Исследователь аналитического центра American Enterprise Institute и бывший чиновник Пентагона Майкл Рубин рассказал корреспонденту ИА «ANHA» о стратегии США в Сирии и своей позиции в отношении недавнего соглашения Путина с Эрдоганом, а также об отношениях Анкары с ИГИЛ* и «Аль-Каидой»*.

– Г-н Рубин, какова реальная стратегия США в Сирии?

– Цель Трампа – покинуть эту страну. Но многие американские лица, принимающие решения, включая его главных советников, осознают стратегическую важность пребывания там.

Ответственные за американскую политику хотят своим пребыванием в Сирии закрыть иранский маршрут поставок в восточное Средиземноморье.

За исключением Трампа и посланника Джеймса Джеффри, все специалисты по внешней политике и разведке понимают, что Турция поддерживает ИГИЛ и не заинтересована в борьбе с ним и с «Аль-Каидой». После пресловутого телефонного разговора между Эрдоганом и Трампом и внезапного вывода американских войск отставной генерал Джек Кейн убедил Трампа защитить нефтяные месторождения в Сирии, чтобы остановить полный вывод войск. Это глупая причина – особенно учитывая все стратегические и моральные причины пребывания США в Сирии, но это был единственный аргумент, который убедил Трампа остаться.

– Как вы оцениваете российско-турецкое соглашение по Идлибу и американскую позицию по этому вопросу?

– Россия оскорбила Турцию. Эрдоган всегда видел себя равным Путину, но на этот раз Путин унизил его, заставив поехать в Москву ждать у зала заседаний. Возвращение Эрдогана с пустыми руками из Москвы очень оскорбительно.

Действительно, Россия и сирийский режим стали главной силой внутри Сирии, и Турция может действовать на сирийских территориях только с согласия Путина.

Что касается США, Вашингтон не обязан помогать Турции за пределами Турции, потому что последняя вторглась в Сирию, а не наоборот. Турция является агрессором, и правительство США ясно дало понять, что не заинтересовано быть частью хаоса Эрдогана.

– Как вы оцениваете роль Турции в Сирии и ее влияние на борьбу США с терроризмом?

– Турция больше заинтересована в пересмотре условий Лозаннского договора 1923 года, чем в борьбе с терроризмом. Вторжение в северную Сирию было направлено на этническую чистку в районе сирийских курдов и замену их арабами больше, чем на борьбу с терроризмом. Турция нацелена против Автономной администрации северной и восточной Сирии.

Разница между сирийским Курдистаном и иракским Курдистаном заключается в том, что сирийские курдские власти создали модель многоэтнического правительства, в то время как курдские лидеры в соседнем Ираке фактически подчинили свою этническую и культурную свободу коммерческим интересам своего руководства. Масуд Барзани больше похож на главу так называемой Турецкой Республики Кипр Рауфа Денкташа, который продал свою страну за горстку долларов и фунтов.

Незнание Вашингтона и его слепота по отношению к повестке дня Анкары были самым важным моментом. В регионе не может быть победы над терроризмом, пока Эрдоган остается ответственным за Турцию.

Отношения ИГИЛ с Турцией столь же прочны, как и отношения ливанской «Хезболлы» с Ираном и отношения талибов с Пакистаном.

В настоящее время самое большое препятствие для Вашингтона в борьбе с угрозой ИГИЛ — политика посланника Джеймса Джеффри в Турции.

– Как вы оцениваете позицию США в отношении нападений Турции на Силы демократической Сирии, которые боролись с ИГИЛ? И что Вашингтон должен сделать для продолжения борьбы с терроризмом?

– Нет никаких оправданий нападениям Анкары на СДС. Но в отношении недавнего нападения Турции на северную и восточную Сирию Трамп допустил ошибку с серьезными моральными и стратегическими последствиями. СДС были самой эффективной военной силой против ИГИЛ. Эти силы никоим образом не являются террористическими. Я надеюсь, что СДС и сирийские курды однажды простят США за предательство Трампа.

*-террористическая организация, запрещенная на территории РФ