Для политиков в Ливане – разоренной страны, находящейся на грани гиперинфляции, КНР – это банкомат, готовый выдать миллиарды, если только они смогут подобрать пароль. Для режима Башара Асада в Сирии это deus ex machina по восстановлению разрушенной страны. Часто карикатурный, Ближний Восток склонен сам рисовать карикатуры.

1 октября президент Ирана Хасан Роухани заявил о «важном шаге» в отношениях Ирана с Китаем. В течение нескольких месяцев они обсуждали планы 25-летнего «стратегического партнерства». Но детали остаются неясными.

Просочившиеся в прессу детали проектов призывают к крупным китайским инвестициям во все – от дорог и портов до телекоммуникаций и атомной энергетики. Соглашение, вероятно, даст Китаю долю в иранской нефтяной промышленности, гарантируя рынок для ее сырой и переработанной продукции. Инфраструктурные проекты включат Иран в инициативу «Пояс и путь» в качестве транзитного пункта между Азией, Европой и Ближним Востоком. В иранских СМИ ходили слухи, что КНР может даже получить контроль над Кишем – островом, который является зоной свободной торговли в Персидском заливе. Правительство говорит, что это фейк – в проекте об этом ничего не сказано.

Новая дружба Ирана и Китая вызвала определенную тревогу в Вашингтоне. Майк Помпео, госсекретарь США, предупредил, что это дестабилизирует Ближний Восток. Однако, как и с большей частью китайской дипломатии на Ближнем Востоке, ее предлагаемое партнерство с Ираном связано с множеством амбиций, но содержит мало конкретных деталей. Это предложение скорее свидетельствует не о всеобъемлющей дорожной карте, а об отчаянии Ирана и об ограниченности амбиций Китая. (Согласно современным данным, половина китайских инвестиций в «Пояс и путь» неэффектвины и ведут к убыткам. - Прим.).

Даже если бы covid-19 не разрушил мировую экономику, Иран находился бы в отчаянном положении. Санкции, вновь введенные США в 2018 году, опустили добычу нефти в Иране к самому низкому уровню с 1980-х годов. В июле Иран добывал примерно 1,9 млн баррелей в день, что почти вдвое меньше того, что он добывал в 2018 году. Большая часть его продукции используется для внутреннего потребления или направляется на хранение. Экспорт, раздавленный санкциями и пандемией, вероятно, был значительно ниже 500 000 баррелей в сутки.

Санкции не достигли своей заявленной цели – заставить Иран согласиться на дополнительные ограничения в отношении его ядерной программы и отказаться от вмешательства в дела региона. Но они нанесли ущерб его экономике, которая сократилась на 7,6% в прошлом году после сокращения на 5,4% в 2018 году. Иранская валюта, риал, торговалась на уровне 3800 за доллар, когда Дональд Трамп вступил в должность в 2017 году. Сейчас доллар стоит более 29 500 риалов. В мае парламент одобрил план по снятию четырех нулей с банкнот. Первоначальная ядерная сделка принесла обещание инвестиций и торговли со стороны западных стран. Иранская политика Трампа разрушила эти надежды.

Судя по риторике Тегерана и Пекина, Китай должен поспешить, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. Во время предыдущего раунда санкций, кульминацией которого стала ядерная сделка в 2015 году, КНР стала последней надеждой на покупку иранской нефти. Но возникшая в результате бартерная система часто высмеивалась как «мусор в обмен на нефть». Потребители получали дешевые товары, но некоторые из них были хламом: в 2011 году Иран запретил импорт десятков китайских товаров.

На этот раз Китай тоже не был спасителем. В прошлом году двусторонний товарооборот между Ираном и Китаем сократился примерно на треть. За первые восемь месяцев текущего года импорт Китая из Ирана сократился на 62% – с $10,1 млрд до $3,9 млрд. Экспорт держался лучше, упав всего на 7%: Иран по-прежнему полагается на товары китайского производства, даже если Китаю не нужно так много иранской нефти.

Обстоятельства, конечно, были необычными. Спрос на нефть в Китае упал из-за covid-19. Но торговля с другими производителями нефти не пострадала так сильно. Импорт из Саудовской Аравии, в основном нефти и нефтепродуктов, сократился менее чем на 28%. Импорт нефти из Объединенных Арабских Эмиратов вырос на 11%.

В отличие от США, Китай рад развивать связи со всеми государствами на Ближнем Востоке. Но некоторые из этих отношений имеют свои пределы. Если отбросить разговоры о партнерстве, Китай больше заботится о США, чем об Иране. КНР отказалась от сделки на $5 млрд по разработке иранского газового месторождения Южный Парс вместо того, чтобы нарушать американские санкции. Здравый смысл тоже играет свою роль. По мере того как Ливан погружается в экономический кризис, а его арабские и западные партнеры неохотно помогают ему, некоторые ливанские политики смотрят на восток и мечтают о китайской помощи. На сегодняшний день, однако, в их страну не было крупных китайских инвестиций, и ее эндемичная коррупция, вероятно, будет держать Китай в стороне. «Может быть, китайцы построят там электростанцию или шоссе. Но они не собираются оставлять 10 миллиардов долларов в Центральном банке Ливана», – говорит дипломат в Бейруте.

Наиболее ценными для Китая являются отношения с богатыми, хорошо управляемыми государствами Персидского залива (противниками Ирана. - Прим.). Они готовы терпеть дипломатические отношения Китая с Ираном. В июне, например, Китай проголосовал против резолюции Международного агентства по атомной энергии, сторожевого пса ООН, которая призывала Иран впустить инспекторов на два ядерных объекта. Голосование прошло гладко. Другое дело – китайская военная база на другом берегу Персидского залива. Так же, как и крупные китайские продажи оружия Ирану, которые возможны, если оружейное эмбарго ООН не будет продлено.

(КНР зависит также от сотрудничества с Израилем, где Китай приобретает стратегически важные высокие технологии. США оказывают давление на Израиль с целью прекращения данного вида сотрудничества. В случае если Иран – ключевой противник Израиля на Ближнем Востоке – превратится в крупного партнера Китая, КНР грозит не только новый вал санкций США, но и прекращение сотрудничества с израильтянами. Все это вместе, наряду с крайне низкой эффективностью инвестиций в «Пояс и путь», делает сомнительной гигантскую сделку с Ираном и его превращение в стратегический плацдарм КНР. Впрочем, все будет зависеть от политики следующей администрации США. Американцы намерены усиливать давление на КНР, превратившуюся в их основного противника, и эти планы имеют двухпартийную поддержку. США хотят свернуть свое присутствие на Ближнем Востоке, перенеся центр своей военной, экономической и дипломатической активности в Восточную Азию – для противостояния с Китаем. Поэтому целью КНР, наоборот, может стать растущая поддержка Ирана – с тем, чтобы не позволить США уменьшить внимание к Ближнему Востоку. - Прим.)

Китай и Иран, вероятно, заключат соглашение в течение нескольких месяцев. Для Ирана это будет жизненно важным спасательным кругом, особенно если Трамп останется на второй срок. Для Китая, однако, Иран останется всего лишь одной из фигур на большой шахматной доске.