Новый коронавирус распространяется по всему Ближнему Востоку, создавая напряженность в работе слабых служб общественного здравоохранения и усугубляя существовавшую ранее политическую и межконфессиональную напряженность как внутри государств, так и между региональными соперниками. Большинство самых ранних случаев заболевания COVID-19, вызванного новым вирусом, были обнаружены в священном городе Кум в Иране, где знаменитые шиитские семинарии и святилище Сайида Фатима аль-Масума привлекают священнослужителей и набожных паломников со всего шиитского мира.

Иранские официальные лица дали противоречивые отчеты о том, как вирус впервые появился в Куме, попеременно обвиняя китайских мусульманских студентов в религиозных семинариях города и китайских рабочих, строящих там высокоскоростную железнодорожную линию. Однако с тех пор стало ясно, что, как только вирус достиг Кума, города с населением около 1,2 миллиона человек, он быстро распространился. Правительство Ирана сообщило о двух смертях от COVID-19 в Куме 19 февраля, когда оно впервые признало, что вирус присутствует в стране. К 27 февраля случаи заболевания были зарегистрированы в 24 из 31 провинции Ирана. А по состоянию на 23 марта вирус заразил более 23 000 человек в Иране и убил более 1800, включая по меньшей мере дюжину правительственных чиновников. Поскольку тестирование на коронавирус в Иране ограничено самыми тяжелыми случаями, Всемирная организация здравоохранения заявила, что истинное число инфицированных людей в Иране может быть в пять раз выше официальной цифры.

Правительство президента Ирана Хасана Роухани не спешило реагировать на вспышку болезни, сопротивляясь призывам к повсеместному введению карантина и ограничению поездок и преуменьшая масштабы кризиса. После нескольких недель колебаний, 16 марта, Роухани приказал закрыть многие из самых важных святынь страны. Это решение – беспрецедентное в Иране, где святыни обычно открыты 24 часа в сутки, – было яростно осуждено священнослужителями и вызвало демонстрации консервативных иранцев. Но оставление религиозных объектов открытыми могло оказаться смертельной ошибкой – для Ирана и для всего Ближнего Востока.

РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПЕРЕНОСЧИКИ БОЛЕЗНЕЙ

Каждый год миллионы шиитских паломников со всего мира посещают ряд святынь в Иране, Ираке и Сирии, целуя или прикасаясь к каждой из них, чтобы получить благословение через такую связь с членом семьи пророка Мухаммеда, которого почитает та или иная святыня. В первые дни эпидемии коронавируса святыни стали основными переносчиками болезни, заражая шиитских паломников, среди которых были люди с серьезными заболеваниями или пожилые. Затем они распространили болезнь по всему региону.

21 февраля Ливан подтвердил первый случай заболевания. Это была 45-летняя женщина, которая недавно вернулась из Кума. 24 февраля правительства Ирака, Бахрейна, Омана и Кувейта объявили о своих первых случаях заражения коронавирусом, а 2 марта Катар и Саудовская Аравия также сообщили о случаях заболевания: во всех шести странах самые ранние пациенты с коронавирусом недавно побывали в Иране.

Хотя новый коронавирус возник в Китае, иранское руководство быстро стало мишенью для гневных атак из-за своего отношения к эпидемии. Госсекретарь США Майк Помпео заявил, что США «глубоко обеспокоены» сообщениями о том, что Иран скрыл информацию о своих внутренних показателях заражения коронавирусом. Генерал морской пехоты США Кеннет Маккензи, глава Центрального командования США, предупредил сенатский комитет по вооруженным силам, что вспышка коронавируса, скорее всего, сделает Иран более опасным.

Соседи Ирана поспешили свалить вину за происходящее на Исламскую Республику. Министр внутренних дел Бахрейна генерал Шейх Рашид бен Абдалла аль Халифа обвинил Иран в «биологической агрессии, которая наказуема международным правом» за сокрытие вспышки болезни и отсутствие штампов в паспортах бахрейнских путешественников. В своем официальном Твиттере министерство иностранных дел Саудовской Аравии осудило Иран за «создание проблемы для здоровья, которая угрожает человечеству». И СМИ в Объединенных Арабских Эмиратах утверждали, что все случаи коронавируса в регионе были связаны с Ираном – даже несмотря на то, что первые случаи COVID-19 в ОАЭ были связаны с китайскими туристами из Ухани (эти случаи были первыми на Ближнем Востоке, о которых появились сообщения; они были подтверждены 29 января, за несколько недель до того, как вспышка в Куме стала достоянием общественности).

ДЕМОНИЗАЦИЯ ШИИТОВ

Саудовская Аравия и Бахрейн в последние годы активно подавляют политическое инакомыслие среди шиитского населения, которое зачастую политически маргинализировано, подвергается стигматизации за свои религиозные убеждения и практику и подозревается в лояльности к Ирану. Кризис коронавируса в настоящее время, как представляется, усиливает антишиитские предрассудки и дискриминацию. После того, как в преимущественно шиитском восточном районе Катифа были обнаружены первые случаи заболевания COVID-19 в Саудовской Аравии, этот регион был помещен под карантин, и министерство здравоохранения Саудовской Аравии призвало людей, которые побывали в Иране, заявить о себе властям. Хотя путешествие в Иран является преступлением в Саудовской Аравии, некоторые саудовцы путешествуют туда через третьи страны. Десятки саудовских шиитов ответили на запрос министерства здравоохранения, признав, что они ездили в Иран. Поскольку число случаев заражения коронавирусом в королевстве возросло, некоторые из их соотечественников вышли в Твиттер, чтобы объявить их предателями и призвать к казни. Бахрейн начал использовать коронавирусный кризис в качестве предлога для отслеживания перемещений своих шиитских граждан и попросил тех, кто ездил в Иран, идентифицировать себя, позвонив на горячую линию. Хотя поездка в Иран не является преступлением, как в Саудовской Аравии, бахрейнские шииты, признавшие факт такой поездки, имеют основания опасаться последствий. (Шииты составляют большинство граждан Бахрейна. - Прим. ред.).

В Ливане, который уже находился в состоянии глубокого политического и финансового кризиса, пандемия коронавируса также обострила политическую и религиозную напряженность. Самая мощная политическая сила страны, «Хезболла» (шиитская политическая партия), имеет прочные связи с шиитским Ираном, и Ливан разрешил полетам из Ирана продолжаться до второй недели марта. Поддержка Ираном «Хезболлы» вызывает возмущение, и соперничающие стороны политизировали вирус, используя его для критики влияния Ирана в Ливане. Недавно назначенный ливанский министр здравоохранения пользовался поддержкой «Хезболлы» в ходе недавнего формирования правительства после крупных антиправительственных протестов. Страна и ее столица Бейрут находятся в полной изоляции с 21 марта, но многие ливанцы опасаются, что масштабы кризиса намного больше, чем признает правительство. Ливанская система здравоохранения и без того сильно перегружена: в стране проживает 1,5 миллиона сирийских беженцев (самое большое число на душу населения в мире), и серьезная вспышка болезни в Ливане может обернуться катастрофой.

Сирия и Йемен до сих пор официально не сообщили о каких-либо случаях нового появления коронавируса Всемирной организации здравоохранения (в телевизионном интервью министр здравоохранения Сирии заявил, что страна свободна от COVID-19 и похвалил сирийскую армию за очищение страны от «микробов» – намек на убийство сирийцев, выступающих против правящей партии Баас). Но учитывая тесные экономические и военные связи Ирана с обеими странами, представляется маловероятным, что вирус пощадит Сирию. А после многих лет войны распространение коронавируса в Йемене или Сирии, а также в лагерях, принимающих миллионы сирийских беженцев в Иордании, Турции и Ливане, вероятно, будет разрушительным. С точки зрения безопасности, а также с гуманитарной точки зрения, коронавирусный кризис на Ближнем Востоке становится кризисом эпических масштабов.