По иронии судьбы Насралла оказался «справедливым» врагом Израиля. Он не выполнил обещание отомстить за нападение Израиля на ливанские цели, используя высокоточные управляемые ракеты. Кроме того, он точно сообщил место и объем своего ответа на израильский удар, опустив только сроки.

Хезболла не будет атаковать Хайфу и районы за ее пределами, как она поступала во время Второй Ливанской войны в 2006 году; она не будет запускать ракеты вглубь Израиля или поражать там гражданские цели. Скорее всего, ее ответ будет осуществляться вдоль ливано-израильской границы.

Это точное описание представляется отклонением от линии сдерживания, который существовал между Израилем и Ливаном с 2006 года и даже еще до той войны. Ранее «Хезболла» всегда заявляла, что будет реагировать, когда и где сочтет нужным, и что масштабы ее ответа не обязательно должны быть пропорциональны израильскому нападению.

То, что происходит сегодня, является значительными изменениями в государственной и военной политике «Хезболлы». Ее новая линия подкрепляет широко распространенную оценку, согласно которой «Хезболла» не заинтересована в расширении своего конфликта с Израилем. Если так, это позволяет нам осторожно сделать вывод о том, что военные столкновения на северной границе Израиля, вероятно, завершились.

Поворот «Хезболлы» связан с несколькими новыми событиями – как международными, так и внутренними, которые требуют от нее действовать взвешенно и разумно, чтобы не навредить своим союзникам внутри Ливана и стратегической поддержке, которую она получает от Ирана и Сирии.

Несколько месяцев назад Ливан начал обсуждать идею объединения войск «Хезболлы» с ливанской армией, чтобы придать этой организации легитимность в глазах международного сообщества и особенно Соединенных Штатов. Но Насралла, который с момента основания «Хезболлы» считал ее единственной оборонительной силой, способной противостоять Израилю, выступил против этой идеи. Хотя в прошлом он говорил, что готов разоружить свою организацию, как только появится ливанская армия, способная эффективно защищать страну, Насралла никогда не определял параметры, по которым следует оценивать эффективность ливанской армии.

В апреле министр обороны Ливана Элиас Сааб, союзник президента Мишеля Ауна, сказал: «Пока у Израиля есть намерения захватить нашу землю и нашу воду, мы не можем говорить о стратегии национальной обороны или сильной армии, которая будет единственной организацией, имеющей оружие». Термин «стратегия национальной обороны» обычно используется для обозначения идеи объединения всех ливанских вооруженных групп, особенно «Хезболлы», в единую ливанскую армию.

Заявление Сааба, которое предоставляет «Хезболле» неограниченную лицензию на хранение оружия и выполнение функций ливанских сил обороны наряду с армией, вызвало шок в Вашингтоне и в Европейском союзе: и там, и там теперь обсуждают, следует ли им сотрудничать с ливанским правительством, в котором члены «Хезболлы» являются министрами. «Хезболла» может быть довольна поддержкой, полученной от своих партнеров в правительстве и администрации президента Ливана, но она также понимает экономические и дипломатические проблемы, которые она вызывает в Ливане, когда продолжает угрожать Израилю и служит агентом для проведения иранской политики в Сирии и Ливане.

Две недели назад премьер-министр Ливана Саад Харири встретился в Вашингтоне с высокопоставленными чиновниками администрации, включая госсекретаря Майка Помпео. Его спросили, как он планирует остановить военную деятельность «Хезболлы» и что он собирается делать с ее заводами, производящими высокоточные ракеты. О том, что он сказал в ответ, информации нет.

На пресс-конференции после встречи на вопрос о том, требовала ли администрация США принятия мер по ракетным заводам, он ответил, что этот вопрос поднимался как в прошлом, так и на этот раз, добавив, что переговоры по данному вопросу ведутся, но отказался предоставить дальнейшие подробности. Затем он cбросил две дипломатические бомбы, которые остались практически незамеченными в Израиле.

Во-первых, Харири заявил, что в своих отношениях с Израилем Ливан стремится перейти от прекращения боевых действий, как того требует резолюция 1701 Совета Безопасности ООН, положившая конец Второй Ливанской войне, к официальному прекращению огня под эгидой ООН. Важность этого заявления, помимо его потенциального воздействия на военные отношения между двумя странами, заключается в том, что прекращение огня требует дипломатического соглашения. Конечно, это не мирное соглашение, но оно требует формального взаимного признания.

Позднее Харири выразил надежду, что будет достигнуто соглашение о разграничении исключительных экономических зон двух стран. Он отметил, что такой шаг может привести к значительному прогрессу в сентябре, что позволит Ливану начать бурение газовых скважин в Средиземном море.

Но чтобы достичь официального прекращения огня с Израилем, что важно для успокоения иностранных инвесторов, необходимых для добычи ливанского газа, Харири придется получить согласие «Хезболлы». Организация не возражает против переговоров с Израилем о границах исключительных экономических зон обеих стран, но пока не обнародовала свою позицию относительно прекращения огня.

Тем временем Ливан с нетерпением ждет обещанных на конференции государств-доноров 11 миллиардов долларов. Перевод средств был задержан из-за неспособности страны сформировать стабильное правительство. И вот теперь, когда правительство существует, государства-доноры хотят узнать, какие новые санкции США вводят в отношении Ливана: шаг, который будет зависеть от того, что премьер-министр этой страны сделает с «Хезболлой».

Вашингтон ввел санкции в отношении двух ливанских министров, принадлежащих к «Хезболле», и в отношении ливанского банка, подозреваемого в оказании помощи организации, но до сих пор он продолжал оказывать Ливану военную помощь. Он подготовил 3000 ливанских солдат, предоставил им ракеты с лазерным наведением, шесть беспилотных летательных аппаратов и бронетехнику на сумму 14,5 млн. долл. Однако США обусловили продолжение этой помощи жесткой политикой в отношении «Хезболлы».

Поскольку «Хезболла» контролирует некоторые министерства с большими бюджетами, она очень заинтересована в том, чтобы в Ливан поступали донорские средства. Она возражает против того, чтобы Америка помогала ливанской армии, но понимает, что министерская ответственность и желание получить щедрое государственное финансирование обязывают ее смягчить антиизраильскую деятельность и риторику.

В то же время «Хезболла» обязана отстаивать иранские интересы в Ливане, особенно учитывая сильную конкуренцию между Исламской Республикой Иран и Россией на сирийской территории. («Хезболла» получает от Ирана до 1 млрд долларов в год. – Прим. ред.) Насралла заявил: «Война против Ирана – это война против всей Оси сопротивления». Тем самым он дал понять, что «Хезболла» будет действовать, чтобы защитить Тегеран от США и Израиля. Но в то же время лидер «Хезболлы» избегал комментировать американское приглашение к переговорам, направленное иранским лидерам. Если Иран решит вести переговоры с США, то «Хезболла» предпочла бы не становиться центральным вопросом в их отношениях – отношениях, которые способны разогреть ливано-израильский фронт. (Иными словами, «Хезболла» в настоящее время не заинтересована в том, чтобы Иран использовал ее вооруженные силы против Израиля и США, так как это подорвет ее влияние в Ливане и скажется на получении правительством Ливана, а значит и самой «Хезболлой», занимающей в правительстве два министерских кресла, финансовой помощи. – Прим. ред.).

Насралла вынужден лавировать между западным давлением, оказываемым на ливанское правительство, которое также является его правительством, и своей проиранской миссией, сохраняя при этом военную мощь, обеспеченную Ираном, которая дает ему сильную политическую позицию. Поскольку Израиль ограничивает свою деятельность на ливанской земле, расширение военной деятельности против Израиля не может служить маневренности Насраллы в настоящее время.