В течение последнего десятилетия президент Турции Реджеп Эрдоган, пользуясь хаосом на Ближнем Востоке, был занят созданием военного присутствия в ряде стратегических объектов в этом регионе, в Северной Африке и даже дальше, не встречая реальной оппозиции.

Внимание мировой общественности в это время было сосредоточено на усилиях Тегерана по реализации ядерных амбиций. Одновременно Иран реализовывал свою долгосрочную цель - создание шиитского полумесяца (цепи зависимых от Ирана государств), охватывающего ближневосточные страны.

Сегодня турецкий лидер готов занять центральное место во многих региональных конфликтах и продвигать свой грандиозный замысел возрождения исламского халифата. Ни для кого не секрет, что он считает себя законным наследником многовековых османских правителей и в этом качестве намерен вновь распространить влияние Турции на страны и территории, ранее входившие в состав Османской империи.

Фактически новые карты Турции, опубликованные в 2016 году, включают северную Сирию вплоть до Латакии, район Мосула в Ираке и простираются за пределы европейской части Турции через пролив Босфор до Болгарии и до города Салоники в западной Фракии. Этот район все еще находился под османским владычеством, когда в 1918 году было подписано перемирие, но был отторгнут от Турции Лозаннским договором в 1923 году.

Такие карты – явный признак ирредентизма, который может привести к войне.

Это вполне соответствовало бы доктрине Ахмеда Давутоглу, бывшего министра иностранных дел и наставника Эрдогана, который написал книгу о священном долге Турции объединить Ближний Восток под мантией неоосманства и возродить Исламский халифат.

Эта цель во многом соответствует и чаяниям «Братьев-мусульман», нашедших в турецком президенте союзника. Действительно, узы между ними стали крепче после того, как Эрдоган разорвал отношения с Египтом, когда президент этой страны, Мухаммед Мурси, был свергнут, а «Братство» заклеймили там как террористическую организацию. Лидеры движения, избежавшие ареста, бежали в Турцию или в Катар, давний сторонник «Братства», что привело к дальнейшему сближению Анкары и Дохи, тем самым продвигая цели Эрдогана.

Сегодня Турция имеет сильное политическое присутствие и присутствие в сфере безопасности на севере Сирии, где она координирует свою деятельность с Россией и Ираном. Она использует своих исламистских (суннитских) ополченцев против режима президента Башара Асада, борется с курдами (Эрдоган подозревает их в оказании помощи движению РПК, стремящемуся к автономии курдов).

Турецкие войска вторглись в северный Ирак, где они также сражаются с курдами, обучая иракских туркменов – меньшинство турецкого происхождения, предположительно находящееся в опасности. Анкара заключила соглашение о сотрудничестве в области безопасности с Катаром – бывшей частью Османской империи – в 2010 году, продав ему военную технику, беспилотники собственного производства и бронированные автомобили. Турция создала там военную базу в 2015 году и направила еще 3000 военнослужащих в 2017 году, чтобы продемонстрировать поддержку осажденному королевству, блокированному Саудовской Аравией, Эмиратами, Египтом и Бахрейном. Таким образом, Эрдоган получил важный плацдарм в Персидском заливе.

В районе Красного моря в Сомали была создана турецкая военная база якобы для подготовки местных войск: у берегов суданского острова Суакин, некогда бывшего резиденцией Османского губернатора региона, Анкара арендовала территорию, хотя ее судьба неясна теперь, когда президент Судана Омар Башир находится в тюрьме.

В то же время Эрдоган взвешивает палестинский вопрос: налицо ухудшение связей с Израилем. Он хочет выслужиться перед арабским миром, проводит встречи и конференции исламских организаций, нацеленных на осуждение израильского государства, мобилизует турецкие организации для оказания помощи – для обеспечения продовольствием нуждающихся в Восточном Иерусалиме и восстановления там исламских объектов. Он использует все это для агитации и подстрекательства против Израиля.

Это служит еще двум целям: позиционированию Турции как защитника ислама и вызову Иордании, которая в силу своих мирных соглашений с Израилем имеет особый статус в отношении исламских институтов и Храмовой горы.

 

Однако именно откровенное вмешательство Турции в Ливию заставило Европу обратить внимание на происходящее, потому что она видит в этом прямую угрозу. Бесконечная гражданская война в этой стране ставит законно избранный парламент Тобрука и Ливийскую национальную армию (ЛНА) во главе с генералом Хафтаром, фактическим правителем восточной части страны, против исламистских организаций, поддерживающих триполитанское Правительство национального согласия (ПНС) Файеза Сарраджа, признанное ООН и правящее в западной части Ливии.

Турция тайно помогает ПНС с 2013 года, предоставляя оружие и боеприпасы в нарушение эмбарго, введенного Советом Безопасности ООН. В последнее время, когда силы Хафтара оказались близки к взятию Триполи, Эрдоган открыто направил ударные беспилотники исламистским ополченцам, а также военных советников и тысяч наемников, набранных из исламистских движений в Сирии, эффективно прекратив наступление Хафтара на Триполи. Хафтар был вынужден отступить и оставить позиции, которые он завоевал в западной Ливии.

Это привело к серьезному сдвигу в региональной политике. Хафтар пользуется поддержкой Египта, Эмиратов, России и даже Франции, последние воюют с джихадистскими группировками на юге страны, угрожая региону Сахель в Африке и множеству африканских стран. Однако для Египта новая ситуация представляет собой явную и реальную опасность.

Хафтар сыграл важную роль в обеспечении безопасности длинной общей границы Египта и Ливии, помогая сорвать попытки исламистских ополченцев направить боевиков и военную технику исламистскому повстанческому движению на Синайском полуострове.

После неудачи Хафтара под Триполи президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси опубликовал «Каирскую декларацию», призывающую к прекращению огня, выводу всех иностранных войск и выработке политического решения по Ливии. Файез Саррадж, премьер-министр ПНС, отказался от нее и продолжил наступление на Сирт – ворота в удерживаемые Хафтаром крупные нефтехранилища и в экспортную инфраструктуру Рас-Лануфа и Аль-Сидры.

В этот момент египетский президент выступил с четким предупреждением: захват Сирта будет представлять прямую угрозу безопасности его страны, и его армия готова вмешаться, чтобы предотвратить это. Турция поспешила ответить, что прекращение огня обусловлено выводом войск Хафтара из Сирта.

Парламент Тобрука обратился к Сиси с просьбой о помощи в защите Ливии и получил поддержку делегации ливийских племен, что дало ему правовую основу для отправки своих войск через границу.

В знак поддержки Египта Россия разместила на востоке Ливии несколько боевых самолетов МиГ-29.

Неясно, будет ли Эрдоган подкреплять свои угрозы действиями и будет ли Сиси затем перемещать свои войска через границу.

Столкнувшись с этой новой турецкой агрессией, Европа кажется нерешительной и не желающей действовать. Анкара не дает миллионам беженцев из Сирии, Ирака и Афганистана добраться до берегов Италии и Греции – в обмен на выплаты ей европейцами миллиардов долларов в год. До сих пор Хафтар блокировал ливийских и африканских беженцев, пытавшихся бежать.

 

Новая изоляционистская политика президента США Дональда Трампа, который заявил, что не хочет быть втянутым в бесконечные региональные конфликты, привела к ослаблению влияния Америки. Кроме того, у Трампа нет желания ссориться с Турцией, членом НАТО. Он уже продемонстрировал это, бросив своих курдских союзников в Сирии и оставив их беззащитными перед турецкой армией. Отношения с Евросоюзом в лучшем случае шаткие, и Запад вряд ли объединится против Турции.

Россия находится в затруднительном положении. Экспансионистская политика Эрдогана угрожает ее усилиям по созданию форпостов вдоль Средиземного моря и участию в восстановлении раздираемых войной стран. Должна ли она противостоять турецкому президенту или искать компромисс? Она делает это в Сирии, по крайней мере на данный момент, включив Турцию вместе с Ираном в Астанинский форум, призванный координировать действия в этой стране, позволив турецким войскам захватить провинцию Африн и достигнув прекращения огня в Идлибе.

Китай, занятый продвижением своего амбициозного проекта «Новый Шелковый путь» в регионе, не желает вмешиваться, хотя, несомненно, рад видеть упадок Запада. Кроме того, даже преследование уйгурских меньшинств в Китае привело лишь к сдержанным осуждениям со стороны Анкары и не нанесло ущерба отношениям между двумя странами.

Хотя Турция смогла протянуть свои щупальца по всему Ближнему Востоку, не похоже, чтобы кто-то на международной арене был готов вмешаться в это. Тем не менее сомнительно, что Турция готова к прямому противостоянию в Ливии с Египтом и Россией. Последние, вероятно, попытаются найти временный компромисс, обе армии сохранят свои нынешние позиции вместе с Хафтаром и ливийским премьер-министром Файезом аль-Сарраджем, договорившись о разделе нефтяных доходов.

Такой компромисс никоим образом не предвещал бы окончания гражданской войны в Ливии, но продемонстрировал бы, что именно Эрдоган держит ключи к дальнейшему развитию событий.

Однако то, что могло бы заставить будущего Халифа из Стамбула споткнуться, – это неприятности дома. Экономическая ситуация ужасна, валютные резервы истощены, турецкая лира падает, инфляция свирепствует. Отчасти это объясняется непомерными издержками экспансионистской политики президента в то время, когда экономический рост серьезно пострадал от пандемии COVID-19.

Турция обращается к Международному валютному фонду за чрезвычайной помощью, хотя соглашение еще не достигнуто. Оппозиция Эрдогану растет, и члены парламента от его собственной партии дезертируют, чтобы присоединиться к новому оппозиционному движению – «Аль-Мустакбал» («Будущее»), созданному не кем иным, как бывшим премьер-министром Турции Ахметом Давутоглу для борьбы с тем, что они называют коррумпированным и диктаторским режимом.

Партия справедливости и развития (ПСР) Эрдогана потеряла парламентское большинство в 2018 году и была вынуждена сформировать коалицию с небольшой националистической партией. Президент Эрдоган находится на распутье: он может призвать к досрочным выборам, надеясь на лучшие результаты, или использовать пожар в Ливии в качестве отвлекающей тактики. Что не вызывает сомнений, так это его решимость достичь своих целей, возможно, даже ценой переворота, чтобы сохранить свои позиции.