Член Исполнительного комитета Движения за демократическое общество (ДДО) Алдар Халил рассказал в интервью агентству «Фрат» об Идлибской операции сирийского правительства и России, попытках турецкого государства ей препятствовать, последствиях наступления на Африн и другие оккупированные Турцией территории, дипломатических инициативах Автономной администрации, переговорах с сирийским правительством, процессе разработки новой конституции Сирии, открытии офисов КНС в Рожаве и судебных делах против заключенных членов ИГИЛ*.

– Г-н Халил, давайте начнем с ситуации в Идлибе. Что, на ваш взгляд, там происходит сейчас?

– То, что происходит сегодня в Идлибе, является результатом предыдущих переговоров между Турцией, Россией и сирийским правительством. Сирийская война, которая была начата для того, чтобы навязать линию «Братьев-мусульман» в Сирии, позже перешла на другой уровень. Определенные договоренности привели к постепенному возвращению участков, удерживаемых так называемой оппозицией, под контроль сирийского правительства. Соответственно, вооруженные группы из Восточной Гуты, Хамы, Хомса, Дарайи, Алеппо и многих других мест были переброшены в Идлиб. Уже тогда было известно, что местом следующей операции будет Идлиб.

Турецкое вторжение в Сирию произошло с разрешения России. Джараблус, аль-Баб и Азаз были переданы турецкому государству в обмен на переброску вооруженных групп из одних районов в другие. За этим последовала оккупация Африна, а затем Гре Спи и Сарекание. Были сделаны взаимные уступки, что в конечном итоге привело к сосредоточению джихадистских группировок в Идлибе. Собственно, сирийское правительство и Россия планировали взять Идлиб еще в прошлом году, но турецкое государство этому воспрепятствовало. Оно не хотело, чтобы джихадисты были немедленно ликвидированы.

Сейчас сирийские войска находятся в 7 км от столицы провинции города Идлиб. Такая ситуация вполне может сохраниться еще на полгода. Для сирийского правительства и России в настоящий момент очень важно осуществить полный контроль над трассами М4 и М5. Возможно, в результате определенных переговоров они потом двинутся на Идлиб.

– Турецкая армия развертывает все больше войск в Идлибе. В последние дни неоднократно происходили столкновения с сирийской армией и Россией. Состоялись два раунда переговоров между турецкими и российскими представителями, которые не привели ни к каким видимым результатам. Как следует интерпретировать агрессивные намерения Турции?

– С самого начала было ясно, что турецкое государство никогда не думало о сирийском народе и не поддерживало продвижение демократической оппозиции. Его единственная цель – вмешательство в Сирию чужими руками. Сегодня эту политику проводят Эрдоган и Бахчели как коалиция. Бахчели, например, совершенно открыто говорит, что сначала должен быть взят под турецкий контроль север Сирии, чтобы оттуда напасть на Мосул и Киркук. Эрдоган тоже говорит об этом открыто. Они делают вид, что поддерживают сирийскую оппозицию и говорят о территориальной целостности Сирии, но их намерения и действия указывают на их неоосманские мечты и оккупацию всего региона. Это то, чего хочет Эрдоган.

Но в данный момент, похоже, у него слабая позиция. Сиуация в Сирии развивается не так, как он хотел. Даже в Турции и в его собственной партии не все идет по его воле. Он ослабел. И русские сейчас сигнализируют, что расчистят ему путь только до определенного момента. Россия говорит Эрдогану: «Мы пошли на определенные уступки в наших общих интересах, но мы не допустим полной оккупации региона». А пока на повестке дня стоит даже вывод Турции из Сирии.

Освобождение Африна

– Африн расположен в непосредственной близости от Идлиба. Освобождение Африна также стоит на повестке дня в такой ситуации. Поднимался ли этот вопрос на переговорах с Россией?

– Прежде всего следует отметить, что Африн, Гре Спи, Сарекание и даже Джараблус, Азаз и Аль-Баб являются оккупированными территориями, которые должны быть освобождены. Освобождение Африна – это для нас приоритетный вопрос на дипломатическом, политическом и военном уровнях. Это не та проблема, которую можно отложить, проигнорировать или забыть.

 Операция в Идлибе, трудности, испытываемые режимом Эрдогана, и другие факторы создают новые условия, которые вселяют в нас надежду. Наступление на Идлиб еще не закончилось. После освобождения Идлиба и сирийское правительство, и Россия должны потребовать прекращения турецкой оккупации в других районах. Мы за это боремся.

Эрдоган хочет сохранить часть Идлиба в худшем случае и пытается предотвратить ослабление своих позиций в Африне и на других оккупированных территориях. Во всяком случае его не волнует защита групп, которые он называет оппозицией. На мой взгляд, Эрдоган не сможет так просто удержаться. И мы должны правильно истолковать это развитие событий и быстро начать мощное движение против оккупации.

Переговоры с сирийским правительством

– После оккупации Гре Спи и Сарекание в регионе возникла новая ситуация. Делегация из северо-восточной Сирии проводит переговоры в Дамаске. Какие результаты они дали?

– Впервые в своей истории турецкое государство оказалось в таком бедственном положении. Например, оно ведет войну против освободительного движения в северном Курдистане с 1984 года при политической, военной и финансовой поддержке всего НАТО. Однако вторжение в северо-восточную Сирию было отвергнуто всеми. Оно было осуждено главным образом Европой и арабскими странами.

С самого начала войны в Сирии мы выступаем за решение проблемы с участием всех сторон. Если сирийское правительство сегодня говорит, что согласно на переговоры о политическом решении при посредничестве России, то открывается новый путь.

– Заявило ли сирийское правительство, что готово вступить в диалог?

– Есть признаки этого. Это ясно из той информации, которую нам дали российские лидеры. Это знак, но его не следует переоценивать. Это не значит, что все было приведено в движение, были заключены союзы и появилось решение. Однако это позитивный шаг.

– Если я правильно понимаю, то никакого практического шага еще не сделано?

– Нельзя сказать, что был сделан практический шаг. Можно сказать, что предпринимаются усилия по поиску политического решения. Почему? Потому что у нас есть проект. Мы выступаем за решение курдского вопроса в Сирии. Без такого решения Сирия не сможет демократизироваться. Мы всегда говорили, что являемся частью Сирии. Вот почему мы не можем сказать, что говорим с одной стороной, а не с другой.

Такая потребность есть не только у нас, но и у сирийского правительства. Этого требует политическая, военная и экономическая ситуация в стране, а также кризисы в соседних странах, таких как Ирак, Ливан, Палестина и Турция. Война, которая идет в стране с 2011 года, вынуждает правительство искать выходы и возможных союзников. Пока мы не можем сказать, что по некоторым пунктам был сформирован альянс, но усилия по налаживанию диалога продолжаются. Есть надежда, что диалог будет развиваться.

– Вы упомянули определенные позитивные сдвиги – о чем они говорят?

– Мы считаем позитивным, когда налаживается диалог. Мы говорим об этом с самого начала войны в Сирии. Нигде в мире война не была решением кризиса. Нам нужно политическое решение. Мы хотели участвовать, например, в разработке новой конституции, а также принять участие в переговорах под эгидой ООН в Женеве. Как мы теперь видим, эти переговоры закончились или, по крайней мере, они уже неактуальны, как раньше. Когда начались эти раунды переговоров, шестьдесят процентов территории страны находилось в руках так называемой оппозиции. Но сейчас они остались только в Идлибе. Остальные оккупированные территории находятся в руках турецкого государства. Так что больше никаких партий нет.

– Если ваши переговоры с сирийским правительством приведут к политическому и конституционному соглашению, можно ли будет сесть за стол переговоров в Женеве с делегацией правительства?

– Наша задача состоит не столько в том, чтобы присутствовать в Женеве, сколько в том, чтобы найти решение в Сирии. Если мы достигнем соглашения с Дамаском и Дамаск признает Автономную администрацию, такие вопросы, как Женева, уже не будут столь важны. В данный момент о Женеве уже никто не говорит. Придет ли она к этому или нет – неизвестно. В настоящее время на повестке дня стоит вопрос о новой конституции. Очень важно, чтобы мы были вовлечены в этот процесс.

Мы должны иметь возможность выражать свое мнение. Не может быть, чтобы руководство значительной части страны не имело права голоса при разработке конституции этой страны. Не может быть также, чтобы Конституция была написана и чтобы мы согласились с ней позже. Любой текст, созданный без участия Автономной администрации, обречен на провал.

– Значит, вы придаете большое значение конституционным гарантиям?

– Необходимо создать правовую систему, чтобы завтра или послезавтра не вспыхнула новая война. Вот почему мы говорим, что союз лучше, чем перспектива скорого начала войны между нами и правительством. Кроме того, политический успех Автономной администрации может также послужить моделью для других регионов Сирии, укрепляя единство и целостность страны.

КНС должен прояснить свою позицию

– В результате внутреннего диалога Курдский национальный совет в Сирии (КНС) открыл свои представительства на севере Сирии. Как вы это оцениваете?

– Для национального единства важно, чтобы силы в Курдистане объединились. Но я думаю, что фокусироваться на каких-то политических партиях с этой целью неправильно. В Рожаве есть не только КНС. Есть много курдских партий, и все они несут ответственность за достижение единства в этот период. Курдское единство включает в себя требование свободы. Это требует занятия позиции против оккупации, аннексии и демографических изменений.

КНС по-прежнему представлен в структурах так называемых оппозиционных вооруженных формирований. Он до сих пор не прояснил свою позицию в отношении Африна, Гре Спи и Сарекание. Он упорно отказывается озвучивать свою позицию в этом отношении. Несмотря на все это, Автономная администрация проявила гибкий подход к КНС. КНС должен не только открывать офисы, но и выступать против оккупации и аннексии. Так что КНС тоже есть что делать, но он плохо с этим справляется. Он ведет себя так, как будто открытие офисов – это служение людям. Но у людей совсем другие проблемы. Я, например, как гражданин спрашиваю, каково отношение этой организации, которая видит себя оппозицией и хочет работать в политике, к вопросу оккупации Африна, Гре Спи и Сарекание.

Планируется суд над членами ИГИЛ

– В Сирии и Ираке очевидно, что ИГИЛ делает все для возрождения организации. В тюрьмах и лагерях на северо-востоке Сирии содержится большое число заключенных членов ИГИЛ. Будут ли они судимы или выданы?

– Силы демократической Сирии и Автономная администрация оказали миру большую услугу, победив ИГИЛ. Усилиями народа и ценой десятков тысяч погибших и инвалидов войны боевикам ИГИЛ был нанесен огромный удар. Теперь, однако, пренебрежение очевидно. Мы видим, что ИГИЛ в результате этого пренебрежения начало процесс реорганизации. Мы обратились ко всем странам с призывом вернуть своих граждан. Если это невозможно, мы призываем к созданию международного суда. Похоже, никто не хочет брать на себя такую ответственность.

Автономная администрация утверждает, что сторонники ИГИЛ должны быть привлечены к ответственности. Если для этого не будет создан международный суд, то этим должны будут заниматься суды Автономной администрации. Начало этой работы запланировано на ближайшие дни.

*-террористическая оганизация, запрещенная на террритории РФ