление будет отличаться в разных странах и будет характеризоваться высокой неопределенностью (еще 95 миллионов человек упали ниже порога бедности в прошлом году), оно будет еще более неоднозначным и неопределенным на Ближнем Востоке.

Экономика БВСА будет поддержана ростом числа вакцинаций и ростом цен на нефть. Но высокие цены на нефть не являются определенностью. А учитывая неравномерные показатели вакцинации в разных странах, широкая распространенность прививок, приближающаяся к стадному иммунитету, может быть достигнута не раньше конца 2022 или даже 2023 года, по данным МВФ.

Помимо вакцинации населения, ближайшими приоритетами для «постковидных» экономик должны стать расширение социальной инфраструктуры и инфраструктуры общественного здравоохранения для смягчения последствий пандемии и будущего кризиса, а также проведение реформ, которые создают рабочие места, сокращают бедность, привлекают иностранные инвестиции и сокращают государственный долг.

Государства Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ) имеют больше возможностей возглавить процесс восстановления, учитывая их относительно эффективные программы вакцинации, меньшее население и большие финансовые и нефтяные ресурсы.

Но даже для ССАГПЗ, и особенно для других стран БВСА, проблемы управления являются «пугающими», согласно отчету о глобальных тенденциях. Борьба с последствиями COVID-19 требует расширения социальных услуг и расходов на здравоохранение. Между тем, еще больше молодых людей остаются без работы. И требования расширенной системы безопасности сталкиваются с программами жесткой экономии и жесткими бюджетами, необходимыми для того, чтобы избежать роста долга.

В более широком смысле, Ежегодная оценка угрозы, данная разведывательным сообществом США, отмечает, что во всем регионе «внутренняя нестабильность будет сохраняться, поскольку народное недовольство и социально-экономические проблемы продолжают расти ... и региональные лидеры борются за то, чтобы оправдать общественные ожидания в отношении политических и экономических реформ. ... В результате некоторые государства, вероятно, столкнутся с дестабилизирующими условиями, которые могут подтолкнуть их к коллапсу».

Египет: история успеха?

Вот сюрпризы, которые заслуживают внимания.

Египет и Иран были единственными странами БВСА, пережившими экономический рост во время пандемии.

Экономика Египта выросла на 3,6% в 2020 году и, по прогнозам, вырастет на 2,5% в этом году. Это особенно удивительно, учитывая зависимость Египта от «контактных» отраслей, таких как туризм.

Успех примечателен, хотя и хрупок. Как мы отмечали в январе, МВФ поручил правительству президента Абдель Фаттаха ас-Сиси принять «активные меры» по удовлетворению медицинских и социальных потребностей для смягчения последствий вируса. Египет также сохранил курс на «резервную договоренность» с МВФ – жесткую экономическую программу, которая позволяет стране иметь доступ к финансированию МВФ.

МВФ советует Египту использовать этот успех для ускорения структурных реформ, снижения торговых барьеров и сокращения влияния правительства в частном секторе по мере выхода из пандемии.

Тобиас Адриан, директор департамента денежно-кредитной политики и рынков капитала МВФ, сказал, обсуждая Доклад о глобальной финансовой стабильности, что для Египта и аналогичных развивающихся рынков «нагрузка на корпоративный сектор выше, и это особенно касается контактно-интенсивных отраслей. Туризм, конечно, пострадал чрезвычайно сильно, но и развлечения, рестораны, особенно сильно пострадали от этого кризиса. В той мере, в какой страны могут оказывать дальнейшую финансовую поддержку, это, безусловно, было бы полезно для того, чтобы перейти к восстановлению и вернуть экономику в нужное русло, в том числе в корпоративном секторе». В этом месяце также был опубликован отчет о глобальной финансовой стабильности.

Иран: улучшение позиций?

Возможно, самым большим сюрпризом является то, что, несмотря на экономические санкции, введенные Соединенными Штатами, год низких цен на нефть и катастрофическую реакцию на COVID, экономика Ирана выросла на 1,5% в 2020 году и, по прогнозам, вырастет на 2,5% в этом году.

Отмечая, что Иран разделяет «схожие недостатки» с другими странами БВСА, Global Trends оценивает, что Иран «находится в лучшем демографическом положении и имеет некоторые экономические и технологические преимущества, которые могут помочь ему смягчить народное недовольство».

Эти преимущества, по мнению NIC, включают «сравнительно хорошее управление, высокий уровень образования – в том числе среди иранских женщин – и экономику, которая уже была вынуждена диверсифицироваться, [смягчая зависимость] от ископаемого топлива под давлением санкций. У Ирана нет суверенного долга, у него есть производственный сектор, который мог бы расцвести, если бы санкции были сняты, и население, которое в значительной степени прошло молодежный пузырь – ситуацию, в которую большинство арабских государств только вступают, изолируя его от некоторых проблем, с которыми сталкиваются другие региональные государства. Если Иран сможет продолжать предоставлять прямые и косвенные субсидии, которых требует его население, он, вероятно, сможет избежать протестов, угрожающих режиму».

Биджан Хаджехпур объясняет, как реформа банковского сектора, дополненная смягчением санкций, может еще больше способствовать экономическому повороту в Иране.

Однако Национальный разведывательный совет более пессимистично относится к политическим тенденциям в Иране, отмечая, что потенциал успеха реформистских лидеров «вероятно, невелик», добавляя, что «появление нового Верховного лидера с сильными связями в сфере безопасности может еще больше укрепить экономическое влияние КСИР [Корпуса стражей Исламской революции] и ослабить и без того ограниченные перспективы либерализации экономики или политики Ирана».

Марокко опережает события?

Хотя в прошлом году экономика Марокко сократилась на 7%, ее экономическая история более сложная и многообещающая.

Джихад Азур, директор МВФ по Ближнему Востоку и Центральной Азии, выделил устойчивость Марокко в борьбе не только с COVID-19, но и с засухой, а также указал на реализацию самой передовой программы вакцинации в регионе за пределами Персидского залива.

«Марокканская экономика была одной из самых динамичных и была способна адаптироваться и приспосабливаться к ограничениям и возможностям», – сказал Азур.

МВФ оценивает рост Марокко в этом году в 4,5% – самый быстрый рост в регионе.

Извлеченные уроки?

Как мы писали в январе, «уроки Египта особенно красноречивы, в то время, когда Ливан, Ирак и Судан приближаются к обсуждению помощи МВФ и реформ. Эти программы часто сопровождаются большой дозой жесткой экономии и сокращением субсидий, которые, хотя и необходимы в долгосрочной перспективе, в краткосрочной перспективе увеличивают экономические потери для населения, уже пострадавшего от слабой экономики и пандемии».