В этом интервью Дуран Калкан, представитель Исполнительного совета Ассоциации обществ Курдистана (АОК), рассказал о роли ЕКПП в изоляции курдского лидера Абдуллы Оджалана, о борьбе за его освобождение и о том, как это связано с общей борьбой за свободу Курдистана.

Калкан также упомянул о текущих протестах политзаключенных в тюрьмах Турции и Северного Курдистана.

- Участники кампании за освобождение Оджалана оказывают давление на учреждения, которые несут ответственность за изоляцию в тюрьме на острове Имралы. Не так давно Европейский комитет по предупреждению пыток (ЕКПП) заявил, что не имеет права разглашать информацию об условиях содержания в этом учреждении без согласия Турции. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Прежде всего, я с уважением приветствую историческое сопротивление на Имралы. В рамках глобальной кампании за освобождение Оджалана и демократическое решение курдского вопроса было организовано множество протестных акций против пыток, изоляции и геноцида. Массовые демонстрации проходят в разных городах мира, но есть и другие инициативы. Наиболее примечательным событием стало открытое письмо, которое направили в ЕКПП в качестве своеобразного предупреждения. Его подписали многие интеллектуалы, профсоюзные деятели, политики и представители культуры и искусства; это был очень важный шаг.

Тем не менее, система изоляции не меняется. Недавно прозвучали новые заявления, в свете которых позиция ЕКПП выглядела как признание. Из заявлений Комитета можно сделать вывод, что ЕКПП – всего лишь исполнительный орган Совета Европы, который подчиняется государствам. Они сказали: «Мы раскрываем содержание наших отчетов только в том случае, если государства дают на это разрешение. В противном случае мы не публикуем такую информацию». Они признались, что у них даже нет никаких полномочий.

Функции ЕКПП были сведены к подчинению правительству ПСР/ПНД. Они даже не могут обнародовать свой отчет о посещении тюрьмы; бессмысленно называть это учреждение «Комитетом по предупреждению пыток». Государства – виновники пыток. Конечно, ЕКПП был создан не для того, чтобы исключить появление палачей, потому что власть находится в руках государств, а не общества. Но учреждение, которое играет роль подчиненного сотрудника этих режимов и их администраций, не способно предотвратить пытки на территориях этих государств. Всё, на что они способны, – это скрывать совершенные преступления.

Поэтому правильнее было бы назвать ЕКПП «Комитетом по сокрытию пыток». Многие юридические ассоциации, в частности бюро «Асрин», не раз объясняли, что фактически ЕКПП имеет право обнародовать содержание своих отчетов. Они объяснили, что у ЕКПП широкий спектр полномочий, которые сотрудники Комитета предпочитают не использовать в случае Имралы, Оджалана и курдов. ЕКПП встал на сторону исполнительной власти и турецкого режима. Он способствует сохранению ситуации, в которой применяются пытки.

Но позиция юристов и правоведов подкреплена фактами. Попробуйте обратить внимание на название этого комитета, и вы поймете, что вполне логично, что у него есть полномочия публиковать информацию о пытках в пенитенциарных учреждениях. В прошлом ЕКПП уже использовал свои полномочия в различных вопросах. Однако, они отказываются применить эти же полномочия, чтобы повлиять на происходящее на Имралы, потому что это может как-то помочь Оджалану. ЕКПП заявил, что «Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) собирался обнародовать соответствующую информацию, но не сделал этого». Это может быть правдой, потому что ЕСПЧ принял решение о повторном рассмотрении дела Оджалана десять лет назад или около того, но не проследил за его выполнением. Теперь прошло уже двадцать пять лет, а ЕСПЧ так ничего и не сделал. Этот суд политизирован и получает указания от власть предержащих. Такая ситуация не имеет ничего общего с законностью, эти институты находятся под контролем государств.

Какие взаимоотношения сложились между ЕКПП и ЕСПЧ? Поступил бы ЕСПЧ иначе, прояви ЕКПП инициативу? Я полагаю, что здесь имеет место сговор. Совет Европы, турецкое правительство, ЕСПЧ, ЕКПП, все страны-члены НАТО и Европейского союза и даже ООН стали соучастниками этого сговора. Это касается и различных институтов, имеющих отношение к ситуации. Исполнительные органы строят политику вокруг этих сфабрикованных дисциплинарных взысканий.

Они не позволили возобновить судебный процесс после истечения двадцатипятилетнего срока заключения Оджалана, чтобы он не смог выйти на свободу. Они аннулировали решение ЕСПЧ о повторном рассмотрении дела. Здесь налицо соучастие. Иначе министр юстиции Турции не стал бы высказываться так опрометчиво. Он не смог бы свободно демонстрировать такое оскорбительное отношение, насмехаясь над всем человечеством, над всем миром. Он заявил, что в тюрьме на Имралы «нет никакой изоляции». Турецкие власти считают, что они неприкасаемы и что им не будут противостоять. Оценить эти высказывания можно только так.

Недавно они организовали ещё одно сфабрикованное дисциплинарное наказание – очередной запрет на свидания на три месяца. Наши адвокаты утверждают, что цель этой политики – предотвратить любые встречи с Оджаланом. Да, это может быть одним из аспектов, но это ещё не всё. Мы призываем помнить о следующем нюансе – турецкий режим делает это не только для того, чтобы предотвратить встречи с Абдуллой Оджаланом, но и для того, чтобы не допустить решения ЕСПЧ о повторном рассмотрении дела. Они хотят исключить его повторное рассмотрение по истечении срока заключения в двадцать пять лет. ЕКПП, ЕСПЧ, Совет Европы и Турция искали способ исключить возможность повторного разбирательства и выбрали дисциплинарные санкции в качестве такого инструмента. Турция сыграла в этом ведущую роль. Теперь турецкие чиновники заявляют, что это «решение наших правовых институтов». Они хотят не допустить пересмотра дела Оджалана. Очевидно, что любой подобный процесс коснется вопроса положения человека к тюрьме. Они стремятся очернить курдского лидера. Европейское право – это исключительно формальное явление. Ему не нужно соответствовать принципам, которые оно призвано защищать. Европа не занимается вопросом по существу.

Я сам провел в тюрьме шесть лет. Я не юрист, но я не провел эти годы без дела, лежа на тюремной койке. Я немного изучил европейскую правовую систему. Для Европы пожизненное заключение может ограничиваться пятнадцатью годами, а самый тяжелый приговор всегда пересматривается через двадцать пять лет. Европейское законодательство применимо к Имралы, как и турецкое, но система, действующая на этом острове, была создана при помощи Совета Европы и ЕКПП. Абдулла Оджалан говорил: «Когда я оказался здесь, меня встретили представители ЕКПП». Поэтому, согласно европейскому законодательству, повторный суд должен был уже состояться. Они придумали эти дисциплинарные наказания, чтобы избежать такого поворота событий. Это следует понимать.

Если эти институты будут выполнять свои функции, то не будет иметь значения, что утверждает Турецкая Республика. Тогда заявления турецких чиновников о том, что повторный суд не нужен, не повлияют на ход событий. Что говорил Оджалан в коротком телефонном разговоре со своим братом 25 марта 2021 года? Он сказал: «Почему сюда не приходят мои адвокаты?». Тогда же он добавил: «Ответственность за эту ситуацию несут все». Все мы имеем отношение к происходящему. Но в чем же наш просчет? Мы не разобрались в ситуации досконально. В разговоре с братом курдский лидер подчеркнул: «Почему я говорю с тобой, а не со своими адвокатами?». Он хотел поговорить со своими юридическими представителями, потому что понимал положение дел. Он знал о хитрости, которую попытаются использовать представители турецкого режима, и собирался взять на себя инициативу и начать юридическую борьбу при поддержке адвокатов. Лишив его возможности встретиться с адвокатами, побуждая фашистские и антикурдские суды выносить сфабрикованные дисциплинарные взыскания, власти прикрывались своими собственными законами.

На тех, кто организовал этот заговор, лежит основная доля вины, но ответственность есть и на тех, кто не смог предотвратить этот ход событий. Если фашиствующие представители турецкого режима смогли помешать Оджалану, то это удалось им и потому, что наша борьба была недостаточной. Наших усилий было недостаточно, чтобы разрушить их планы. Другими словами, мы не свободны от ответственности, и именно так мы должны оценивать ситуацию. Всего, что мы сделали, оказалось недостаточно. Да, определенная борьба продолжается, мы делаем шаги в этих рамках, но этого мало. Поэтому мы должны оценить всё произошедшее и увидеть наши недоработки. Мы должны подойти к ситуации критически, чтобы выйти из положения.

Да, сейчас идут новые протесты, и сопротивление продолжается. Мы приветствуем участников этой борьбы. Народ принимает участие в борьбе и за рубежом, и в четырех частях Курдистана; поднимаются женщины, поднимаются наши матери. Голоса, требующие свободы для Оджалана, отдаются эхом по всему миру. Но этого недостаточно, чтобы переломить ход событий или добиться серьезных результатов, потому что оппозиция манипулирует ситуацией. На этот раз мы ответим им, что не готовы принять такое положение дел.

Сейчас в тюрьмах продолжается активное сопротивление. Мы поддерживаем политзаключенных, которые участвуют в протесте. Они фактически говорят: «Мы не намерены привыкать к такому положению дел, мы не будем соучастниками преступления». Узники турецких тюрем задаются вопросом, почему с ними обращаются иначе, нежели с Оджаланом. Они понимают, что любые поблажки – лишь способ отвлечь революционеров. Они понимают, что государство стремится отвлечь их от борьбы за права курдского лидера, чтобы его изоляция продолжалась. Эти люди пойдут по пути Абдуллы Оджалана. Они заявили, что «разрывают все связи с государством». Я не знаю, как много они делают, но это новая тактика, и она соответствует реальности. Что говорил сам Оджалан? Он говорил: «Посмотрите в сторону Имралы, и вы увидите реальность курдов». Каждый из курдов, желающий свободы, может обратить свой взор на Имралы, чтобы понять, каким человеком и бойцом он должен стать. Товарищи в тюрьмах работают над тем, чтобы разорвать свои связи с фашистским государством; они заявили, что будут жить, как живет Оджалан. Те, кто говорят, что поддерживают сопротивление в тюрьмах, должны занять такую же позицию в отношении государственных структур.

Нам нужно оценить происходящее, увидеть наши недоработки и исправить их. Мы вышли на критический этап, и к этому нужно отнестись серьезно. Необходимо проанализировать то, как турецкая система исключает возможность пересмотра дела Оджалана – помните, это происходит каждый год. Они постоянно выносят дисциплинарные взыскания узникам Имралы, и это не прекратится. Они будут делать это и впредь. Если ситуация не изменится, они будут продолжать тянуть время. Мы должны положить этому конец. Мы не можем довольствоваться сложившейся ситуацией. Мы должны распространять нашу кампанию, в рамках которой курды требуют освобождения Абдуллы Оджалана. Мы должны сделать так, чтобы нас услышали везде. Сейчас наступил переломный момент. Стало очевидно, что мягкие методы не работают.

Именно так мы оцениваем текущую ситуацию – она должна измениться, это положение дел нас не устраивает. Если мы не добьемся результата такими действиями, то найдем другие пути. Недостаточно показать миру, что определенные инстанции не работают, мы заставим их работать. Каждый должен решить, какой вклад он может внести. Мы должны оценить свою меру усилий, меру усилий нашего движения, народа и наших соратников-интернационалистов. Адвокаты и политики международной арены делают заявления по поводу ситуации Оджалана; многие говорят, что то, что происходит с ним сегодня, – настоящее преступление. Этот тезис даже не подлежит обсуждению. Необходимо сделать всё возможное, чтобы это изменилось. Каждый должен найти возможность принять участие в борьбе, где бы он ни находился.

Мы подошли к финишной черте. На этом этапе словами ничего не добиться. Необходимы действия, приносящие результат. Я предлагаю всем оценить сложившуюся ситуацию. Мы будем действовать так, как того потребуют обстоятельства.