С приближением парламентских выборов в Ираке усиливается конкуренция между партиями. Политическая сцена поляризуется не только по программам, но и по конфессиональному признаку, отражая глубокие разногласия.
По мере приближения парламентских выборов в Ираке конкуренция между политическими силами становится всё более заметной. Это отражает активную подготовку к шестым парламентским выборам, которые пройдут в ноябре этого года. В то же время усиливается и конфессиональное разделение политических партий.
Политическая система в Ираке приобрела форму квотного правительства, функционирующего по правилам и регламентам формирования кабинета министров. Хотя Конституция прямо не закрепляет систему квот, она гарантирует свободу и проведение выборов, а также допускает формирование правительства и избрание президента без учёта конфессиональной или этнической принадлежности.
С момента первых выборов политическая карта Ирака строилась на основе альянсов, прежде всего шиитского и суннитского. В 2005 году, когда в Ираке впервые состоялись парламентские выборы, курдские альянсы, представлявшие две основные партии Южного Курдистана, изначально не хотели принимать в них участие. Однако позже курды приняли решение присоединиться к процессу, и первый парламент страны был сформирован без принуждения курдов к участию в суннитских или шиитских блоках.
Для понимания общей политической картины выборов важно начать с Багдада — столицы Ирака с населением около 10 миллионов человек. Это город с многообразием национальностей и религий, и он стал ареной острой конкуренции между различными политическими альянсами и партиями. Каждая сила стремится увеличить долю голосов, апеллируя к национальной, конфессиональной или партийной идентичности.
Ситуация обострилась после того, как ведущие политические лидеры выдвинули своих кандидатов именно в Багдаде. Среди них — Мохаммед Хальбуси (суннит), бывший спикер парламента; Нури аль-Малики (шиит), лидер коалиции «Государство закона»; действующий премьер-министр Мохаммед Шиа ас-Судани (шиит); и вице-спикер парламента Мухсин аль-Мандалави (шиит).
После свержения режима Баас в 2003 году в Ираке вспыхнули многочисленные восстания, организованные различными шиитскими политическими силами. Некоторые из них происходили в Южном Курдистане, другие — в центральных и южных районах страны.
Сильная конкуренция на шиитском поле развернулась между Исламской партией «Дава» (основана в 1950 году), партией «Бадр» (основана в 1980 году) и Высшим исламским советом Ирака (также основан в 1980 году). Все эти организации активно боролись против режима Баас и стали основными игроками в послевоенной политике. Существенную роль также играет движение Садра, возглавляемое Муктадой ас-Садром, сыном казнённого Саддамом Хусейном шиитского религиозного деятеля.
После 2003 года эти силы быстро укрепили своё влияние в Багдаде и на юге страны. Они имели поддержку среди населения и политическую базу, сложившуюся ещё до падения режима. Позднее в шиитский политический ландшафт вошли новые участники — в основном выходцы из вооружённых формирований.
Среди них — движение «Ахль аль-Хакк», обладающее собственным вооружённым крылом. На выборах 2014 года оно получило одно место в парламенте, став полноценной политической силой. Это привело к ряду последствий:
В последние годы ряд политиков, включая бывших премьеров и министров, сформировали собственные альянсы. Среди них — экс-премьер Хайдар аль-Абади. К числу влиятельных фигур в «Координационном каркасе» присоединились также Фалих аль-Файяд, глава сил «Аль-Хашд аш-Шааби», и другие.
Политическое крыло бригад «Хизбаллы» — движение «Аль-Маф» — также вошло в избирательный процесс, хотя на выборах получило лишь одно место в парламенте.
Эти шиитские силы концентрируют своё влияние в центральных городах Ирака. Ниневия, как и Багдад, отличается многообразием населения. Особое положение занимает Киркук — один из самых многонациональных и многоконфессиональных городов Ирака и Южного Курдистана.
В последние годы Ниневия стала ареной острой политической конкуренции. Шиитский «Координационный каркас» решил участвовать здесь в выборах единым блоком, после того как в регионе началась активная деятельность шиитских партий. Ранее в Ниневии доминировали курдские, суннитско-арабские и христианские силы.
Суннитские силы
После 2003 года несколько суннитских партий подняли вооружённое сопротивление. Поначалу они отвергали участие в выборах, не принимая новую политическую систему. Однако такие лидеры, как Аднан ад-Дулейми («Фронт национального диалога») и Айяд Аллауи («Иракский национальный список»), сумели добиться успеха в Багдаде и других суннитских городах.
Постепенно сунниты стали укреплять свои позиции, создавая оппозиционные партии с целью получить официальное признание, министерские посты и места в парламенте. Значимую роль в этом процессе сыграло возвращение в политику Мишана аль-Джубури, одного из самых активных противников режима Саддама. Он стал заметной политической фигурой.
Суннитские силы концентрируют влияние в провинциях Анбар, Салах-ад-Дин, Ниневия, части Диялы, а также в Багдаде и Киркуке. Некоторые партии добились здесь значительных успехов.
Сегодня суннитские партии участвуют в выборах в рамках различных альянсов. Одним из их лидеров стал политик и бизнесмен Хамис аль-Ханчар. Однако заметной чертой этих объединений остаётся их нестабильность: альянсы часто распадаются вскоре после выборов. До сих пор ни один политик не смог надолго сохранить лидерство и удержать устойчивую коалицию.
Заметную роль играет и Ахмед аль-Джубури, бывший губернатор Салах-ад-Дина, который дважды возглавлял суннитские альянсы до прихода на политическую арену Мохаммеда Хальбуси.
Хальбуси, став спикером парламента, превратился в соперника шиитских лидеров и постепенно возглавил суннитский политический фронт. Сегодня он — ключевая фигура среди суннитов, действующая наряду с Хамисом аль-Ханчаром, Мишаном Джубури и Мусной ас-Самарраи.
За последние годы сложилась традиция, при которой спикер парламента ассоциируется с политическим лидерством среди суннитов. Эту роль в разные периоды играли Махмуд Машхадани, Салим Джибури и Усама аль-Нуджайфи. Однако после утраты поста спикера они не смогли сохранить политическое влияние и ограничились выступлениями против Хальбуси на последующих выборах.
