Использование слова "геноцид" для описания эпизода массового убийства имеет последствия. Если ужасы разворачиваются сейчас, то это слово призывает другие страны вмешаться и наказать виновных. Если же чудовищные события остались в прошлом, использование понятия может повлиять на то, как произошедшее обсуждается историками или обычными людьми. После введения термина "геноцид" может показаться бестактным или морально невозможным подробно говорить о контексте, в котором произошли массовые убийства. Любые рассуждения о точных мотивах или катализаторах могут прозвучать как оправдания.

Но одна из заслуг книги "Тридцатилетний Геноцид", о муках, перенесенных христианскими подданными Османской империи непосредственно до и после её распада, заключается в том, что авторы решают эту проблему. Их повествование предлагает тонкий диагноз того, почему в определённые моменты на протяжении трёх десятилетий османские правители и их преемники создали ситуацию, результатом которой стали страдания стольких людей.

В книге рассматриваются, прежде всего, три эпизода: во-первых, резня предположительно 200 000 османских армян, которая произошла между 1894 и 1896 гг; затем гораздо большая по своим масштабам депортация и резня армян, которая началась в 1915 году и была признана геноцидом во многих странах; и, в-третьих, уничтожение или депортация оставшихся христиан (в основном греков) во время и после конфликта 1919-1922 гг, который турки называют своей войной за независимость.

Судьба ассирийских христиан, из которых погибло 250 000 или более человек, также рассматривается в книге, но менее подробно.

Авторы книги – выдающиеся израильские историки. Бенни Моррис, летописец боевых действий, которые сопровождали рождение Израиля. Он прямо написал об инцидентах, в которых арабы были убиты или изгнаны (речь идёт о Накбе – изгнании приблизительно 700 тысяч палестинских арабов в ходе Войны за независимость Израиля 1947-1949 гг; во время Накбы были так же убиты сотни палестинцев (на основе документов израильской армии Моррис доказывает, что это изгнание было осуществлено согласно решениям руководителей государства Израиль. - прим. http://gazeta.rjews.net/shavit1.shtml ). Он также утверждает (что крайне спорно), что было бы лучше, если бы результатом (Войны за независимость Израиля - прим.) стало полное разделение между евреями и арабами. Его соавтор, Дрор Зеэви, является профессором университета Бен-Гуриона в Негеве.

Каждый из выбранных авторами эпизодов происходил в определённый исторический момент. Первый разыгрывался в Османской империи, которая одновременно модернизировалась и рушилась, находясь в состоянии хронического соперничества с русскими. Второй имел место, когда турки воевали с тремя христианскими державами (Англией, Францией и Россией) и были обеспокоены тем, что их захватят в результате натиска с Запада и Востока. Во время третьего эпизода экспедиционные греческие силы с одобрения своих западных союзников заняли порт Измир, а затем двинулись вглубь страны.

Одна из самых впечатляющих глав книги объясняет нарастание массовых убийств 1894-1896 гг. В ней описывается напряжение, испытываемое в сельской Анатолии пришельцами, бежавшими из России через Кавказ, и превращение армян из религиозного меньшинства в политическую общину, которой боялись Османы. Эта история рассказана так, что производит сильное впечатление. Подчёркивается множество оттенков и нюансов.

И всё же, в книге есть парадокс. Как прилежные историки, Моррис и Зеэви признают множество различий между тремя фазами истории, о которых они рассказывают (например, в них действовали разные режимы: в первом случае – старая гвардия империи; во втором – теневая клика автократов; в третьем – светская республика).

Но собственная миссия историков состоит в том, чтобы подчеркнуть преемственность между всеми этими событиями. Как они утверждают, армянские марши смерти 1915-1916 гг хорошо задокументированы, и их статус как геноцида, с миллионом или более жертв, установлен. Напротив, они считают, что вещи, которые произошли в начале и конце 30-летнего периода, выбранного ими для изучения, необходимо лучше исследовать, чтобы все страдания османских христиан за это время можно было рассматривать как единую последовательность.

Между 1894 и 1924 гг, как отмечают историки, погибло от 1,5 до 2,5 миллионов османских христиан; бо́льшая точность при указании числа жертв невозможна. Независимо от смены режима, все эти убийства были спровоцированы мусульманскими турецкими руководителями, которые призывали к исламской солидарности. В результате доля христиан в населении Анатолии сократилась с 20% до 2%.

Все эти заявления обосновываются авторами и все они отражают один из аспектов многочисленных трагедий, которые сопровождали эволюцию региона к его современному состоянию. Тем не менее, по-прежнему трудно выразить основную идею авторов в одном истинном или ложном предложении. Они намекают на то, что Ислам по природе своей жесток? Нет, они отвергают эту точку зрения. Подразумевают ли они, что был разработан и затем осуществлён 30-летний план, хотя и различными режимами? Иногда они намекают на что-то подобное. Но профессиональное мастерство удерживает их от столь грубых высказываний.

В одном из лучших фрагментов Моррис и Зеэви тщательно обсуждают возможные интерпретации кровопролития 1915-1916 гг и предлагают сравнения с дискуссиями о гитлеровском Холокосте. Как отмечают авторы, историки спорят о том, насколько верно, что заранее было задумано массовое уничтожение евреев. Что касается армян, то, по словам Морриса и Зеэви, нет никаких сомнений в том, что марши смерти, начавшиеся в апреле 1915 гг, были централизованно скоординированы. Но приводятся разумные аргументы о том, как и когда они были запланированы заранее, и всегда ли предполагалось, что большинство жертв умрут.

Проанализировав различные факты, Моррис и Зеэви пришли к выводу, что внутренние круги Османов начали планировать массовые депортации армян вскоре после победы России в январе 1915 года (имеется в виду сражение при Сарыкамыше, в западной литературе – наступление Энвера , проходившее 9 (22) декабря 1914 - 5 (18) января 1915 – оборонительная операция русской Кавказской армии против наступательных действий турецких войск в районе населённого пункта Сарыкамыш Карсской области Российской империи в ходе Первой Мировой войны. В результате боёв 3-я турецкая армия была полностью разгромлена. Русской армии также удалось сорвать планы Османской империи по захвату российского Закавказья и перенести боевые действия на её территорию. - прим.). Однако Османская политика также формировалась и укреплялась в результате битвы при Ване, в которой русские и армяне успешно сражались, начиная с апреля 1915 года. Эти выводы основываются на тщательном анализе.

Но авторы менее уверены в своих выводах о судьбе греческих православных подданных Османской империи с 1919 по 1922 гг. Они документируют много ужасающих случаев, но эти инциденты не складываются в последовательную историю.

Моррис и Зеэви решительно оспаривают аргумент Турции о том, что после Первой мировой войны греческий сепаратизм в Черноморском регионе представлял опасность для формирующегося турецкого государства, что якобы и потребовало депортации греков. Авторы утверждают, что агитация за греческое государство на Черном море никогда не была серьёзной и что греки в этом регионе никогда не оказывали настоящего сопротивления турецкому режиму. Но ни одно из этих утверждений не является полностью точным. Греческие православные партизаны стойко держались в глубине Черноморского региона.

Более того, оспаривая турецкое обоснование депортаций в Причерноморье, Моррис и Зеэви почти подразумевают, что, если бы в этом регионе действительно существовала военная угроза, депортации могли бы быть морально оправданными. Это подводит нас к более широкому вопросу о книге в целом.

Читателю остаётся только гадать, что в конечном итоге думают авторы об обращении с гражданскими лицами в условиях тотальной войны. Ничто в конвенциях Организации Объединенных Наций не подразумевает, что военная целесообразность может оправдать удаление населения, присутствие которого неудобно (правительству - прим.), будь то с помощью этнической чистки, убийств или и того, и другого. Но, взвешивая аргументы за и против определённых актов изгнания, Моррис и Зеэви, кажется, временами принимают менее пуристскую точку зрения...

Нет сомнений в том, что во время падения Османской империи миллионы христиан погибли или пострадали из-за грубого нарушения гуманитарных принципов. Но они не были единственными жертвами (депортаций и убийств - прим.). Вспомним и о других жертвах, рассматривая войны, которые изгнали многих мусульман с Балкан, что происходило с начала XIX века и, возможно, завершилось актами геноцида, жертвами которых стали некоторые боснийские мусульмане в 1995 году (https://www.history.com/topics/1990s/bosnian-genocide). Сотни тысяч последователей ислама были убиты, а миллионы – перемещены, часто находя убежище в Турции. Если эпоху, породившую однородные пост-османские государства, необходимо представить как единое повествование, ситуацию, несомненно, нужно рассматривать с обеих сторон.