В то же время, удар США был нанесен в ответ на нападение иранских доверенных лиц на авиабазу Балад в Ираке 20 февраля.

Эти недавние действия вызвали обеспокоенность тем, что Соединенные Штаты и Исламская Республика Иран в настоящее время вовлечены в эскалационный цикл ударов «око за око», ударов, которые подорвут безопасность Ирака и поставят под угрозу взаимное возвращение Америки и Ирана к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД). Соглашение от июля 2015 года наложило обременительные ограничения на ядерную программу Ирана в обмен на смягчение санкций против этой страны. Эта сделка сорвалась в мае 2018 года, когда тогдашний президент Дональд Трамп вышел из соглашения и начал вновь вводить санкции, которые были в 2015 году сняты.

Напряженность достигла своего пика в январе 2020 года, когда Касем Солеймани, лидер Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), был убит, когда покидал Багдадский международный аэропорт. В ответ иранское правительство выпустило баллистические ракеты, которые ранили американцев в Айн-аль-Асаде, но не привели к гибели американских военных.

Соединенные Штаты не смогут полностью сдерживать действия Ирана в Ираке или на Ближнем Востоке в целом. Вашингтону не хватает доверия к принуждению, и, что более важно, политическая дисфункция в Вашингтоне подорвала часто забытый столп истинного сдерживания: взаимность. Это требование подразумевает, что обе стороны извлекают выгоду из отказа от негативных действий, запирая себя во взаимно стабильные отношения, которые вознаграждают хорошее поведение, в основном за счет отсутствия принуждающей силы. Вместо того чтобы сосредоточиться на том, как использовать силу для сдерживания, Вашингтон может дать понять, как Иран может извлечь выгоду из ослабления напряженности и использовать такой исход, чтобы подавить действия Ирана.

Тегеран действует через своих доверенных лиц, которые подрывают цели внешней политики США на Ближнем Востоке. Администрация Байдена унаследовала дисфункциональные и обостряющиеся двусторонние отношения с Ираном. За последние два года Иран постепенно прекратил соблюдение СВПД, в то время как его вооруженные силы и союзные Тегерану ополченцы стремились нарушить глобальные поставки энергоносителей. Они атаковали Саудовскую Аравию крылатыми ракетами и беспилотниками. Иран положился на иракских ополченцев, чтобы сорвать операции американских войск.

У администрации Байдена есть стимул остановить эскалационный цикл, но она сталкивается с давлением – с требованием навязать Ирану карательные издержки, чтобы он прекратил свои действия. Эта доктрина основана на идее, что военная сила Вашингтона может налагать издержки и посредством таких действий убедить Тегеран отказаться от применения силы для достижения его внешнеполитических целей.

Однако Соединенные Штаты должны учитывать, что их инструмент принуждения и политические ограничения, налагаемые на применение силы, недостаточно высоки, чтобы разубедить Иран в собственных принудительных действиях. Соединенные Штаты не будут вести сухопутную войну в Иране и не готовы вести такую воздушную кампанию, которая была бы необходима для того, чтобы действительно нанести [серьезный] ущерб вооруженным силам Исламской Республики Иран. Вместо этого Вашингтон удовлетворился санкциями, которые действительно накладывают издержки на иранское правительство, но которые имеют плохой послужной список в деле формировании поведения Ирана в отношении его ядерной программы или его региональной политики.

Администрация Трампа стремилась сделать действия США более заслуживающими доверия, связывая Иран непосредственно с его доверенными лицами в Ираке, нанося удар по Солеймани в ответ на анти-американские действия про-иранских ополченцев в Ираке, которые Солеймани косвенно контролировал. Эта акция действительно наложила дополнительные расходы на иранское руководство, но удар был нанесен внутри Ирака, и Соединенные Штаты тогда ничего не сделали после того, как КСИР выпустил ракеты по американским силам.

Эта добровольная сдержанность является явным показателем того, что Вашингтон не распространит свои усилия на собственно Иран.

Администрация Байдена нанесла удар по цели в Сирии в ответ на нападение в Ираке, которое связано с Ираном, но не внутри Ирака. Этот подход более взвешен, чем те варианты, которые использовал Трамп. В основном потому, что предыдущие американские атаки внутри Ирака вызвали значительную обратную реакцию внутри этой страны, реакцию негативную для американских сил, и нынешняя администрация хотела бы сохранить присутствие США и союзников для продолжения подготовки иракских Сил безопасности. Эта стратегия направлена на маргинализацию иранского влияния путем создания более профессиональных институтов внутри Ирака, вместо того чтобы предпринимать действия, которые разжигали бы проиранские политические группировки, которые используют любую возможность для давления на гражданское руководство Ирака, чтобы вытеснить американские войска из страны.

Иранцы не отступили перед лицом этих действий. Вместо этого их вооруженные силы и ополченцы ответили на удар команды Байдена собственным ударом по израильскому кораблю в Оманском заливе, всплеском стрельбы баллистическими ракетами по Саудовской Аравии с позиций в Йемене и недавним ракетным ударом в Ираке. Тегеран рассчитал, что Вашингтон не будет наносить удары по целям в Тегеране или что такие действия – какими бы маловероятными они ни были – будут ограничены по масштабу и основные структуры иранского режима не пострадают. Иран может управлять этим риском своими собственными действиями, действуя через доверенных лиц.

Иранская стратегия, в конечном счете, двухуровневая. Удары Ирана по Саудовской Аравии направлены на то, чтобы навязать региональному партнеру США цену за поддержку Эр-Риядом Вашингтона и, в свою очередь, продемонстрировать Саудовской Аравии, что Вашингтон не является надежным союзником. Цель состоит в том, чтобы заставить Эр-Рияд дистанцироваться от Вашингтона, что затем дало бы Ирану больше возможностей, чтобы заставить Вашингтон покинуть регион. А затем Иран стал бы вести переговоры с арабскими государствами Персидского залива с позиции силы.

Эта стратегия иранцев провалилась. По мере того как Иран наращивает свои провокационные действия, арабские государства Персидского залива только углубляют связи с Вашингтоном, даже если монархи региона недовольны нынешним статус-кво.

Учитывая эту реальность и предполагая, что принудительные рычаги Вашингтона слишком малы, чтобы навязать Ирану угрожающую режиму цену, Вашингтон может рассмотреть другую тактику. В отсутствие заслуживающей доверия силы принуждения Вашингтон должен дать сигнал Тегерану, что тот выиграет от сотрудничества с ним. Эта выгода должна сосредоточиться на основной предпосылке ядерной сделки: облегчении санкций. Такой подход будет отдавать приоритет возвращению Америки к СВПД как средству деэскалации отношений с Ираном. Это создало бы путь к «покупке» соблюдения Ираном ряда ядерных соглашений, использовало бы ослабление напряженности для позитивного воздействия на региональную безопасность и предложило бы Ирану стимул для хорошего поведения.

Для этого Вашингтону необходимо сделать приоритетными прямые двусторонние переговоры с Ираном.

В ответ на последнюю ракетную атаку почти наверняка голоса за военные действия будет расти, и начнутся дебаты о том, где и какие группы станут целью новых американских ударов. Эти дебаты касаются тактики, и, в конечном счете, их будет недостаточно, чтобы заставить Иран изменить поведение.

Истинная стратегия требует указания на ощутимые выгоды от деэскалации – помимо простого заявления о том, что любое деэскалирующее поведение гарантирует, что страна не будет подвергнута бомбардировке, – и предлагает путь для получения взаимных выгод от устойчивого взаимодействия.

Вот как по-настоящему можно сдерживать Иран, и этот подход необходим для того, чтобы положить конец циклу «око за око», который ни к чему не приведет для обеих сторон.