В начале этого года, когда новый коронавирус начал распространяться в Китае, прогнозы были суровыми: вспышка стала китайским Чернобылем, возможно, даже началом конца для китайской Коммунистической партии (КПК) с геополитическими последствиями, которые во время растущей американо-китайской напряженности сыграют в значительной степени на руку Вашингтону. Но затем, почти так же быстро, предсказания развернулись в обратном направлении. Поскольку Китай, по-видимому, сдерживал распространение коронавируса, в то время как Соединенные Штаты и Западная Европа страдали от своих собственных крупных вспышек, пандемия и последовавшая за ней глобальная рецессия, как говорили, ознаменовали глобальное геополитическое переустройство, в котором Китай, возможно, станет победителем. Пекин, безусловно, увидел такую возможность, начав международную кампанию, подчеркивающую неудачи демократического управления и выставляя себя в качестве лидера глобального реагирования на пандемию.

Но сомнительно, что Пекин преуспеет в превращении пандемии, которая, вероятно, началась в китайском городе, в важную веху подъема Китая. Существуют реальные пределы способности Китая воспользоваться преимуществами нынешнего кризиса – будь то с помощью пропаганды или неэффективных глобальных действий. И точно так же, как потенциал Китая извлечь выгоду из коронавируса слишком легко переоценить, способность США демонстрировать глобальное лидерство даже после их первоначальных ошибок не стоит сбрасывается со счетов. Несмотря на то что реакция Вашингтона на эту пандемию до сих пор была глубоко ошибочной, власть США – в отличие от любого конкретного президента – опирается на устойчивую комбинацию материальных возможностей и политической легитимности.

КИТАЙСКАЯ ПРОПАГАНДА

Первоначальное пропагандистское наступление Китая было ошеломляюще агрессивным, но теперь оно кажется неуклюжим и вряд ли сработает. Повествование Коммунистической партии Китая ограничено тем простым фактом, что слишком много людей знают о происхождении вспышки болезни в Ухане и об ошибочной первоначальной реакции Пекина – в частности, о его попытках подавить информацию и заставить замолчать многих врачей, которые первыми предупредили о появлении опасного вируса. Перед лицом призывов к большей прозрачности Пекин изгнал американских журналистов, работающих в газетах «Нью-Йорк Таймс», «Вашингтон Пост» и «Уолл-стрит Джорнал». В своем Твиттере представитель МИД Китая обвинил американских военных в том, что они привезли коронавирус в Ухань. Хотя Пекин в последние недели отступил от этого заявления, в его подходе есть нотка отчаяния, которая намекает на собственную неуверенность Пекина в неправильном обращении с этой вспышкой.

Глобальный скептицизм распространяется, и не без оснований, на китайскую статистику по коронавирусу. Действительно, в то время как официальные данные Китая о новых случаях COVID-19 указывают на эффективное сдерживание (к 19 марта число новых местных инфицированных упало почти до нуля), некоторые в Китае опасаются, что центральное правительство просто перестало сообщать все результаты тестов, чтобы сохранить свой официальный счет низким и поддерживать миф о том, что оно выиграло войну против вируса. Это не первый случай, когда Пекин скрывает неблагоприятные данные. (Есть веские основания считать, что Китай фальсифицировал свою статистику по экономическому росту за 2019 год, серьезно преувеличив масштабы роста. – Прим. ред.).

Некоторые лидеры, конечно, принимают рассказ Пекина и аплодируют его методам борьбы со вспышкой болезни – в том числе официальные лица в Камбодже, Иране, Пакистане и Сербии. Лишь немногие из этих правительств были недавно переубеждены последними китайскими сообщениями: у них есть длинный послужной список принятия китайских политических нарративов и экономической помощи, часто ради своей собственной власти у себя дома. Действительно, некоторые европейские получатели испытательных комплектов китайского производства и защитного оборудования отвергли их как некачественные. Только на этой неделе премьер-министр Финляндии уволил главу Агентства по чрезвычайному снабжению страны за то, что он потратил миллионы евро на неэффективные китайские маски.

Тем временем другие лидеры уже выступают против попыток Китая переписать глобальный нарратив в своем ответе на вызов COVID-19. Верховный представитель Европейского Союза по иностранным делам Джозеп Боррелл открыто критиковал усилия Китая как борьбу за влияние посредством «политики великодушия». Лидеры Бразилии и Индии, которые сталкиваются с проблемами внутри страны, быстро перешли к критике Китая и отказу от его помощи. В Африке общественное внимание было приковано к рассказам о широко распространенном расизме в отношении африканских мигрантов в Южном Китае. И еще до начала пандемии Пекин столкнулся с большим дефицитом доверия среди своих азиатских соседей. Опрос общественного мнения в шести азиатских странах, проведенный Исследовательским центром Pew Research Center в период с мая по октябрь 2019 года и опубликованный в конце февраля, показал, что значительно более высокий процент людей больше симпатизируют США, чем Китаю.

Подход Пекина к борьбе с коронавирусом будет сравниваться не только с подходом США, но и с впечатляющими действиями многих азиатских стран, включая несколько демократических государств. Сначала Пекин потерпел неудачу из-за предсказуемого отсутствия прозрачности, а теперь терпит неудачу Вашингтон. Но демократические Южная Корея и Тайвань показали себя лучше, чем обе эти страны. Впечатляющий режим испытаний и отслеживания контактов Южной Кореи и усилия Тайваня по раннему обнаружению и сдерживанию болезни отражают как их выбор в области управления, так и их способность извлекать уроки из прошлого опыта борьбы с пандемиями. Граждане и правительства, ищущие модели, с большей вероятностью выберут эти демократические успехи, чем хваленую авторитарную альтернативу Китая и драконовские сдерживающие усилия, реальные издержки которых остаются неизвестными.

Более того, экономика Китая не может прийти на помощь, как это было во время мирового финансового кризиса. Хотя со стороны предложения наблюдается частичный всплеск, поскольку китайские заводы вновь открываются, движущие силы спроса для роста Китая находятся в реальной опасности. Китай слишком зависит от внешнего спроса со стороны США и Европы, чтобы стать единственным спасителем мировой экономики. Сегодня на долю 12 стран, наиболее пострадавших от вируса, приходится около 40 процентов китайского экспорта. Многие из этих стран также являются ведущими поставщиками промежуточных товаров в Китай. Экономика Китая не сможет вернуться к своей прежней траектории роста примерно на пять-шесть процентов в год, пока не восстановятся экономики Соединенных Штатов и Европейского Союза. Китайским политикам придется сдерживать некоторые из своих внутренних стимулирующих усилий до тех пор, пока это не произойдет, зная, что такие стимулы будут иметь ограниченное влияние, если глобальный спрос снизится. Политика стимулирующих экономику КНР кредитов, как это было сделано китайцами в 2008-2009 годах, исключена из-за высокого общего уровня задолженности Китая и реального риска спровоцировать крах его финансовой системы. В этом кризисе американская и китайская экономики должны либо утонуть, либо плыть вместе. (В 2008-2009 годах КНР прибегла к таким мерам борьбы с финансовым кризисом, как огромные инвестиции в инфраструктурные проекты – госбанк выдавал строительным компаниям дешевые кредиты. Возможно, это помогло усилить рост и спасло страну от последствий кризиса, но цена оказалась очень велика – многие проекты оказались убыточны и неэффективны, были построены пустующие города-миллионники, жилье в них не удается реализовать, и на их содержание правительство продолжает тратить миллиарды долларов. Итогом стал гигантский рост государственного долга. В условиях, когда долги государства и бизнеса в КНР составляют уже 3-3,5 ВВП, Китай вряд ли может позволить себе новые стимулирующие развитие программы таких масштабов. – Прим. ред.).

ОПАСНОСТИ ПРЕДСКАЗАНИЙ

В разгар глобального кризиса давление на прогнозирование долгосрочных стратегических последствий чрезвычайной ситуации оказывается огромным. Проблема с ранними выводами заключается в том, что они часто ошибочны: аналитики сосредотачиваются на непосредственных последствиях недавних событий и игнорируют структурные особенности глобального порядка.

Безусловно, в ходе нынешнего кризиса произошел катастрофический провал политического и дипломатического руководства США, который может дорого стоить стране в ближайшие месяцы (Трамп долго игнорировал угрозу коронавируса, что привело к вспышке эпидемии; кроме того, США не оказывают значительной поддержки другим странам. Все вместе привело к подрыву их роли глобального мирового лидера, особенно на фоне политики Пекина, оказывающего помощь различным государства в борьбе с пандемией. – Прим. ред.). Но утверждать, что это может предвещать «Суэцкий кризис» для Соединенных Штатов, как это недавно сделали Курт М. Кэмпбелл и Раш Доши, – это слишком далеко от реальности.

Стоит более внимательно рассмотреть аналогию с Суэцем. Британская интервенция в Суэце в 1956 году была последним вздохом империи, которая уже давно потеряла власть и легитимность, чтобы навязывать свою волю бывшим колониям. За поколение до Суэцкого кризиса Соединенные Штаты превзошли Великобританию по всем дипломатическим, экономическим и военным показателям. Растущая военная и технологическая мощь Китая сегодня впечатляет, но китайская валюта не приближается к той гегемонии, которой обладал доллар в 1956 году или которой он пользуется сегодня. Действительно, доля Соединенного Королевства в мировом ВВП в то время составляла лишь малую долю от сегодняшней доли Соединенных Штатов. Как сказали бы китайские ленинцы, международное соотношение сил в 1956 году было решительно не в пользу Великобритании.

Сегодня это не относится к Соединенным Штатам. Даже сейчас, когда США спотыкаются в нынешнем кризисе, Пекин сталкивается с внутренними и внешними проблемами, которые вытекают из его выбора в отношении экономического и политического управления внутри страны и глобального управления за рубежом. Слишком мало доказательств того, что авторитарная модель Китая сегодня обладает большей привлекательностью, чем демократические нормы, принятые многими соседями Китая. XXI век вряд ли можно назвать китайским веком, что бы ни делали Соединенные Штаты. Скорее всего, он будет азиатским, учитывая эффективное и действенное управление, продемонстрированное в последние недели, а также значительный и растущий вклад региона в глобальные инновации, производительность и рост.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ АМЕРИКАНСКОГО ЛИДЕРСТВА

Хотя позиция Китая в качестве глобального лидера вряд ли может быть гарантирована, Соединенные Штаты не должны успокаиваться – отнюдь нет. Возможно, никакого смещения власти в сторону Китая и не произойдет, но налицо продолжающийся кризис американского лидерства, как справедливо отмечают Кэмпбелл и Доши в своей статье в журнале Foreign Affairs. Крайне важно, чтобы Соединенные Штаты восстановили компетентное руководство в борьбе с этой пандемией на всех уровнях. Мир явно нуждается в глобальной системе наблюдения, тестирования на выявление болезни и фармакологического реагирования. До сих пор риторика и дипломатия Китая приносили ограниченные выгоды, но Соединенные Штаты и их союзники должны сохранять бдительность, чтобы Пекин еще больше не расширял свою роль в глобальном управлении и институциональном дизайне в то время, когда Вашингтон отступает.

Предыдущие глобальные и региональные кризисы, начиная с 1950-х годов, дают важные уроки для восстановления лидерства США. Действительно, многие устойчивые модели сотрудничества и институционального развития выросли из моментов большого давления: договоры Соединенных Штатов о безопасности с Австралией, Японией и другими странами были подписаны в разгар корейской войны; четырехсторонняя рамочная программа взаимодействия с Австралией, Индией и Японией была организована менее чем за 72 часа в ответ на цунами 2004 года; лидеры «Большой двадцатки» впервые собрались в ноябре 2008 года – в разгар финансового кризиса. Даже после финансового кризиса 1997-1998 годов, когда США и Международный валютный фонд потребовали жестких условий, которые оттолкнули большую часть Азии, в то время, как Пекин выигрывал очки, так как не девальвировал свою валюту, долгосрочный результат был более устойчивым и рыночным и не стал переходом к государственному капитализму в китайском стиле.

Если Соединенные Штаты находятся в стратегическом соперничестве с Китаем, то эффективное американское руководство должно способствовать созданию чего-то позитивного, обеспечив условия для выхода из кризиса, а не пытаться использовать кризис для изоляции и отчуждения Пекина. Неспособность министров иностранных дел стран «Большой семерки» договориться о совместном заявлении (поскольку американская делегация настаивала на том, чтобы назвать новый коронавирус «уханьским вирусом», идя вразрез с руководящими принципами Всемирной организации здравоохранения и позициями ближайших союзников Вашингтона) вряд ли является примером эффективного руководства. На протяжении десятилетий Соединенные Штаты сохраняли силу, авторитет и влияние не только благодаря своим размерам и возможностям, но и привлекая другие страны к своему видению безопасности и процветания. США, которые сейчас относятся к Китаю исходя из грубой оборонительной позиции, – это не те Соединенные Штаты, которые заслужат уважение среди своих друзей и союзников. Соединенные Штаты, которые учатся на опыте Германии, Южной Кореи, Тайваня и других стран в области борьбы с пандемиями; США, которые поддерживают практическое и значимое сотрудничество с Китаем и взаимодействие с глобальными организациями, такими как ВОЗ, смогут использовать пандемию как возможность напомнить миру о том, как выглядит американское лидерство.