Айнур Таш — мать, один сын которой погиб, другой пропал без вести десять лет назад, а тяжелобольной брат содержится в одиночной камере. В беседе с ANF она сказала: «Это невыносимо, но мы терпим», подчеркнув, что не желает, чтобы какая-либо мать теряла своего ребенка или проливала слезы. Несмотря на все испытания, она заявила, что по-прежнему мечтает о мире.

Айнур Таш живет в Стамбуле. Она — сестра Серхата Карсу, тяжелобольного заключенного, содержащегося в тюрьме строгого режима №1 Эрзурум Думлу, и мать Мазлума Таша (Андока Фаркина), бойца Отрядов народной самообороны (ОНС), погибшего в Африне (Эфрине) в 2018 году. В разговоре с корреспондентом ANF она рассказала, что ее брат Серхат Карсу, приговоренный к 136 годам лишения свободы, находится в одиночной камере.

«У Серхата развилась тяжелая болезнь желудка»

Айнур Таш сообщила: «У Серхата развилась болезнь желудка, которая отразилась на его лице: все вены стали черными. Он страдает от этой болезни уже шесть лет. За это время его не отправляли в больницу и не оказывали никакой медицинской помощи. Когда его состояние ухудшилось, он сказал нам: «Я страдаю от этого уже шесть лет». Мы подняли этот вопрос в СМИ и обратились в Ассоциацию прав человека (АПЧ). После визита членов IHD его стали возить в больницу. Вначале лечению полностью препятствовали. Один из врачей даже сказал ему: «Я не отправлю тебя в больницу. Если умрешь, то умрешь здесь»«.

«У него не осталось зубов»

По словам Айнур Таш, несмотря на начавшееся лечение, брат потерял все зубы: «Сейчас мы пытаемся вылечить его зубы. Проблемы с желудком остаются очень серьезными. Прошел почти год с начала лечения, но, несмотря на прием лекарств, он сказал: «Из-за страха я не могу съесть даже кусочек хлеба. Такое ощущение, что у меня в желудке камень». Его продолжают возить в больницу, но полного выздоровления пока нет. Мы считаем, что его должны обследовать и другие врачи, но это возможно только в случае его освобождения».

«Содержится в одиночной камере»

Айнур Таш подчеркнула, что одиночное содержание сильно влияет на состояние ее брата: «Ему было бы легче, если бы рядом был кто-то еще. Иногда он говорит: «Я открываю глаза и не понимаю, где нахожусь. Наверное, я потерял сознание и упал, сам того не осознавая». Серхат не совершил никакого преступления. Его единственное «преступление» — то, что он курд. Мы требуем освобождения Серхата и всех тяжелобольных заключенных».

«Они разрушили кладбище»

Сын Айнур Таш, Мазлум Таш, вступил в ОНС в 2014 году и погиб в Африне в 2018 году в ходе вторжения турецких войск. Вспоминая события тех дней, Айнур Таш рассказала, что государственное агентство «Анадолу» (АА) пыталось представить кладбище Авеста, где был похоронен ее сын, как братскую могилу: «Я не смогла вернуть тело своего погибшего сына. Более того, они разрушили кладбище Авеста, где он был захоронен. Вместе с останками 70 его товарищей, останки моего сына увезли в неизвестном направлении. Никто не знает, куда».

«Мы все еще терпим»

Айнур Таш поделилась своими чувствами: «Это невозможно вынести, но мы продолжаем терпеть. Я была бы рада даже одной косточке моего сына. Если бы была хотя бы могила, можно было бы прийти к камню, поговорить с ним, излить сердце. Но здесь нет даже этого. Это бесчеловечное отношение. Несмотря на все это, мы все равно продолжаем призывать к миру. У меня сгорело сердце, как у матери. Я не хочу, чтобы другие матери пережили такую же боль. Я не хочу, чтобы другие матери теряли своих детей. Я потеряла своего ребенка, но не желаю, чтобы кто-то еще испытал это. Мне нужны хотя бы кости моего сына».

Десять лет без вестей

Айнур Таш также рассказала, что не получает вестей от одного из своих других детей уже десять лет: «Мы потеряли наших детей, но, несмотря на это, мы все еще хотим мира. Единственное, что я хочу сказать: мир, мир, мир...»