Нарушения прав в турецких тюрьмах по-прежнему учащаются. Политические заключенные часто подвергаются пыткам и терпят произвол. Даже лечение становится для них пыткой.

В письме, описывающем нарушения прав в женской тюрьме № 9 в Силиври, политзаключенная Рукен Кылыч рассказала, что научный сотрудник Нурие Гульмен, отбывающая срок в этом же пенитенциарном учреждении, была прикована наручниками к кровати после медицинской операции.

Гульмен была приговорена к 10 годам лишения свободы за «членство в (террористической) организации», несмотря на то, что ее адвокаты продемонстрировали, что цифровые материалы, представленные в качестве доказательств по ее делу, были сфабрикованы.

В письме, написанном до слушаний, Кылыч сообщила, что Гульмен  была доставлена в больницу после того, как у нее началась метроррагия – открылось маточное кровотечение, случившееся из-за действий сотрудников полиции. Кылыч написала: «Нурие Гульмен была срочно доставлена в больницу, где её прооперировали. Во время операции она была прикована к операционному столу наручниками. Врачи сообщили, что она не должна оставаться в своей тюремной камере. Однако, власти заявили, что «наручники обязательны» для Гульмен, которую на тот момент оставили в больнице. Сотрудники жандармерии приковала ее наручниками к кровати в полуобнаженном состоянии».

Журналы и книги под запретом

Кылыч сказала, что заключенных тюрьмы продолжают ограничивать в доступе к книгам без всяких на то оснований: «Гитлер, наверное, перевернулся в своей могиле. Враждебность к печатному слову восстала из могилы». Кылыч добавила, что есть ограничения и на журналы. Письма, отправленные в тюрьму, вскрывались тюремной администрацией. Письмо от члена Grup Yorum в адрес Султан Гёкчек было повреждено, заключенным не выдавали цветную бумагу и карандаши.

Кылыч добавила, что время открытых свиданий с родственниками было сокращено до 30 минут. Когда заключенные посещают такие встречи, они получают взыскания за общение под различными предлогами. Так, администрация тюрьмы потребовала вынести взыскание для некоторых узниц за «несоблюдение правил рассадки во время открытых посещений» в январе-феврале: «Мы надели маски и получили по 3 дозы вакцины каждая, но сидеть рядом с нашими семьями – это сочли нарушением. Мы находимся в тесном контакте с тюремными охранниками, которые каждый день ходят домой. Некоторые из них даже заражались COVID-19. Мы столкнулись с практикой, противоречащей логике открытых посещений и в целом противоречивой практикой».

Безосновательные дисциплинарные взыскания

Кылыч отметила, что их посетителей не пускали к заключенным в том числе из-за расследований, которые вела служба безопасности: «Однако, Гюль Кая Йылдырым, друга Дениз Озель, не задержали ни разу. Хотя возражения против такого исполнения наказаний принимаются, судебные решения по ним не выполняются. Пришедших на встречу с Севаль Япрак Левента Навруза и попытавшихся навестить Султан Гёкчек, Сельду Озчалик и Камиле Кайыр не допустили до свиданий «из соображений безопасности».

Кылыч рассказала, что личный досмотр используется как метод давления и запугивания заключенных. Она добавила, что заключенных обыскивают как вручную, так и при помощи детектора, хотя на это нет законных оснований.

Она сообщила, что обыскивали даже обувь, требуя узниц снять её. Заключенные, которые не согласились с такой практикой, противоречащей человеческому достоинству, получили дисциплинарные взыскания, а их освобождение откладывалось. Кылыч рассказала, как в январе узницы объявили месячную голодовку в поддержку Сибель Балач и Гёкхана Йылдырыма, которые объявили голодовку. Против узниц были начаты расследования. Она отметила, что дисциплинарные расследования помешали их освобождению, хотя время для этого уже пришло. Условное освобождение адвоката Япрак Тюркмен была отменена на том основании, что «она неподобающе вела себя в тюрьме».

Кылыч написала, что узницы часто устраивали сидячий протест, возмущенные этими нарушениями своих прав. В результате против них были начаты дисциплинарные расследования, и они получили взыскания. Кылыч указала, что в то время как в рамках правовых норм, касающихся дисциплинарных расследований, их показания должен был принимать второй директор тюрьмы (следователь), их попросили дать показания гражданскому служащему.

Она добавила, что больные заключенные Ясмин Карадаг и Айсу Байкал страдали от недоедания, поскольку им не обеспечили подходящей диеты, и сообщила, что, хотя меры борьбы с пандемией были отменены, заключенным по-прежнему не разрешалось общаться.