Транспортное средство, на котором мы путешествуем, проехало по провинциальным дорогам, которые пересекают города, полные жизни.
Это закат, который завершает тяжелый жаркий день середины июня. Мы устали, часы путешествий позади, а Кобани все еще не видно. Мы желаем этого, нам кажется, что это феникс, которого мы преследуем, но мы не можем достичь.
В окна мы наблюдаем, как жизнь кипит накануне Рамадан, второго по важности праздника Ислама, означающего конец священного месяца Рамадан, а автобус останавливается на еще одном контрольно-пропускном пункте Отрядов народной самообороны (ОНС).
«Вот и Кобани». Ожидаемое объявление приходит неожиданно. Но что нас удивляет, так это сам город. Реконструированный, освещенный, полный людей.
Больше никаких осколков щебня. Больше нет молчания. Больше нет всего этого. По дороге в гостевой дом мы видим витрины магазинов и их владельцев, сидящих снаружи, чтобы ловить вечернюю прохладу.
Старик растягивается на матрасе, лежащем на тротуаре, а дети вокруг бегают друг за другом.
Внутри парикмахерских сидят группы мужчин, чтобы подстричь бороду и усы, чтобы приготовиться к празднованию.
Прошло более трех лет с тех пор, как я посетила Кобани, через месяц после освобождения от ИГИЛ.
То, что я вижу сейчас, разрушает воспоминания того времени: Кобани поднялся, несмотря на турецкое эмбарго, равнодушие и вражду иракских курдов.
Кобани для гражданских лиц, 15 - 18 июня 2018 года
Рамадан, день празднования, можно начать только с чествования павших в сражениях за освобождение города
На могилах, идеально выровненных по территории военного кладбища, возвышается монумент с тремя шпилями, самый высокий шпиль в центре, величественный в своей линейности.
«Он представляет горы», - объясняет Амин Салас, сопредседатель иностранной комиссии, сопровождавший нашу делегацию в этом визите. «Для нас, курдов, горы имеют глубокий смысл».
Мы перемещаемся вместе друг с другом, между гробницами, читая имена, места рождения и смерти павших. Но прежде всего даты: большинство из них очень молодые, родившиеся в середине 90-х годов.
Среди надгробий бродят бойцы в форме с семьями, женщины и много детей. Кто-то садится на землю: мать, окруженная родственниками и рядом мальчик лет пяти-шести лет. Она читает молитву и вытирает несколько слезинок.
Но боль не преследует, подобно плащанице в том месте, в котором должна преследовать. Мы видим традиционную и нетрадиционную одежду, ярко окрашенную солнечными лучами.
Маленькие девочки и мальчики предлагают нам лотки с конфетами и сладостями: это предложение для празднования. Они улыбаются и позволяют себя фотографировать.
Затем к нам подходит леди, сопровождаемая молодой женщиной, передает телефон другу, и вот идут фотографии. «Мой муж лежит здесь, а также мой сын, ее муж», и она указывает на девушку.
«Это все мои племянники. Это печально, но мы живем, потому что они умерли, чтобы освободить нас».
Кладбище героев - это то место, где живые собираются как свидетели возрождения.
И это перерождение является конкретным, осязаемым. Башня дворцов построена с элегантностью и вкусом. Несколько этажей не перекрывают горизонт города. Многие строительные площадки открыты для строительства школ, а не только домов.
«Реконструкция идет очень быстро», - говорят Рошан Абди, заместитель мэра Кобани и заместитель мэра Фарес Атти и другие видные деятели из региона Евфрат (в составе кантона Кобане и Гре Спи).
«Мы не смогли остановить или замедлить это: перемещенные лица в Турции быстро вернулись в город и близлежащие деревни. К сожалению, некоторые проблемы остаются и для тех, и получаем большие жалобы от граждан: отсутствие канализации и сброса дождевой воды - самые неотложные проблемы».
Она смотрит на нас, у нее милое лицо и острый взгляд. «Когда идет дождь, например, то вода попадает в дома на первом этаже, причиняя ущерб».

Сопредседатель добавляет: «Режим Асада никогда не инвестировал в инфраструктуру в Рожаве, в том числе в канализацию. Мы были вынуждены быстро восстановить это, неся с собой тяжелое наследие 40-летнего отсутствия государственной помощи. У нас есть один проект. Однако для этого нужны средства».
«Другой вопрос касается утилизации отходов. Именно решение этих двух вопросов стоит на повестке дня. Поэтому мы просим помощи и сотрудничества».
Они смотрят на нас. Они не дают ложных обещаний.
Они пришли к нам после закрытия всех мероприятий (до воскресенья 17 июня), потому что необходимо срочно дать конкретный ответ гражданам, которые передали в их руки мандат ответственности там, где избирательная болтовня никогда не находила места.

«Хотя в Кобани нет войны, мы все еще участвуем в продолжающемся конфликте в Сирии», - говорит Рошан.

«Помимо города мы восстанавливаем менталитет и нам нужна конкретная модель обучения для тех, кто работает в муниципалитетах. Мы должны дать решения, и если мы не добьемся успеха, если мы не получим поддержку проектов с большими бюджетами, мы выдвинем этот вопрос на рассмотрение Народной Ассамблеи, которая находится внутри Генеральной Ассамблеи». Конфедерализм - это выработка решений снизу.

Хотя мы взяли на себя обязательство рассказать об их проблемах в Италии, я не могу не отметить, что главная роль в решении проблем города и кантона перешла в руки гражданских лиц.
Активная гражданственность, которая делает действие объективным и которая делает смысл политической работы реальным.
Несмотря на долгую тень Турции, нельзя игнорировать их слова, поскольку мы видим, что они ткут свой красный флаг на сторожевой башне, видимой за стеной вдоль границы, которая заканчивается тяжелой и упрямо закрытой дверью на остановке на площади Мира. Постоянно развивается и совершенствуется нормативность.
Остатки войны видны в той части Кобани, которую Комитет по восстановлению решил оставить неизменной в память об эпическом сопротивлении против страшного врага.
Мы погружаемся в то, что было реальностью Кобани в 2015 году почти с чувством дежавю, между разрушенными зданиями и перевернутыми автомобилями.
Гид, молодой тучный поклонник Франческо Тотти, который говорит на быстром и очень часто трудном для понимания английском языке, сопровождает нас по улицам, очищенным от мусора, взрывных устройств и трупов.
Он рассказывает нам эпос о Кобани, показывает нам знаки вдоль оборонительных позиций, несущие имена бойцов ОНС (отряды Народной самообороны) и ЖОС (Женские отряды самообороны), которые погибли тут
Музей под открытым небом стал проектом памяти, ведь память имеет как политическую, так и историческую ценность. Бойцы ОНС, раненые в ходе сопротивления, являются членами ответственного комитета. Мы встречаемся с ними в их штаб-квартире на площади Азади (Свободы), где собраны предметы, найденные в развалинах, которые принадлежали гражданским лицам и бойцам, которые потеряли свою жизнь. Объекты, которые в один прекрасный день будут перемещены в музей под открытым небом.
«Мы работаем», - говорит один из руководителей , сидя на коричневом диване, - «мы все еще охраняем некоторые здания, и мы должны установить маршрут памяти. Есть семьи, которые все еще живут там. Некоторых мы перевели в недавно построенные квартиры. Другие говорят, что у них там остались все воспоминания, и они не хотят уезжать».
В настоящее время муниципалитет ведет диалог с этими семьями. Без давления и, прежде всего, без выселения.
Переговоры нужны, чтобы понять мотивы этих семей и, с другой стороны, существует мощный смысл этой инициативы.
Спокойствие в переговорах видно во время посещения музея под открытым небом. Мы встречаем отца с двумя маленькими детьми, девочкой и мальчиком. Экскурсовод тепло приветствует его и сообщает, что он тоже принимал участие в обороне Кобани.
Рукопожатия и фотографии на память. Мы идем к выходу, дети гоняются друг за другом, смеются, когда мы говорим на итальянском и английском языках. У них есть пластиковое оружие, и они играют в войну.
За нами позади остается профиль сооружений на турецкой территории. Оттуда 25 июня 2015 года наемники ИГИЛ, переодетые в форму ОНС, начали атаку, в результате которой погибло много мирных жителей, в том числе учителей.