С основания Отрядов народной самообороны (ОНС) в 2012 году к ним присоединяются все больше и больше арабов. Они не только рассматривают ОНС как альтернативу антидемократическому режиму Дамаска, но они видели жестокость Свободной сирийской армии (ССА), «Джебхат ан-Нусры», ИГИЛ* и других группировок. В итоге многие арабы рассматривают Автономную администрацию как перспективный проект.

Один из них – Рожхат Агыр, уроженец города Хама. Он родился в племени окаидат. Окаидат не хотели отказываться от своей традиционной жизни и в результате стали подвергаться преследованиям со стороны сирийского режима с 2011 года. С началом сирийской войны правление над поселениями в районе Хамы разделили такие группировки, как ССА, «Джебхат ан-Нусра» и ИГИЛ. После того как от последних стали поступать угрозы убийством, Агыр уехал в Хасаке и там связался с ОНС. Уже пять лет он сражается в их рядах.

Агыр поговорил с «ANF» и обратился в этом интервью к народам Сирии, особенно к арабам: «Правящее государство боится единства, которого мы добились, сформировав самоуправляемое правительство и ОНС. ОНС и Автономную администрацию атакуют политическим и военным образом. Давайте же укрепим наше единство и защитим свою родину и свои жизни вместе».

Сирийский режим пытался лишить нас нашей культуры

Агыр говорит, что то, как обращался с его племенем сирийский режим, повлияло на его решение вступить в ОНС: «Правительство Сирии вмешивалось даже в то, что мы ели. Наши племена живут в своих поселениях в соответствии со своими традициями и культурой. Но режим давил на нас, осуществляя репрессии, яростно подавляя тех, кто не отказывался от родной племенной культуры. Режим стремился к тому, чтобы каждый жил в рамках заданной системы и культуры. Трудно принять такое вмешательство со стороны государства, когда живешь в согласии с естественным обществом в своем племени. Наш род настаивал на сохранении своей культуры. Давление оказывали не только на нас, но и на другие племена.

Позвольте я приведу вам небольшой пример. Мы вели свою привычную жизнь в нашей деревне. Каждый знает, что такое деревенская жизнь. Мы сами выпекали хлеб. Правительство вмешивалось даже в это. Они пекли хлеб и отправляли нам. Мы отказывались от него. Они несколько раз пытались уничтожить нашу культуру. Когда они прислали хлеб, люди запротестовали, и тогда возникло напряжение между нашим племенем и режимом. Всякий раз, когда они приходили, мы отказывали им. Мы хотели жить своей естественной жизнью. Для племени это было очень непросто. Мы были небольшим племенем, и противостоять такому давлению государственных сил нелегко».

Репрессии ужесточались с каждым днем

В 1982 году сирийский режим убил около 20 000 жителей Хамы во время операции против «Братьев-мусульман». С тех пор ярость в адрес Дамаска жила в раненом городе. Агыр рассказывает, что с началом революции режим удерживал ключевые позиции в городе, но сельские районы заняли ССА, «Джебхат ан-Нусра» и ИГИЛ. Он продолжает: «В Хаме проживает множество людей. Некоторые группировки зависят от режима, но никто, кроме алевитов, более не приемлет его. Друзы, так же, как и сунниты, им недовольны в силу его антидемократического правления и убийств, совершенных в городе с его попустительства. Когда сирийская революция началась в 2011 году, мы преисполнились радостного ожидания. В 2012 над некоторыми районами Хамы доминировала Свободная сирийская армия.

В самом начале они пытались убеждать население. Но все менялось шаг за шагом. В 2013 «Джебхат ан-Нусра» пришла на наши земли и правила несколько месяцев. Потом среди ночи пришло ИГИЛ. Конечно же, столкновений между «Джебхат ан-Нусра» и ИГИЛ не было. Они просто отдали эту землю ИГИЛ. Местное население тоже не могло связываться с силами режима, но эти силы попытались заставить людей принять свое правление».

Мы оставили Хаму, чтобы защитить от ИГИЛ мою мать

Рожхат Агыр и его семья покинули Хаму из-за преследований со стороны ИГИЛ и бежали в регион Хасаке, подконтрольный самоуправляемой администрации северной Сирии. Дядя Агыра был убит террористами ИГИЛ, а его матери угрожали смертью. Он вспоминает: «Давление на наш род было серьезным. ИГИЛ убило множество людей якобы за то, что те нарушали правила. Это было жесточайшее давление. Наше племя не могло интегрироваться ни при правлении режима, ни тогда, когда пришло ИГИЛ. ИГИЛ явилось и наклеило на нас ярлык шпионов, на некоторых – воров, и начало убивать. Некоторых людей убивали просто за то, что они отправлялись в город. ИГИЛ посеяло среди населения сильнейший ужас. Потому наша семья покинула Хаму. Моя мать была больна и поехала в больницу в городе, так как в деревне не было больниц. Но в городе правил режим. Мы узнали, что моей матери выписали смертный приговор. Они убили моего дядю по той же причине. ИГИЛ хотело убедиться, что население не будет ездить в больницу в Хаме, а будет пользоваться больницей ИГИЛ в Ракке. Когда в отношении моей матери приняли смертельное решение, мы бежали, чтобы ее защитить».

Я увидел, что бороться с ИГИЛ было возможно

Агыр и его семья бежали в Хасаке в 2014 году, где снова столкнулись с угрозой со стороны ИГИЛ. Но Рожхат увидел, как ОНС успешно обороняли город. Он говорит о своем опыте: «Мы прибыли в Хасаке из Хамы и остановились у наших родственников на территории, подконтрольной режиму. ИГИЛ атаковало этот район. Близлежащие к нам территории перешли под его контроль. Мы бежали в соседнюю местность. Режим не мог устоять перед ИГИЛ. Оно перемещалось слишком быстро, захватив треть Хасаке. Тогда мы еще не были знакомы с ОНС. Но с продвижением агрессора ОНС начали вмешиваться, отстаивая районы. Они даже спасали некоторых солдат режима от рук ИГИЛ.

Мой отец познакомился с асаиш (местными силами безопасности) и вступил в их ряды. Он участвовал в битве за Хасаке. Постепенно мы познакомились с курдами, асаиш и ОНС. Я спрашивал отца: «Это же курдские бойцы, почему ты к ним присоединился?». Мой отец сказал мне, что все они сражались вместе и уважали друг друга. Я не был убежден тогда, но то, как ОНС воевали с ИГИЛ, произвело на меня впечатление».

Все народы сражаются сообща в рядах ОНС

Ближе к финалу операции освобождения Манбиджа Агыр вступил в ряды ОНС. Тогда он участвовал в боях за освобождение Ракки. Он вспоминает о своем опыте так: «Я был удивлен, когда вступил в ОНС. Арабы, курды, ассирийские христиане и представители других народов сражались и жили бок о бок. Например, в Ракке мы вместе участвовали в самых жарких боях. Нанеся поражение ИГИЛ, ОНС стали надеждой всех народов. И я, и многие другие не рассматривали ни ОНС, ни Автономную администрацию как государство. У государства есть флаг, язык, свое понимание культуры, оно основано на принципах принуждения. Сирийское государство не терпит отличий. Но в рядах ОНС каждый может говорить на своем языке и жить сообразно своей родной культуре. В Автономной администрации каждый может говорить на родном языке. Эта ситуация обнадежила всех и каждого».

Наше единство пугает правящие государства

Агыр продолжает: «Те, кто присоединились к ОНС, жители региона, и они бедны. Демократическая жизнь, которую отстаивают ОНС и Автономная администрация, пугает правящие государства. Они видят в этом опасность для самих себя. Наше участие, участие арабов, в рядах ОНС и Автономной администрации, значительно возросло, особенно с момента освобождения Манбиджа, Ракки, Табки и Дейр эз-Зора.

Автономная администрация и ОНС помогли народам, особенно арабам и курдам, сблизиться. Я сам араб, но я выучил курдский язык за два месяца, находясь в рядах ОНС. Я почувствовал, что это было необходимо. Никто не вынуждал меня и не давил на меня. Я хотел знать язык друзей, с которыми сражался бок о бок. Это было приятное чувство.

Как свободные и мирные народы, мы должны продолжать укреплять наше единство ввиду убийственной агрессии правящих режимов. Если мы не сделаем этого, мы не сможем защитить свою страну от их постыдных планов и атак».

* - террористическая организация, запрещена в РФ