Один из специалистов команды адвокатов курдского национального лидера Абдуллы Оджалана, Ибрагим Билмез рассказал ANF об изоляции своего клиента на тюремном острове Имралы и о «праве на надежду». Всё необходимое для введения в действие изоляции такого характера было подготовлено ещё до того, как Оджалана привезли на остров в 1999 году, сообщил Билмез.

Имралы как полигон для испытаний

Адвокат курдского лидера отметил, что изоляция систематизировалась и усугублялась на практике шаг за шагом: «Государство использует Имралы как лабораторию для испытаний, применяя различные методы управления процессами. Турция опробует их на этом полигоне, а затем переносит на все общество. Эта изоляция длится 23 года, и за это время было допущено много несправедливостей. В течение 23 лет мы пытались раскрыть происходящее миру. Несмотря на то, что здесь не действуют основные права человека и царит изоляция, узники Имралы оказывают сильнейшее, невероятное сопротивление. 23 года Абдулла Оджалан продолжал свою борьбу с государством в камере площадью 10 квадратных метров, проводя эти бесконечные дни в тюрьме Имралы. Он не шел на компромисс и не отступал от того, что считал правильным. Оджалан знает, что политика отрицания и уничтожения обрела структурный характер. Её проводят с самого первого дня существования республики, и она должна быть прекращена. Курдский вопрос необходимо решать мирными и демократическими средствами. Оджалан инициировал и поддерживал эту позицию еще до своего заключения в тюрьму Имралы».

Государство хочет лишить его «права на надежду»

Билмез отметил, что дисциплинарные взыскания, вынесенные в отношении Оджалана, стали предлогом для того, чтобы лишить его права видеться с родственниками: «Это наказания, решение о которых было принято, чтобы иметь аргументы против курдского лидера на случай возможного введения «права на надежду». Решение о недопущении адвокатов к их клиенту также не имеет под собой никакой правовой основы. Эти действия нарушают общие принципы права, нарушают соответствующую статью турецкого законодательства, не являются законными. Это полный произвол. Не говоря уже о том, что мы целых 18 месяцев не получаем никаких вестей от Абдуллы Оджалана и других наших клиентов, содержащихся на Имралы. Я не думаю, что где-либо в мире существует подобная ситуация. Есть пример Гуантанамо, который был на слуху у всего мира, но практика, принятая в Имралы, давно превзошла Гуантанамо. Незаконные действия в той тюрьме были известны всем, адвокаты могли приходить к своим клиентам. Здесь же существует абсолютная изоляция. У нас нет ни малейшего контакта с островом, и лишь турецкий официоз сообщает нам, что наши клиенты находятся там. Никакой другой информации у нас нет. Мы должны доверять этим данным, но мы не можем позволить себе роскошь верить официальному заявлению. Мы знаем, что это государство официально лгало нам почти каждую неделю начиная с 1999 года и до попытки переворота в 2016 году. Тогда нам всякий раз излагали такие причины, как плохая погода или поломка транспорта для переправы на остров, создавая препятствия для посещения адвокатов и родственников. Вот почему мы не можем позволить себе роскошь доверять властям. Мы будем продолжать выступать с юридическими, дипломатическими и политическими инициативами. Мы видим, что люди постепенно начинают понимать последствия изоляции на Имралы и ее влияние на них самих. Мы считаем, что их демократическая реакция должна усилиться».

Турция тянет время

Борьба против изоляции на Имралы и политики войны, которая создает помехи для разрешения курдского вопроса, пока что недостаточны, говорит Билмез, поясняя: «Если демократическая борьба и реакция выйдут на тот же уровень, что и сопротивление на Имралы, мы сможем увидеть, что проблема начинает решаться. Фактически, вот уже 23 года в Имралы идет сильнейшее сопротивление. Абдулла Оджалан продолжает свою борьбу против этой системы, он борется непрерывно в самых тяжелых условиях. Я думаю, что демократическое общество должно признать этот факт и активизировать свою борьбу. Что касается вопроса о пожизненном заключении, то после нашего обращения в Комитет Министров Совета Европы Турции дали время до конца сентября. В 2014 году Европейский суд по правам человека постановил, что пожизненное заключение с отягчающими обстоятельствами равносильно пыткам. Турция должна была принять меры и ввести в действие нормативные акты, регулирующие эту проблему. Эти обязательства лежат на ней уже 8 лет. Они должны были убрать пожизненное заключение при отягчающих обстоятельствах из практики, а также исключить эту форму исполнения наказания из законодательства. Этого не произошло. Мы, адвокаты, подали несколько заявлений по этому поводу, последнее было подано в августе. 9 августа мы получили почти мгновенный ответ на наше заявление. Впрочем, он был стандартным. Турция делает то, что делала всегда. Она делает то, что у нее получается во внешней политике лучше всего – тянет время. Она пытается откладывать проблему. Такой подход ничего не решает. Проблемы только нарастают. Мы надеемся, что Турция проявит инициативу в этом отношении до конца сентября. В прошлом году Комитет Министров установил крайний для Турции срок – 22 сентября. Турцию попросили принять меры, сформулировать план действий и проинформировать о нем в течение этого периода, но до сих пор никаких действий не воспоследовало. Власти делают вид, что никакой проблемы не существует. ЕСПЧ уже постановил, что никто не должен быть приговорен к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения и что исключений в этой части не существует. Ответ Турции – это издевательство и признание одновременно. В нем сказано, что только Абдулла Оджалан и другие политические заключенные были приговорены к тюремным срокам с отягчающими обстоятельствами и что их тюремное заключение будет продолжаться. Мы надеемся, что Турция исправит эту ошибку в кратчайшие сроки».

Фактический смертный приговор

Билмез напомнил, что на момент экстрадиции Абдуллы Оджалана в Турции действовала смертная казнь, но она не была приведена в исполнение: «Позже в Имралы состоялся очень быстрый показательный процесс, и ему был вынесен смертный приговор. Тогда Турция была вынуждена отменить смертную казнь из-за давления общественного мнения, реакции курдов и разбирательства в ЕСПЧ. Вместо этого в действие была введена форма наказания, получившая название пожизненного заключения с отягчающими обстоятельствами без перспективы освобождения. Это была форма, которой ранее не существовало в турецком законодательстве. Проблема заключается в том, что это еще и крайне суровая мера наказания. В прессе это называют отсроченным смертным приговором. Если вы запираете человека в четырех стенах без права на надежду или возможности выбраться, то он остается там, пока не умрет. Это значит обречь его на смерть и убивать его медленно».

Они обошли закон

На вопрос, почему Турция назначила именно такое наказание Абдулле Оджалану и почему в сложившейся ситуации ничего не меняется, Билмез ответил так: «Турция намеревалась мстить Абдулле Оджалану с самого начала. С 1994 года Оджалан делал все возможное для разрешения курдского вопроса. Он не отступил от этой своей позиции даже после того, как его доставили в тюрьму Имралы, и это не оценили так, как следовало бы. Реализация его подхода означала бы победу для всей Турции, для всего турецкого общества.

Положения и изменения, к которым стремится ЕСПЧ в части существующей проблемы, пытаясь добиться реализации «права на надежду», выглядят примерно так: по истечении разумного периода времени (неясно, что значит «разумный» – 15 или, самое большее, 20 лет после начала тюремного заключения), вынесенный заключенному приговор должен быть пересмотрен. Должен быть создан соответствующий механизм, в рамках которого осуществляется правовое регулирование. Институт, созданное с помощью этого механизма, будет оценивать положение лица, приговоренного к пожизненному заключению, на момент пересмотра его ситуации. Эта структура оценит, является ли человек опасным для общества, либо может принести ему пользу, и примет соответствующее новое решение. Возможно, заключенного решат освободить.

Но, к сожалению, когда дело касается Абдуллы Оджалана, в игру вступают многие предрассудки. Абдулла Оджалан – главный герой этой истории с пожизненным приговором без права пересмотра. Эта мера была введено именно для него. Ранее её не существовало в турецком законодательстве. С тех пор как этот приговор был вынесен Абдулле Оджалану, со временем такое наказание коснулось сотен, может быть, даже тысяч людей. Мы даже не знаем точного их числа. Как я уже сказал, Комитет Министров Совета Европы установил для Турции крайний срок – конец сентября. К этому времени он также хочет узнать от Турции, скольких людей коснулась эта форма наказания. Турция до сих пор никак не ответила на этот запрос.

Позиция Оджалана

Положение осужденного должно быть пересмотрено в течение разумного периода времени. При оценке учитываются такие критерии, как возраст узника, состояние его здоровья и общественный статус этого человека. Касаемо Абдуллы Оджалана все эти факты хорошо известны. Объективно говоря, с 1999 года он действовал на благо всего общества, несмотря на тяжелые условия содержания в тюрьме и равнозначную пыткам обстановку, о чем говорит и ЕСПЧ: тюремное заключение с отягчающими обстоятельствами без перспективы освобождения нарушает запрет на пытки. Как только у курдского лидера появлялась малейшая возможность, он сразу пытался использовать ее для поиска выхода из ситуации с курдским вопросом. Он осознавал и осознает свою ответственность и возможности в решении этой проблемы. Со своей стороны он сделал все, что мог, предпринял все необходимые шаги. Он даже разработал дорожные карты и внес предложения о том, как можно реализовать возможное решение. Например, он предложил создать комитет для мобилизации общественности в поддержку мирного решения. Он обратился к РПК (Рабочей партии Курдистана – прим.) с призывами об одностороннем прекращении огня, и его услышали. Поэтому не может быть никаких вопросов о том, несет ли он вред обществу в Турции. Напротив, он крайне полезен для живущих в этой стране людей.

Потому право на надежду – важное право. Турции необходимо решить этот вопрос. В противном случае она окажется в положении страны, которая не выполняет решений Европейского суда по правам человека. Турция не выполняет их с 2014 года. Она постоянно отстает от времени, она блокирует эти распоряжения. При этом Абдулла Оджалан продолжает день за днем вести свое сопротивление в четырех стенах и борется в самых тяжких условиях, приговоренный к пожизненному заключению.

Последствия затронут всю страну

Если Турция не выполнит требований указанного решения, есть вероятность того, что Совет Европы введет санкции. Существует возможность инициирования судебного разбирательства против Турции. Я говорю о процессе, который может привести к её полному исключению из Совета Европы. Если так и будет, это станет большой потерей для Турции во всех отношениях. И без того слабая экономика страны рухнет, и Турция окажется на грани банкротства. Она будет полностью отрезана от западного мира.

Есть и другой угол, под которым стоит взглянуть на этот вопрос: сегодня ПСР контролирует правительство, пользуясь поддержкой ПНД. Эти партии обладают властью и инициативой, но есть и оппозиция, которая стремится войти в правительство в течение года. И вопрос, который мы обсудили, будет не только проблемой правительства, но и проблемой этой оппозиции. Если Турция не выполнит требований решения ЕСПЧ, она проиграет на всех фронтах. Проиграет не только правительство, но и оппозиция, и общество в целом».