Казначейству Турции грозит крупный счет за противоречивый план защиты турецкой лиры. Причем, эта схема не смогла оказать существенного влияния на снижение долларизации, ради которого она была придумана.
В Турции растет общественное негодование по поводу стоимости правительственного плана по сдерживанию долларизации и поддержке турецкой лиры, спешно запущенного в декабре. Его цель состояла в том, чтобы остановить головокружительное падение турецкой лиры.
Теперь начались выплаты вкладчикам, присоединившимся к схеме на три месяца. В отличие от первоначальных заверений чиновников, схема легла тяжелым бременем на Казначейство, в то время как она оказала лишь незначительное влияние на сдерживание долларизации. Дело в том, что более 60% розничных счетов по-прежнему придерживаются твердой валюты. Более того, некоторые критики ставят под сомнение даже законность выплат Казначейства по этой схеме, – выплат, которые будут покрываться в основном за счет денег налогоплательщиков.
В основе схемы лежат государственные гарантии возмещения любых убытков, которые понесут держатели депозитов в лире в случае обесценивания лиры по отношению к иностранной валюте. Эти так называемые «вклады с валютной защитой» были запущены 24 декабря в рамках чрезвычайных мер, о которых президент Реджеп Тайип Эрдоган объявил 20 декабря, через несколько часов после того, как курс лиры достиг исторического минимума.
Валюта упала в сентябре, когда центральный банк начал снижать процентные ставки, несмотря на рост инфляции. ЦБ делала это под давлением Эрдогана. Президент Турции придерживается нетрадиционного мнения, согласно которому высокие процентные ставки вызывают высокую инфляцию (а снижение ставок – наоборот – ведет к низкой инфляции.). Почти все экономисты в мире думают, что все ровно наоборот.
Четыре снижения ставок банка за несколько месяцев составили в общей сложности 500 базисных пунктов и довели его процентную ставку до 14%, в результате чего реальная доходность оказалась глубоко на отрицательной территории.
Эта противоречивая политика вызвала ажиотажный спрос на твердую валюту, поскольку люди пытались защитить стоимость своих денег как от стремительного роста инфляции (он полностью подтвердил правоту мейнстримной научной теории, – прим.), так и от падения курса лиры. Валюта упала до 18 по отношению к доллару 20 декабря, потеряв около 50% своей стоимости с сентября. В то же время валютные вклады составили 71% всех вкладов в стране.
После объявления схемы лира восстановилась, чему также способствовали государственные банки, продававшие валюту на рынке. 24 декабря лира торговалась на уровне 11,4 за доллар, так как схема начала действовать.
Изначально схема предназначалась для розничных вкладчиков, чтобы побудить тех, кто хранит свои деньги в твердой валюте, вернуться в лиру и предотвратить бегство тех, кто держит лиры, в твердую валюту. Однако уровень заинтересованности в этой схеме не оправдал ожиданий Анкары. Это заставило правительство расширить сферу применения схемы на компании с дополнительным налоговым стимулом, затем на турецких граждан, проживающих за рубежом, и, в конечном итоге, на иностранных граждан и юридических лиц.
В первом официальном заявлении о влиянии схемы заместитель министра финансов и казначейства Махмут Гюркан сообщил 10 января, что 107,6 млрд. лир были размещены на «депозитах с валютной защитой». Эта сумма достигла 469 млрд. лир 18 февраля и 561 млрд. лир 11 марта, согласно данным банковского надзора. Совсем недавно, 23 марта, министр финансов и казначейства Нуреддин Небати заявил, что объем депозитов, получивших валютную защиту, составил 591 млрд. лир, что эквивалентно примерно 40 млрд. долларов.
Официальные заявления об эффективности схемы были скудными, но они указывают на то, что 54% депозитов, защищенных валютой, принадлежат компаниям.
Что касается розничных вкладчиков, то от этой схемы выиграли в основном состоятельные искатели ренты, учитывая, что небольшое меньшинство владеет основной массой розничных вкладов в Турции. Около 64% банковских счетов на сумму более 1 млн. лир принадлежат вкладчикам, которые составляют 0,37% всех вкладчиков.
Депозиты в лирах, обеспеченные валютной защитой, составляют всего 9,5% от всех депозитов в настоящее время. И, несмотря на гарантии, которые правительство предложило для лиры, депозиты в твердой валюте на сумму 157 млрд. долларов США по-прежнему составляют 64,6% всех розничных депозитов по состоянию на 21 марта, показывая, что схема мало помогла в снижении долларизации.
А как насчет стоимости схемы теперь, когда срок погашения первых трехмесячных вкладов наступил 24 марта?
Курс покупки доллара центральным банком составлял 11,4 лиры, когда схема была запущена; сейчас он составляет 14,85 лиры. Другими словами, доллар принес прибыль в размере 30% тем, кто хранил свои сбережения в долларах. Для тех, кто выбрал депозиты с валютной защитой, это означает следующее: Банк несет ответственность за выплату им 17% годовых, что составляет 4,25% доходности за три месяца, а компенсация оставшихся 25,75% ложится на Казначейство. Но это – непомерное бремя для государственных финансов и, следовательно, для налогоплательщиков, что противоречит заверениям правительственных чиновников, сделанных в самом начале.
Небати, например, в конце декабря утверждал, что Казначейство ничем не рискует. «В конечном итоге это приведет к профициту текущего счета. Инвесторам дается трехмесячный период, в течение которого будут обеспечены стабильность, уверенность и спокойствие. Казначейство не несет никакого дополнительного бремени даже при самом неблагоприятном сценарии», – сказал он.
Но по прошествии трех месяцев схема не смогла добиться желаемого разворота в пользу лиры. Дефицит текущего счета платежного баланса страны, тем временем, увеличился до 20,2 млрд. долларов США на 12-месячной основе в конце января. Годовая инфляция в феврале достигла 54,4%, а лира начала падать на фоне глобального экономического ветра, подувшего после начала конфликта в Украине.
Конечная стоимость этой схемы для Казначейства зависит от того, как будет вести себя лира в дальнейшем, но, по имеющимся оценкам, к концу года она достигнет от 75 до 100 миллиардов лир. Для налогоплательщиков Турции это равносильно финансированию покрытия процентной ставки, выплачиваемой относительно небольшому числу обеспеченных вкладчиков в то время, когда народные массы борются со стремительным ростом цен и безработицей.
По оценкам весьма авторитетного экономиста, Фатиха Озатая, ставка, выплачиваемая казначейством в рамках этой схемы, может достигать 48% в год. «Если бы [центральный банк] проводил политику процентных ставок, учитывающую инфляцию, которая в то время была чуть ниже 20%, вместо того чтобы снижать ставки на 5 процентных пунктов, Казначейству не пришлось бы сегодня нести на себе тяжесть финансирования такой высокой процентной ставки. И не только это. Обменные курсы также не выросли бы так сильно», – пишет он.
Имеется и другая проблема. По мнению Мурата Бати, ученого, специализирующегося на налоговом праве, правовая основа выплат Казначейства по данной схеме также вызывает сомнения. Он ссылается на статью 73 Конституции Турции, которая гласит: «Каждый обязан платить налоги в соответствии со своими финансовыми ресурсами для покрытия государственных расходов». Он считает, что процентные платежи не могут считаться государственными расходами, и поэтому Казначейство не может использовать налоговые поступления для осуществления платежей по данной схеме.
