Даже вспышка коронавируса не замедлила репрессии Анкары против местных муниципальных администраций, удерживаемых главной прокурдской партией Турции – Демократической партией народов (ДПН).
Подошло ли турецкое курдское движение к концу пути после двух десятилетий работы в качестве крупного игрока в местных администрациях? Это тревожный вопрос для многих на преимущественно курдском юго-востоке Турции, где через год после местных выборов доминирующая в Курдистане Демократическая партия народов осталась только с 19 из 59 постов мэров, которые она выиграла в результате выборов. Остальные администрации взяты под контроль назначенными правительством попечителями. Даже вспышка коронавируса не замедлила атаки на управляемые ДПН муниципалитеты.
Курдское политическое движение совершило свой первый крупный набег на местные администрации в 1999 году, выиграв 37 муниципалитетов на раздираемом конфликтом юго-востоке, где запрещенная в Турции Рабочая партия Курдистан (РПК) возглавляла вооруженное восстание в течение почти четырех десятилетий. Для многих простых курдов победа и управление местными администрациями стали источником гордости. Курдские мэры превратились в главный политический голос угнетенного этнического меньшинства и были им в течение многих лет, когда курдское движение отсутствовало в парламенте. На протяжении многих лет курдские мэры часто обвинялись правительством в связях с РПК и бесхозяйственности, сталкиваясь с судебными разбирательствами и инспекциями. Тем не менее, несмотря на жесткую политику в отношении курдского вопроса, Анкара ранее не предпринимала попыток тотальной чистки.
Все изменилось в 2015 году, когда переговоры по урегулированию между Анкарой и курдами рухнули, ознаменовав конец относительно умеренного климата для курдов. Последовавшие за этим репрессии против вооруженных бойцов РПК (и близких им местных ополченцев) в городских районах сопровождались массовыми чистками на фоне общенационального чрезвычайного положения после попытки государственного переворота в 2016 году. Эти чистки были нацелены на все курдские структуры – от политических групп и гражданских ассоциаций до средств массовой информации и культурных центров. Среди первых на очереди оказалась Демократическая партия регионов (ДПР), которая в то время представляла курдское движение на местном уровне. Правительство захватило 95 из 101 местных администраций, управляемых ДПР, назначив попечителей вместо избранных мэров, многие из которых попали в тюрьму за предполагаемые связи с РПК, которую Анкара называет «террористической группировкой». Репрессии распространились и на парламент, где более дюжины законодателей ДПН были лишены своих мест, а некоторые из них оказались в тюрьме.
В то время как курдское движение оказалось в значительной степени отстраненным от политической сцены, попечители пользовались широкими финансовыми средствами, любезно предоставленными правительством, средствами для улучшения качества услуг и завоевания благосклонности местных жителей. Тем не менее ДПН удалось победить в 59 местных администрациях на муниципальных выборах 31 марта 2019 года. Однако энтузиазм новых мэров длился недолго – всего четыре месяца. Диярбакыр (Амед), крупнейший город юго-востока, и два других крупных города – Ван и Мердин – потеряли своих мэров в августе, что стало первым эпизодом новой кампании по свержению локальных правительств. 23 марта Анкара отстранила восемь избранных мэров ДПН, доведя общее число до 40, поразив всех, кто мог подумать, что у правительства страны руки заняты вспышкой коронавируса.
По словам Ахмеда Демира, который потерял свой пост мэра Батмана в последней волне репрессий и провел четыре дня в полицейском заключении, увольнения лишены юридической основы и представляют собой оскорбление самой концепции выборов.
Утверждая, что никаких криминальных улик против него не существует, Демир сказал «Аль-Монитору»: «Если вы хотите произвольно убрать мэра, избранного 66% голосов, только потому, что он вам не нравится, вам лучше вообще не проводить выборы. Если мы совершили какое-то преступление, они должны рассказать, в чем оно состоит. Нас задержали на четыре дня. Они ничего не нашли. Суд только что выдал запрет на зарубежные поездки – это вряд ли имеет какой-то смысл».
Говоря о пандемии коронавируса, он сказал: «Наша реакция на эту вспышку была признана всеми образцовой. Они вмешались так, словно хотели наказать весь город».
По словам адвоката Седата Юртдаса, который одним из первых представлял курдское движение в парламенте в начале 1990-х годов, Анкара не извлекла урока из тщетности подобных репрессивных шагов в прошлом и мало что выиграет даже в плане завоевания благосклонности националистически настроенных турок. Он сказал «Аль-Монитору», что кампания против курдских мэров стала еще менее адекватной теперь, когда даже местные администрации в крупных городских центрах, управляемые главной оппозицией страны, стали мишенью правительственных интервенций, вплоть до блокирования сбора средств для жителей, пострадавших от пандемии коронавируса.
Юртдас считает, что Анкара оставит в неприкосновенности оставшиеся муниципалитеты, управляемые ДПН, чтобы сохранить видимость демократии и избежать дальнейшей международной критики.
Другие, однако, с этим не согласны. По словам Вахапа Коскуна, юриста из университета Дижле в Диярбакыре (Амед), политика назначения попечителей Анкары будет продолжаться столько, сколько возможно, даже несмотря на то, что ей не хватает юридической достоверности.
«Нет ничего юридически убедительного в утверждениях, что мэры в регионе нарушают закон, как только они вступают в должность и увольняются из-за обнаружения неких нарушений, – сказал Коскун в интервью «Аль-Монитору». – И действительно, различные дела, касающиеся мэров, ясно показали, что они не совершали преступлений, в которых их обвиняли».
Коскун считает, что не только курдские мэры, но и все местные администрации, удерживаемые оппозицией, находятся в серьезной опасности из-за правовой поправки, внесенной правительством Турции после попытки переворота в 2016 году, которая позволяет правительству назначать государственных служащих вместо выборных должностных лиц, уволенных по обвинению в терроризме. Это положение, как пояснил он, является отклонением от давно установившейся практики, согласно которой мэры, отстраненные за правонарушения, с 1930 года сменяются другими выборными должностными лицами из числа членов муниципального собрания.
«Определение понятия «терроризм» в Уголовном кодексе является чрезвычайно гибким, и любое выражение мнения может быть легко отнесено к сфере терроризма, – объяснил Коскун. – Можно легко инициировать расследование террора в отношении мэра, так что любой мэр может быть уволен по обвинению в связях с терроризмом».
Назначая доверенных лиц (попечителей), правительство, возможно, надеялось повлиять на избирателей, но результаты местных социологических опросов в прошлом году доказали, что такие стремления тщетны. По словам Коскуна, многие доверенные лица были назначены до выборов 31 марта, но избиратели в ранее удерживавшихся ДПН муниципалитетах снова проголосовали за ДПН.
Юрист раскритиковал оппозиционные партии за то, что они не смогли поднять мощный голос протеста против увольнения мэров ДПН. «Это не та проблема, которая касается только ДПН, это касается Турции и местной демократии в целом», – говорит он.
По словам Коскуна, другие оппозиционные партии могут бояться наклеивания на них ярлыка террора и увольнений, опасаясь, что они могут столкнуться с теми же обвинениями, если они громко выступят против чистки мэров ДПН. «Но то, что происходит сегодня, незаконно, и нет никакой гарантии, что произвол будет ограничен только одной партией, – сказал Коскун. – Остальная часть оппозиции молчит, так как сегодня целью атак является ДПН, но завтра удары обрушатся на них».
