Долгожданный саммит между президентом США Дональдом Трампом и лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном прервался вскоре после того, как стороны не смогли достичь соглашения, которое удовлетворило бы их. Обе стороны надеялись заставить своего собеседника отказаться от критического рычага влияния: Трамп добивался ядерного разоружения Северной Кореи, а Ким хотел облегчения санкций. Чтобы сесть за стол переговоров с КНДР, администрация Трампа ввела то, что назвала “максимальным давлением” - жёсткие санкции и военные угрозы, призванные заставить противника изменить своё поведение, вокруг которого всё чаще вращается внешнеполитическая доктрина Трампа. 

Трамп развернул кампании давления как против друзей, так и против врагов. За последние два года это принесло ему некоторые успехи - например, пересмотр Североамериканского соглашения о свободной торговле на условиях, которые его администрация считает более благоприятными для Соединенных Штатов. Продолжается торговая война с Китаем. Но его действия в отношении двух самых насущных проблем, связанных с нераспространением ядерного оружия сегодня, в отношении Северной Кореи и Ирана, подчёркивают потенциальные опасности выбранного им пути. 

В случае с Ираном максимальное давление означало выход из ядерной сделки 2015 года, повторное введение санкций и развёртывание жёсткой риторики. В Северной Корее кампания привела к быстрой эскалации напряжённости между Вашингтоном и Пхеньяном, почти поставив две страны на грань обмена ударами. 

Но в обоих случаях действия оказались непоследовательными. За последние несколько месяцев, когда Вашингтон ещё больше усилил давление на Тегеран, призывая союзников США отказаться от ядерной сделки с Ираном, он сбавил обороты в Пхеньяне. Оба гамбита могут оказаться неэффективными в краткосрочной перспективе; Трамп, может быть, слишком мягко относится к Северной Корее и слишком жёстко – к Ирану. Кроме того, действия президента США могут нанести большой вред в среднесрочной перспективе, лишив Соединённые Штаты всех вариантов, кроме военного участия. 

Возьмём Северную Корею. Летом 2017 года напряжённость между Вашингтоном и Пхеньяном нарастала, и конфликт на Корейском полуострове или обмен ядерными ударами между США и Северной Кореей выглядел всё более возможным. Трамп пообещал “огонь и ярость, каких мир никогда не видел”, если Северная Корея осмелится угрожать США. Риторика, казалось, сработала: к следующему лету президент смог провести историческую встречу с Кимом. 

По словам администрации, Северная Корея ”больше не была ядерной угрозой " после встречи. По мнению Трампа, северокорейская программа ядерных вооружений под контролем, так что его администрация может сосредоточиться на улучшении отношений. За этим последовало одностороннее ослабление Вашингтоном давления на страну. Северной Корее больше не было ясно, остаётся ли на столе военный вариант. Поскольку Трамп развивал всё более сердечные отношения с северокорейским лидером, Вашингтон не сделал достаточно, чтобы сигнализировать о решимости США осудить или остановить худшие нарушения Кима. Более того, в условиях назревающей торговой войны между Китаем и США, Вашингтон не мог рассчитывать на сотрудничество Пекина по санкциям против Пхеньяна. 

Несмотря на разговоры США об улучшении отношений с Северной Кореей, поведение страны практически не изменилось. И остаётся неясным, принес ли этот процесс что-то стоящее. В конечном счёте, северокорейская кампания максимального давления, похоже, была приостановлена слишком рано, чтобы произвести изменения, к которым стремятся Соединённые Штаты в вопросах ядерной политики. 

Политика Америки в отношении Ирана страдает от противоположной проблемы. В мае 2018 г Трамп вывел Соединённые Штаты из многостороннего соглашения, которое сдерживало ядерную программу Ирана с момента реализации ядерной сделки в 2016 году, и даже до этого, поскольку Тегеран согласился ограничить некоторые виды ядерной деятельности во время переговоров 2012-2015 гг., которые и привели к ядерной сделке. Но Трамп счёл ядерную сделку с Ираном недостаточной, и отверг европейские предложения по её развитию для решения дополнительных проблемных вопросов (включая ракетную программу Тегерана и его региональную деятельность, а также судьбу ядерной программы после истечения ключевых положений соглашения через несколько лет). 

С тех пор администрация перешла к повторному введению санкций в отношении Ирана. Представители Белого дома и кабинета министров пошли дальше, чем предыдущие администрации, осудив Иран на ряде национальных и международных форумов. Эта кампания максимального давления направлена на изменение поведения страны в 12 областях, начиная с ядерной и ракетной программ и заканчивая иранской региональной политикой [нацеленной на поддержку шиитских иранских прокси на Ближнем Востоке]. 

В то время как кампания давления на Северную Корею была слишком минималистичной, Иран видит кампанию против него настолько максималистской, что не склонен к переговорам. Масштабы кампании слишком велики, она охватывает практически все аспекты внешней политики и политики безопасности режима, а её цели практически недостижимы без смены режима. Кроме того, подход Трампа к Ирану неразборчив. Режим санкций затрагивает многих обычных иранцев, включая пациентов больниц, детей и студентов, которые не могут позволить себе лекарства или продолжить учебу за пределами своей страны. На данный момент иранцы, похоже, приняли решение переждать правление администрации Трампа [до следующих выборов в США] и не возвращаться за стол переговоров, пока у них не будет больше ясности относительно траектории внутренней политики США в ближайшие два года. 

Успешная кампания давления должна отвечать нескольким требованиям. Успех будет зависеть от чётких и достижимых целей, поставленных руководством США, чтобы помочь обосновать давление и избежать нереалистичных целей. Успешная кампания должна включать соответствующие сигналы или способность сообщать свои цели и передавать свои представления о красных линиях другой стороне. Наконец, важно сбалансировать вознаграждение и наказание. Кампания давления будет эффективной только в том случае, если на её осуществление выделят достаточно времени. Иными словами, быстрых и лёгких побед, как показывает северокорейский случай, не бывает. А попытки их заполучить только отодвинут ворота ещё дальше от игрока.