Находящийся в заключении бывший сопредседатель Демократической партии народов (ДПН) Селахаттин Демирташ ответил на вопросы интернет-издания «Yeni Yaşam» из своей тюремной камеры.

– Вы являетесь постоянной мишенью для Эрдогана. Как вы думаете, это делается из-за личной неприязни или по политическим мотивам?

– Поведение Эрдогана по отношению ко мне не диктуется только личными мотивами. Хотя есть некоторые личные причины, его настоящая проблема – это наша политическая позиция, наш путь и борьба. Я дважды выступал против него как кандидат в президенты, не только как личность, но и как представитель ДПН. Настоящая проблема Эрдогана – не только я, но и ДПН в целом. Политическая программа ДПН с ее концепцией радикальной демократии, ее многокультурной структурой и непоколебимой позицией является антитезисом и противоядием единоличного режима. Это причина того, что все националистические, расистские и фундаменталистские политические движения коллективно нацелены на ДПН. Я считаю, что они пытаются поляризовать общество и сеять ненависть для достижения своих целей, особенно нацеливаясь на меня, потому что я одна из символических фигур в ДПН.

– В чем основная причина того, что экономическая ситуация в стране ухудшилась?

– Турция – страна, интегрированная в глобальный капитализм и управляемая в соответствии с либеральными экономическими правилами. Сам капитализм построен на системе эксплуатации и переживает серию кризисов. Но неолиберализм по-прежнему имеет определенные непротиворечивые правила. В развивающихся странах, таких как Турция, рыночная экономика может функционировать только при наличии определенного количества либеральных свобод, демократии и прав человека. Отношения производства и потребления разрываются при отсутствии хотя бы частичных свобод. На рынках царит незащищенность и беспокойство при отсутствии хотя бы минимального верховенства закона.

Неолиберальная система перестает работать, когда механизмы принятия решений доверяются одному человеку, а механизмы контроля разрушаются. Единовластие не может быть эффективно в такой стране, как Турция, и никогда не было. Когда глобальный экономический кризис, усугубленный пандемией, совпал с национальным кризисом, последовал полный коллапс. Мы пытались предостеречь от этого годами. Это можно остановить только выборами и сменой политического руководства.

– Как вы думаете, можно ли справиться с этим кризисом?

– Это возможно за счет перехода к левой политике и социальному государству. Однако условия для этого еще не созрели. Единственный вариант сейчас – объединить усилия для восстановления демократии. Мы должны бороться против единоначалия и устанавливать демократическую систему, искать пути усиления демократической борьбы в поддержку рабочих, женщин, окружающей среды, различных идентичностей и свободы. Думаю, другого выхода нет.

– Какое место занимают курды и ДПН в процессе построения свободной и демократической Турции?

– И курды, и ДПН хотят участвовать в восстановлении Турции в столетнюю годовщину республики. Это было невозможно после 1923 года по разным причинам, и Турция заплатила за это очень высокую цену. Сейчас мы пытаемся предотвратить повторение тех ошибок. Нам необходимо установить мир внутри страны и вместе восстановить государство и великую демократию.

Ничего из этого нельзя сделать, исключая и игнорируя курдов. Должна быть создана прочная почва для сотрудничества, не исключая какую-либо социальную группу. Своим недавним заявлением о политике ДПН еще раз показала, что готова сыграть в этом свою роль. Теперь прилагаются усилия к тому, чтобы другие твердо держали руку, которую протянула ДПН.

Был достигнут некоторый прогресс, но еще многое предстоит сделать. Этот альянс, вероятно, станет сильнее, поскольку ДПН сделает свою политику более заметной, всеобъемлющей. Все элементы курдского политического движения должны спланировать введение мирной политики в поддержку ДПН. Им нужно помогать и поддерживать ДПН, потому что перед нами открываются возможности для значительных демократических завоеваний. Искренне желаю и надеюсь, что все державы хорошо проанализируют предстоящий процесс и мужественно предпримут шаги к миру.

– Эрдоган четко заявил, что досрочные выборы маловероятны. Считаете ли вы, что в этих условиях возможны досрочные выборы?

– Эрдоган будет стараться оставаться у власти до последнего момента. Однако также возможно, что он может пойти на досрочные выборы из-за экономического кризиса, кризиса в международных отношениях и конфликтов внутри Народного союза. На этот счет делать прогнозы непросто, но к выборам нужно всегда быть готовым.

– Ситуация с больными заключенными постоянно освещается в СМИ. Почему политическая администрация молчит, когда из тюрем выходят гробы? Считаете ли вы, что ситуация с больными заключенными – испытание для оппозиции?

– Подход к ситуации в тюрьмах – лакмусовая бумажка для всех. Мы ожидаем и надеемся на чуткость в этом вопросе со стороны всех оппозиционных партий. Я много лет внимательно слежу за нарушениями прав и притеснением в тюрьмах с большой тревогой. Я глубоко сожалею и оплакиваю все страдания, я обеспокоен этими инцидентами. Мы с нашей подругой Гарибе Гезер никогда не встречались, и нам не обязательно было знать друг друга лично, но ее трагедия глубоко повлияла на меня. Незадолго до своей смерти она прислала мне письмо и подарок для моих дочерей, сделанный своими руками. Я был очень опечален, когда узнал о ее смерти. Мы, политики, должны больше сосредоточиться на решении этой проблемы и не допускать подобных трагедий. Я лично чувствую ответственность.

Наша подруга Айсель Туглюк переживает сейчас трудные времена. Она подчиняется враждебному уголовному праву. Нам необходимо организовать индивидуальные кампании для наших друзей, но для реального, постоянного решения я не вижу другого выхода, кроме как сосредоточиться на демократическом управлении.

– Вы были одним из участников так называемого процесса решения курдского вопроса. Президент Эрдоган недавно сказал: «ДПН – политический террорист». Как он пришел к этой противоположной интерпретации всего за семь лет?

– Эрдоган пытался заставить ДПН согласиться с ним, и когда он увидел, что не может этого добиться, он прекратил процесс решения. Часто забывают, что за восемнадцать месяцев процесса не было сделано ни одного положительного шага; ни один больной заключенный не был освобожден во имя человечности. Мы сами продолжали искренне выполнять нашу миссию по обеспечению мира во время процесса решения, но не позволяли никому относиться к нам и нашим людям как к второстепенным. Процесс решения не был процессом союза между ПСР и ДПН. Это были отношения сотрудничества с целью достижения решения. Тем не менее Эрдоган ожидал от нас безоговорочного подчинения, а мы не подчинялись. Вот такая ситуация.

В то время как для нас процесс решения означал мир и развитие демократии, у Эрдогана была другая повестка дня. Он пытался сделать так, чтобы курды и ДПН поддержали его мечты о президентстве. Поскольку мы этого не сделали, он подумал: «Мне это не выгодно», прекратил процесс и продолжил реализацию своих целей, вступив в партнерство с Партией националистического движения (ПНД).