Вызывающая реакция Анкары на наступление сирийской армии в северо-западной провинции Идлиб привела сирийский кризис к одной из самых критических фаз за последние несколько лет, поставив Анкару и Дамаск на грань полномасштабной войны.

Последний раунд эскалации начался 27 февраля, когда по меньшей мере 33 турецких солдата были убиты в результате сирийского авиаудара в удерживаемом антиасадовскими силами районе провинции Идлиб. В то время как министр обороны Турции Хулуси Акар обвинил сирийское правительство в преднамеренном нападении на турецких солдат «несмотря на предупреждения», союзница Асада Россия утверждала, что турецкие войска были «в боевых порядках террористических группировок». Однако другой крупный союзник сирийского правительства, Иран, проявил довольно нейтральную реакцию, подчеркнув необходимость немедленно «урегулировать и успокоить нынешнюю напряженную ситуацию». МИД Ирана также призвал к проведению нового ирано-российско-турецкого саммита в рамках астанинского процесса.

Тем не менее, ситуация стала еще более сложной, когда ответная операция турецких военных против позиций сирийской армии привела к гибели нескольких боевиков поддерживаемых Ираном сил на северо-западе Сирии, а также сирийских солдат. Согласно сообщениям, опубликованным в иранских СМИ, по меньшей мере четверо боевиков, связанных с ливанской «Хезболлой» (проиранское шиитское ополчение), а также 21 член бригад «Фатемиюн» и «Зайнебиюн», состоящих из афганских и пакистанских шиитов, поддерживаемых Исламской Республикой, были убиты во время турецких артобстрелов. Через несколько часов после ударов 29 февраля президент Ирана Хасан Роухани провел телефонный разговор со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом, в ходе которого иранская сторона призвала к урегулированию идлибского вопроса путем диалога. Роухани также в очередной раз предложил провести в Иране встречу президентов Турции и России, а также провести саммит в Астане для обсуждения продолжающегося кризиса.

Однако дипломатический призыв Роухани к компромиссу был дополнен прямым предупреждением Анкаре со стороны военного командования Исламской Республики Иран в Сирии. Некий иранский «консультативный центр на севере Сирии» 1 марта распространил заявление, в котором говорится, что турецкие военные продолжают атаковать позиции, принадлежащие центру. Предупреждая, что турецкие солдаты в Сирии находятся «в пределах досягаемости» иранских сил, центр просил турецких военных «действовать мудро», чтобы не спровоцировать ответный ход иранской стороны.

Хотя две вышеперечисленные позиции могут показаться на первый взгляд противоречивыми, каждая из них отражает основные аспекты общего подхода Ирана к проблеме Идлиба.

Заявление иранского консультативного центра стало неожиданностью для тех, кто следил за вовлеченностью Ирана в сирийский кризис, поскольку почти никто ранее не слышал о существовании такого центра. Хотя Исламская Республика всегда отказывалась признавать свое участие в боях в Идлибе, это заявление явилось четким подтверждением активной роли иранских и поддерживаемых Ираном сил в этой части Сирии. Таким образом, решение Ирана публично заявить о своем присутствии в Идлибе можно рассматривать как попытку заявить, что у него есть ряд интересов на северо-западе Сирии, которые должны уважаться другими участниками событий, особенно Турцией.

На самом деле, заявление было достаточно ясным в определении этих интересов, а также «красных линий» Ирана в Идлибе. По данным иранского консультативного центра, силы Корпуса стражей исламской революции (КСИР), наряду с «Хезболлой» и другими силами «сопротивления», участвовали в обеспечении контроля сирийского правительства над стратегической автомагистралью М5, соединяющей Дамаск с Алеппо. В заявлении также подчеркивается, что эти же силы продолжали сотрудничать с сирийской армией перед лицом «вооруженных групп, поддерживаемых турецкими военными», которые хотели отвоевать шоссе. Представляется, что обеспечение контроля правительства Асада над автомагистралью М5 является одним из главных приоритетов Ирана в регионе.

Между тем, хотя Иран обычно представлял своих союзников, воюющих в Сирии, как «группы добровольцев», сформированные для борьбы с террористами, в последнем заявлении не делается никакого различия между силами КСИР (Иранский Корпус стражей исламской революции — часть вооруженных сил Ирана. - Прим. ред.) на местах и теми поддерживаемыми Ираном силами, которые он называет «силами сопротивления». Заявление, по-видимому, содержит молчаливое предупреждение о том, что любые турецкие нападения на эти группы будут рассматриваться как нападение на иранских военных.

Заявление также указывает на изменение подхода Ирана к роли России в Идлибе. В прошлом Тегеран использовал российский канал для деэскалации конфликтов между сирийской армией и поддерживаемыми Турцией силами в Идлибе. Ярким свидетельством такого подхода стало одобрение Ираном сочинской сделки между Москвой и Анкарой в сентябре 2018 года о создании демилитаризованной зоны в Идлибе. Однако на этот раз Иран, похоже, недоволен нежеланием России более решительно поддерживать правительство Асада перед лицом частых турецких атак, что, возможно, указывает на своего рода сделку между Анкарой и Москвой. Поэтому Иран, похоже, пытается определить для себя роль в Идлибе, независимую от России.

Однако тот факт, что иранский президент и МИД продолжают настаивать на роли дипломатии и диалога, свидетельствует о том, что Иран осознает потенциальные риски чрезмерно провокативного подхода в Сирии. С одной стороны, у Ирана есть серьезные опасения по поводу возможного срыва астанинского процесса в результате нынешней напряженности. Ведь астанинский процесс — единственный поддержанный ООН Международный мирный процесс по Сирии, в котором Иран играет решающую роль. Поэтому его крах лишил бы Иран ценного дипломатического актива в отношении Сирии. С другой стороны, Иран обеспокоен тем, что дальнейшая дестабилизация ситуации в Сирии предоставит Израилю возможность удвоить свои наступательные действия против Исламской Республики и ее союзников в Сирии. Последний израильский удар по позициям сирийской армии в Эль-Кунейтре на юго-западе Сирии был нанесен 2 марта. Он показал, что опасения Тегерана не беспочвенны.

Кроме того, Иран обеспокоен потенциальным согласием Вашингтона на прямую поддержку Анкары в Идлибе. Поскольку Исламская Республика определила «изгнание американских войск из региона» в качестве своего главного регионального приоритета после убийства Соединенными Штатами командующего силами Кудс, действующими в составе КСИР, генерал-майора Касема Солеймани в начале этого года, любое американское участие в Идлибе создаст новые проблемы для Ирана в продвижении его планов.

В результате, активно пытаясь заставить другие стороны принять и уважать его интересы и «красные линии» в Идлибе, Иран не собирается вступать в открытую конфронтацию с Турцией. Вместо этого он попытается превратить свое активное военное присутствие в этом районе в политическую выгоду для себя и своих союзников на будущих дипломатических переговорах.