В этом интервью Салих Муслим, политик ПДС, обсуждает сирийский кризис и призывает к созданию гибкой федеративной системы, прекращению турецких ударов по курдским районам и национальному единству. Он подчеркивает важность переговоров, в которые были бы включены представители всех народов, групп общества и конфессий, и отмечает потенциальную роль Абдуллы Оджалана в усилиях по мирному урегулированию.

В эксклюзивном интервью корреспонденту Medya News Крису Ден Хонду Салих Муслим, один из руководителей Партии «Демократический союз» (ПДС), откровенно рассказывает о развитии сирийского кризиса, подчеркивает настоятельную необходимость создания гибкой федеративной системы и рассказывает о последствиях турецких военных действий на территориях, контролируемых курдами.

В этом обширном интервью политик ПДС рассматривает проблемы и перспективы, стоящие перед Сирией после многолетнего конфликта. Он подчеркивает, как важно, чтобы турецкие атаки в курдских районах прекратились, призывает к инклюзивным переговорам по разработке новой сирийской конституции и выступает за модель управления, которая будет отвечать потребностям различных общин страны. Муслим также отмечает важность курдского единства, разъясняет свою позицию в части переговоров с Дамаском и обсуждает возможности Абдуллы Оджалана в установлении мира.

—  Ахмед аш-Шараа ведет переговоры с Эрдоганом. Как вы думаете, он влияет на турецкие решения?

—  Мы ожидаем, что он действительно станет президентом Сирии и сделает что-то для всего сирийского населения, не только для курдов. Прежде всего, в наших районах, в окрестностях ГЭС Тишрин и Керекозаке, продолжаются нападения. Бои идут уже 60 дней. Эти нападения должны прекратиться. Я хотел бы напомнить, что при защите этого района погибли 26 мирных жителей, не считая бойцов Сил демократической Сирии (СДС). Сотни людей пали смертью храбрых, защищая свои земли. Мы хотим, чтобы эти атаки прекратились, и особенно это касается угрозы со стороны Турции, использующей ВВС и беспилотники в ходе обстрелов. Если ситуация изменится, возможно, нам удастся наладить хорошие соседские отношения. В этом конфликте в Сирии все винят в первую очередь Турцию, начиная с 2012 года и по сей день. Большая часть разрушений в нашей стране – вина Турции, потому что режим Эрдогана позволил всем этим джихадистским группам пройти обучение на турецких землях, после чего их отправили в Сирию. Они – часть проблемы.

Те группы, которые атакуют наши районы, сотрудничают с турецким режимом. Все эти группы были на конференции, и они избрали аш-Шараа главой государства, так что он также несет за них ответственность и должен остановить их. И стоит отметить, что эти группировки не разделяли идею (ХТШ) идти на Дамаск или рушить режим. Все, что они сделали, – это напали на курдов и с тех пор продолжают атаковать нас.

Может быть, он (аш-Шараа) и обещает некие изменения, но это будет очень непростой процесс, потому что все вокруг него, все его соратники похожи на него. У них тот же менталитет, как у группировок из Таджикистана, Туркменистана и Средней Азии – всё это джихадистские группы. Ему будет трудно освободиться от влияния всех, кто его окружает.

Мы говорим о тех силах, которые привели его в Дамаск. Он явился туда не сам, полагаясь на свои силы. Кто-то помогал им и направлял. Это была очень хорошая попытка, потому что они смогли избавиться от внешних сил и обрушить режим. Это был успешный удар. Но мы не знаем, что будет дальше, потому что все они – джихадисты. Я верю, что мир не позволит Сирии превратиться в еще один Афганистан.

—  Вы хотите, чтобы ваши представители вошли в состав комиссий, которые готовят национальную конференцию по написанию новой сирийской конституции. Как вы думаете, позволит ли вам новое переходное правительство в Дамаске принять участие в работе таких комиссий и на каких важных моментах вы должны сосредоточиться?

—  Да, мы предполагаем, что это возможно. У нас уже есть свой проект, мы подготовили общественный договор и создали соответствующие институты. Общественный договор – это как конституция. Его можно адаптировать для всей Сирии. Наша модель должна быть приемлемой с точки зрения норм, принятых на Западе, в Европе, потому что все общечеловеческие ценности одинаковы. Я говорю о правах женщин, демократии, организации общества; поэтому все должны поддержать наш проект. Мы готовы сотрудничать со всеми сирийцами ради решения проблем нашей страны.

—  Другие народы Сирии, такие как друзы, также не очень хотят централизованной модели в стране. Поддерживают ли они ваши требования о децентрализации Сирии?

—  Мы говорим о гибкой системе, о федерализме, и это путь, о котором можно договориться. Мы можем привести пример Соединенного Королевства. В Великобритании есть Уэльс, Шотландия, [Северная] Ирландия. Три варианта федерализма, каждый из которых имеет свои особенности и отличия. Мы называем это гибкостью. Так что эта модель, гибкий федерализм, который трансформируется в зависимости от района или области, – требование всего населения Сирии. Друзы хотят федерализма, но их видение управления на своих территориях может отличаться от федерализма автономных районов, где принято демократическое самоуправление. Это должна быть очень гибкая система, которая изменяется в зависимости от того, чего хочет народ.

Мы надеемся, что нынешние власти создадут комитет по подготовке конституции или по выборам. Мы готовы участвовать в строительстве новой Сирии. Но что происходило в стране до сих пор? Недавняя конференция, на которой аш-Шараа избрали президентом Сирии, прошла без приглашения на это мероприятие кого-либо кроме представителей этих джихадистских группировок. До сих пор даже это временное правительство не приняло тех людей, которые его окружают. Ни курды, ни езиды не были приглашены к обсуждению будущего нашего государства – никто, кроме суннитских джихадистских группировок. Это ненормально, мы не приемлем такой ход событий.

Но в этих обстоятельствах все должны знать, что мы не собираемся подчиняться никакой конституции, никакой резолюции, с которой мы не согласны. Если мы не согласны, мы не будем её выполнять.

—  Сейчас ведутся переговоры с Масудом Барзани. Считаете ли вы, что курдское единство – это что-то важное, что поможет вам в ваших дискуссиях с Дамаском, или это касается только курдов?

—  Конечно, мы надеемся, что объединение всего курдского народа станет нашим общим требованием и будет важно для всех, но для разных частей Курдистана это может выглядеть по-разному. Основные требования курдов во всех частях Курдистана нужно координировать. Встреча между Мазлумом Абди и Масудом Барзани состоялась, чтобы скоординировать действия на территории Сирии, учитывая требования населения Рожавы и действия сирийских властей. Это хороший шаг, но недостаточный. Мы ожидаем, что все курдские партии и организации будут выступать единым фронтом, выработав общую позицию.

—  В Турции разрешили провести две встречи с Абдуллой Оджаланом. Курдский лидер сделает заявление в феврале. Может ли это стать для вас положительным моментом в поиске какого-то решения во взаимодействии с Дамаском?

—  Здесь важны два момента: во-первых, Турция атакует нас, обвиняя в том, что мы связаны с РПК (Рабочей партией Курдистана) и реализуем их идеи. Поэтому, если в Турции начнется некое обсуждение, если турецкие власти согласятся сесть за стол переговоров с Оджаланом и начать диалог, вероятно, они перестанут нападать на нас. По крайней мере, интенсивность конфликта снизится. Во-вторых, когда курдские партизаны восстали и взяли в руки оружие, это произошло лишь потому, что все другие пути для договоренностей были закрыты. То, что они сделали, – всего лишь законная самооборона. Они пытались найти другие способы, политические и дипломатические, чтобы отыскать решение курдского вопроса.

Если бы двери были открыты, если бы у курдского освободительного движения была такая возможность, им (РПК) не нужно было бы оружие. Но проблема в том, что РПК много раз пыталась договориться с турецким правительством: в 1993 году, в 1998, в 2007, в 2013 и так далее. Всякий раз, когда турецкая сторона собиралась изменить ситуацию, они лишь причиняли ещё больше разрушений. Поэтому мы надеемся, что на этот раз все будет серьезно и мы найдем решение; возможно, решение проблемы в Северном Курдистане повлияет на нашу ситуацию.