2019 год запомнится самыми масштабными и продолжительными антиправительственными протестами в современной истории Ирака.

То, что началось в октябре 2019 года как относительно небольшая демонстрация молодых людей, в основном безработных или неполностью занятых, быстро превратилось в массовое движение, выступающее против режима. Правительство и союзные ему военизированные формирования ответили несоразмерным насилием, убив более 400 протестующих и ранив тысячи человек.

Отчасти в качестве реакции на репрессии некоторые протестующие атаковали офисы политических партий и военизированных формирований, а также иранские консульства в Кербеле и Наджафе. Демонстрации в конечном счете вынудили премьер-министра Адиля Абдул-Махди уйти в отставку, но это лишь незначительно повлияло на конфронтацию и переговоры между уличными демонстрантами и правящими фракциями.

КОСМЕТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Политические группы, поставившие Абдул-Махди на пост премьер-министра, все еще обладают властью выдвинуть нового премьер-министра и определить траекторию развития страны в 2020 году. Они будут работать над сохранением статус-кво путем косметических изменений в системе, используя метод кнута и пряника для ослабления или демонтажа протестного движения.

Тем не менее политическая элита сталкивается с беспрецедентным вниманием иракской общественности, и ее ожидаемый провал в осуществлении крупных реформ может еще больше активизировать протестное движение. Варианты, принятые доминирующими фракциями, начиная с выбора нового премьер-министра и принятия нового избирательного закона, определят траекторию развития событий в 2020 году.

Трудно представить себе гладкий процесс, с помощью которого эти фракции будут принимать правильные решения, преодолевая разрыв доверия с общественностью.

Они направляют государственные ресурсы в сети своих клиентов и ополчения, и их выживание зависит от сохранения системы распределения власти (известной как «мухассеса»), которая распределяет государственные ресурсы между партиями и группировками, одновременно распределяя ответственность за неудачи и дисфункции правительства.

Они гарантировали себе постоянную способность оставаться у власти и добывать ресурсы путем подрыва верховенства права, манипулирования выборами, а также законного и внеправового применения насилия.

Протестующие требуют положить конец этим паразитическим практикам, восстановив верховенство закона над всеми фракциями, введя избирательную систему, которая не будет воспроизводить доминирование партий и прекратит распределение государственных должностей и ресурсов между ними.

Такие реформы, если они действительно будут осуществлены, вероятно, ослабят доминирующие фракции – вот почему было бы наивно ожидать, что эти фракции добровольно уступят подобным требованиям.

УТВЕРЖДЕНИЕ ДОМИНИРОВАНИЯ

Действительно, некоторые из этих группировок, в первую очередь поддерживаемые Ираном, продолжают распространять информацию о протестном движении как об иностранном заговоре. В дополнение к сообщениям о причастности поддерживаемых Ираном ополченцев к репрессиям, похищениям и запугиванию активистов, они даже организовали контрдемонацию, оформленную как попытка убрать «беспорядочные элементы» с Багдадской площади Тахрир.

Кроме того, курдские и суннитские партии, которые не сталкиваются с протестами в своих районах, не хотят отказываться от льгот, обеспеченных сектантской системой квот, или принимать иную избирательную систему, которая не служит их интересам. Таким образом, в иракском парламенте по-прежнему численно доминируют группы, которые не имеют стимула к существенному реформированию системы.

Чтобы восстановить «порядок» и навязать своего собственного кандидата на пост премьер-министра, поддерживаемые Ираном группировки могут принять решение об эскалации использования репрессивных средств, еще больше утвердив свой контроль над аппаратом безопасности и превратив Ирак в более авторитарное государство.

Уже были закрыты средства массовой информации, симпатизирующие протестному движению, периодически отключался интернет, и ни один из высших руководителей, отдавших приказ об убийстве протестующих, не был привлечен к ответственности, в то время как убийства политических активистов продолжаются.

Но авторитаризм означает дальнейшую консолидацию власти в руках доминирующей, если не единственной фракции, что вряд ли имеет место сейчас, учитывая раздробленный характер власти в Ираке. Цена такого шага может быть очень высока, учитывая, что другие политические и общественные силы будут сопротивляться ему, чтобы защитить свои собственные доли власти, автономии или влияния.

Нет четкого видения объединения правящих фракций, и некоторые из них используют нынешний кризис для повышения своего политического веса, что еще больше усложняет картину.

Отставка Абдул-Махди положила конец сомнительному партнерству между коалицией «Сайрон Муктады» ас-Садра и «Фатхом» – альянсом поддерживаемых Ираном партий и военизированных формирований, возглавляющих альянс Аль-Бина. Обе коалиции выбрали Абдул-Махди в качестве компромиссного кандидата в 2018 году.

ДОСТИЖЕНИЕ НОВОГО СОГЛАШЕНИЯ

Несмотря на то что Садр регулярно получал выгоду от системы распределения власти, он в значительной степени черпает свою политическую власть из низового движения преимущественно обездоленных беднейших шиитов, которые следуют за ним. Как популистский лидер, он не может полностью поддерживать эту власть, которой угрожает независимое, массовое протестное движение низов. В то же время он может увидеть в этой ситуации возможность изменить политическое уравнение в свою пользу.

Великий шиитский авторитет Али аль-Систани, чья проповедь 29 ноября была истолкована Абдул-Махди как указание уйти в отставку, рекомендовал своим представителям не поддерживать ни одного кандидата, поскольку он считает, что политические элиты должны спасти себя, проведя реальные реформы.

Это поставило «Фатх» и союзные ему группировки, такие как возглавляемые Нури аль-Малики («Правовое государство», еще один парламентский блок, образующий вместе с «Фатх» про-иранский союз в иракском парламенте – Аль-Бина. - Прим. ред.) и Фалихом Аль-Файядом (официальный руководитель СНМ или Сил народной мобилизации – шиитского ополчения, созданного для борьбы с запрещенным ИГИЛ. - Прим. ред.) перед трудным выбором. Если они выберут кандидата без одобрения Садра или Систани, они вступят в прямую конфронтацию с улицей как коалиция, ответственная за управление избранным правительством. Их идеальным вариантом было бы достижение нового соглашения с Садром.

Тем не менее любая потенциальная сделка будет в значительной степени зависеть от реакции улицы. Сегодня решающим фактором является способность большого числа иракцев мобилизовать и координировать протестные акции без эффективного участия или манипулирования со стороны какой-либо организованной политической группы. Но успех протестного движения зависит от его способности выработать единую повестку дня на будущее и превратить уличную мобилизацию в организованную политическую силу.

РАЗРАБОТКА ЧЕТКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ

В Ираке, как и в ряде других стран, этот тип лишенного лидеров, децентрализованного и беспартийного протестного движения оказался способен удивить правящие элиты. Но эти движения социального протеста не смогли разработать четкую альтернативу или превратить уличную мобилизацию в победу на выборах.

Кроме того, способность протестующих обеспечивать себе социальную поддержку является еще одной проблемой, особенно когда силы режима стремятся подчеркнуть «беспорядочную» сторону протестов и действия менее дисциплинированных элементов среди них.

Без поддержки и сочувствия большинства слоев общества протестующим будет трудно поддерживать в будущем тот уровень мобилизации и устойчивости, которым они обладали до сих пор, и они могут пострадать от «революционной усталости», что делает их уязвимыми для запугивания правящих фракций.

Возвращение к дооктябрьскому статус-кво уже невозможно; однако радикальные перемены, полностью устраняющие правящую олигархию, также маловероятны. Вместо этого конфронтация и торг между улицей и олигархией будут продолжаться, и их исход будет зависеть от того, кто из них окажется более устойчивым.