Дело было в мае. На другом конце телефона меня слушал Джалиль Джалиль, у которого я давно хотел взять интервью. Ему было холодно, его голос был усталым. Он говорил о своем здоровье, сказал, что хочет поскорее выздороветь, чтобы его работа не прерывалась. 

 «Мне нужно немного прийти в себя, чтобы дать интервью. Позвоните мне снова после Курбана Байрама, давайте назначим дату. У меня есть одна просьба: я запишу свой адрес и буду благодарен, если вы пришлете мне важные номера вашей газеты. Я положу их в свою библиотеку. В моем архиве также хранятся «Эзгюр Гюндем» и разбомбленный «Эзгюр Ульке». Все они нынче большая редкость...»

 Профессор доктор Джалиль Джалиль — езидский курд. Всю свою жизнь он посвятил изучению курдского фольклора и истории. Как и его отец Касым Джалиль и брат Ордихане Джалиль, он путешествовал по курдским деревням Армении, собирая устную литературу и курдский фольклор. Он собственноручно записывал все, что считал важным во всех четырех частях Курдистана. Последний раз он ездил с экспедицией по Курдистану 6-7 лет назад, и сегодня он говорит о своей тоске по этой стране: «Мне очень грустно, что я не могу поехать туда сейчас. Курдистан настолько велик, что не хватит и целой жизни, чтобы посетить его весь».

88-летний мудрец

Когда я позвонил во второй раз, мы договорились о дате и времени. Я записал детали, которые он хотел рассказать мне по теме нашего интервью, и собирался начать расспросы об истории Курдистана и курдском фольклоре. Однако как только я увидел его светлые и улыбающиеся глаза во время нашего онлайн-интервью, я отложил все подготовленное и предпочел просто слушать его. Он рассказывал мне о своей жизни, о Касыме Джалиле и о своем брате Ордихане Джалиле, по которому он очень скучал, а я мог лишь внимать мудрости этого 88-летнего человека...

 Эта история берет свое начало в деревне Кызылкуле (Хисарёню) в районе Дыгор региона Карс. Кызылкуле — это деревня, где живут курды-езиды. Во время турецкого наступления 1918 года Касым Джалиль был вынужден покинуть свои земли и переселиться сначала в Элагезе, а затем в Ереван.

Джалиль Джалиль начал свой рассказ с истории путешествия своего отца Касыма Джалиля в Ереван: «Моя мать Ханым и мой отец Касым росли сиротами. Отца моей матери звали Ризго, его семья состояла из 35 человек, а семья моего отца — из 40 человек. Они оба были из одной деревни, но не знали об этом, пока не встретились и не поженились. Когда начались турецкие нападения, они бежали в Элагез. Их семьи были истреблены, выжили только они. Они перешли реку Арас на границе Еревана и Карса. Была весна, речной поток был настолько бурным, что многие не справлялись с течением и тонули в этих водах. Двое или трое детей из моей семьи тоже утонули. Мы не увидели ни бабушек, ни дедушек, ни дядьев.

Чтобы детей езидов не похищали...

В деревне под Ереваном двухэтажный дом использовался как приют для армянских и езидских детей. Моя мама выросла там, а отец — в детском доме в Ленинакане (Гюмри). Там же он ходил в школу. Однажды в тот детский дом пришли солдаты и забрали моего отца вместе с еще несколькими детьми, сославшись на то, что они мусульмане. Они посадили их в поезд. Мой отец спасся, спрыгнув с поезда, и вернулся в детский дом. Мой отец не был мусульманином, он был курдом-езидом. Он происходил из племени Сипки. Учителя в школе дали детям армянские имена, чтобы езидских детей больше не похищали. Однако каждую ночь, когда мой отец ложился спать, и каждое утро, когда он просыпался, он говорил себе: «Меня зовут Касым, моего отца зовут Джалиль. Я из деревни Кызылкуле в Карсе, я курд-езид». Он повторял это каждый день, чтобы не забыть.

 После окончания средней школы в Ленинакане он начал обучаться на электромеханика в профессионально-техническом училище в Баку. Конечно, в то время электротехническое отделение было распространено не везде. Год или два он участвовал в производстве электроэнергии на реке Зенги в Ереване. В университетские годы он читал о курдских именах, курдском языке и истории. В основном он черпал информацию из русских источников. Эти книги до сих пор хранятся в нашей библиотеке. Через некоторое время он узнал, что в Ереване издаются курдские книги. Конечно, книги писались не только о курдах, но и об ассирийцах и азербайджанцах.

Первые шаги курдологии

25 марта 1930 года была опубликована газета «Рея Таза» («Свежий путь»). Для газеты писали такие просветители, как Арабе Шамо и Исхак Марогулов. Марогулов был ассирийцем, но говорил на курдском как на родном. Мой отец заинтересовался этой газетой и посетил ее штаб-квартиру. Затем он отправил в газету письмо с просьбой опубликовать его стихи. Получив положительную рецензию на свое творчество, он опубликовал свои первые стихи.

Мой отец учился в военном университете. Однажды там произошло нападение на студентов-военнослужащих, и отцу сломали два ребра. После этого ему пришлось оставить военную службу. В то время открывались школы с обучением на курдском языке (техникумы), но в них не хватало персонала. В них преподавали несколько армян, хорошо знавших курдский язык, а Исхак Марогулов подготовил курдскую грамматику, на базе латиницы. Так мой отец присоединился к команде, издававшей курдские книги в Ереване.

Новая жизнь с Ханым из Кызылкуле

Моя мать была родом из той же деревни, и они решили пожениться. Ордихан родился в 1932 году, я — в 1936-м, мои сестры Джамиля — в 1940-м и Зине — в 1947-м. Зине родилась через 7 лет после Джамили из-за того, что шла пятилетняя война с Гитлером. Война не на жизнь, а на смерть. В то время моего отца взяли на военную службу в качестве учителя курдского языка. Полтора года он преподавал курдский язык учителям».

Маленький Ордихан

После небольшой паузы в своем повествовании Джалиль Джалиль восклицает, обращаясь к кому-то: «Ордо! – и продолжает, — Позвольте представить вам юного Ордихана».

Рядом с ним тут же появляется молодой человек с улыбающимся лицом; мы приветствуем друг друга. Юный Ордихан — внук Джалиля Джалиля. Он дал имя внуку в честь своего брата Ордихана. В настоящее время Ордихан работает вместе Джалилем Джалилем, получив степень по востоковедению. С ними также живут Зина и ее сын Джамаль. Музыковед Джамиля Джалиль живет в доме своего отца в Ереване.

Меня интересовало, бывал ли Джалиль Джалиль когда-нибудь в Кызылкуле, деревне своего отца. Он ответил, что ездил туда, когда посещал Бакур. Дом его отца все еще стоял, но родственников в той деревне у него уже не было. Появившись в деревне, Джалиль Джалиль столкнулся с крайним недоверием: жители деревни подумали, что он явился предъявить права на землю. «Думаю, они были немного напуганы», — говорит он с усмешкой.

Ереванское радио

Затем Джалиль Джалиль перешел к дням Ереванского радио, которое занимает важное место в памяти каждого из нас, особенно курдов Сархада. Он рассказал об этом периоде следующее: «Был конец 1954 года. Ходили слухи, что будет открыто Ереванское радио. Они решили начать работать до официального открытия. Два-три раза в неделю они делали пробные передачи по 15-20 минут. В январе 1955 года отец написал заявку в Москву с требованиями того, что необходимо было для функционирования радио — от персонала до технического оборудования и музыкальных инструментов. Письмо было хорошо принято, и в штате выделили два места. Одно — для диктора, другое — для моего отца, редактора. Так началась эта история. Радио Курдистана стали слушать не только в раздробленном на четыре части Курдистане, но и в Ираке, Сирии и Турции. Мой отец проработал там 7 лет. Один год он работал бесплатно, но потом стал получать зарплату от государства.

Шамиль Бако, слепой исполнитель на зурне

Больше всего его интересовала музыка. Я думаю, что радио было для него благословением. Когда ему было 8 или 9 лет, он сделал дудку из тростника и играл на ней, когда пас овец в деревне. Позвольте мне поведать вам одно мое доброе воспоминание: кто бы ни приходил к нам в дом, отец заставлял нас танцевать халай с гостями. Он был очень счастлив, когда мы танцевали халай с его трубой. Первым, кто записал свою музыку на радио, был слепой исполнитель на зурне по имени Шамиль Бако. Когда мой отец был маленьким, он сразу распознавал, какой макам играет зурна. Тем, кто приходил на радио и пел килам или играл на инструментах, не платили, им было достаточно того, что их слушали. Денег все равно не давали. Государство не платило.

«Мы записали невероятные киламы»

В 1954 году я поступил в университет. В 56-57 годах я отправился в окрестные езидские деревни, чтобы помочь отцу, и начал делать записи. Вокруг нас не было ни одного дома, мы были одни. Все представители интеллигенции, проживавшие в городе, жили в разных кварталах. Гости из деревень приходили к нам домой на радио. Помню, недалеко от Елагаза была деревня Сычало. Деревенский учитель Тахир Амар хорошо играл на кавале, а Агыр Тачир из той же деревни был дангбежем. Однажды они пригласили моего отца на свадьбу в эту деревню. Мы с Джамилей тоже поехали. Джамиля в то время изучала музыковедение. Мы слушали невероятные киламы и записывали их. После этого я обошел всю деревню, чтобы записать фольклор.

Ордихан приехал к нам в 1956 году после окончания филологического факультета Ереванского университета. Он работал в Академии наук Армении и одновременно помогал моему отцу. Он работал диктором на радио. В 1957 году защитил докторскую диссертацию в Ленинградском университете. Я больше оставался на радио, работал в деревнях.

«Дангбежи репетировали у нас дома»

После того, как дангбежи репетировали у нас дома, мы шли в студию. Мой отец записывал их голоса, а мы писали тексты от руки. Сейчас у каждого ребенка есть мобильный телефон, и они могут делать все, что хотят. Но тогда у нас этого не было. Однажды в конце 1950-х годов, в зимнюю стужу, я пошел в деревню, которая находилась в трех километрах от асфальтированной дороги. Я надел сапоги, которые отец носил во время службы в армии. Все было покрыто снегом. Когда одна рука уставала, я тянул диктофон другой. Я шел счастливый.

В 1982 году я впервые побывал в Сирии. Я проехал от Африна до района Джизре. Я ездил туда еще раз в 85-м и 88-м годах. Я также посетил курдские деревни в Ираке и Иране. Туда я попал с помощью друзей, с которыми познакомился в Ленинграде во время учебы в аспирантуре. Когда в 58-м году к власти в Ираке пришел Абдулкарим Кассым, курдские студенты из Ирака ездили учиться в Ленинград. Я заполнил тысячи кассет».

Ордихан ушел рано

В настоящее время Джалиль Джалиль готовит две или три работы на немецком языке. В то же время он сосредоточен на работе над 10-м томом 25-томной серии «Курдский разговорный язык», которую планировал создать вместе со своим братом Ордиханом. Он показывает 9-й том, который он закончил совсем недавно, делает паузу и его глаза наполняются слезами. Он продолжает: «Работы очень много. Боюсь, я не успею ее завершить. К сожалению, мой брат прожил недолго. Я строил библиотеку для совместной работы в течение многих лет. Все случилось так быстро... в 2007 году. В тот год я закончил строительство библиотеки, но она не продержалась долго. И я начал работу, которую мы планировали вместе».