Обгоревшее тело Вазира Мохаммеда Нуртани, афганского беженца и отца троих детей, было обнаружено 11 ноября в лесу недалеко от Зонгулдака на севере Турции. Он работал на нелегальной шахте политика ПНД (Партии националистического движения) Хакана Кёрнёша. Прямо на работе он потерял сознание, после чего Нуртани жестоко избили, бросили в лесу и подожгли его тело. Судя по всему, в момент сожжения он был еще жив, и можно предположить, что это преступление было совершено, чтобы предотвратить разоблачение нелегальной шахты. Кёрнёша арестовали вместе с другими соучастниками, и теперь им инкриминируют избиение Нуртани, которое привело к гибели рабочего, и сожжение его тела.

Подобные инциденты всплывают всё чаще и чаще. Известен случай с сирийским рабочим Мустафой аль-Реджепом, тело которого было завернуто в одеяло и брошено в апельсиновой роще. Его труп нашли неподалеку от Аданы в 2019 году. Рабочий погиб в результате несчастного случая на производстве. Эти случаи – лишь вершина айсберга, которые показывают, как землевладельцы и предприниматели в Турции эксплуатируют труд мигрантов, чтобы затем выбросить людей, как мусор.

Эрджюмент Акдениз, журналист, пишущий о правах этих рабочих и условиях труда мигрантов, рассказал ANF об их положении в Турции.

- В последнее время количество несчастных случаев со смертельным исходом на производстве резко возросло. Особенно страдают трудовые мигранты, работающие в Турции. Почему так происходит?

- После введения системы лицензирования в Зонгулдаке, т.е. после приватизации предприятий, прежде находившихся в собственности государства, доля работников, состоящих в профсоюзах, сократилась. В результате сформировалась настоящая мафиозная структура. Определенные группы капитала, нередко связанные с ПНД или другими группировками, имеющими связи в политике, росли, как грибы после дождя. Нелегальные шахты функционируют так – их роют даже в жилых районах, которые тоже порой созданы незаконно. Раскапываются целые курганы. Когда я был в Зонгулдаке, я видел множество подобных шахт, входы в которые можно найти на обочинах дорог и под мостами.

Определенную роль в этом играет и социальная структура Зонгулдака. Впрочем, сегодня традиция шахтерского труда, передававшаяся от отца к сыну, исчезает.

- Почему так происходит?

- После трудового конфликта на шахте в Соме там платят только минимальную зарплату. Стало трудно найти квалифицированных рабочих, которые не намерены идти трудиться на эти нелегальные шахты из-за отсутствия охраны труда.

Однако у людей, работающих в шахтах, нет иного выбора, кроме как рисковать жизнью. Чаще всего это трудовые мигранты. В Зонгулдаке в этой сфере обычно трудятся не выходцы из Сирии, а граждане Афганистана. Конечно, за этим стоят свои причины. Люди, приезжающие из разных регионов Афганистана, заранее знают, где они будут работать. Мы понимали это и тогда, когда в озере Ван затонула лодка с мигрантами. Было понятно, где собирались работать эти люди, в какую провинцию они ехали, в каких условиях им пришлось бы жить и спать.

Конечно, если рабочий погибает, возможны жесткие санкции, особенно если у вас на производстве скончался гражданин Турецкой Республики, а у завода нет лицензии или шахта нелегальная. Однако, если этот человек мигрант, некое регулирование есть, но оно не такое жесткое. Но все же определенные нюансы имеются, поэтому люди стали отдавать предпочтение найму нелегальных иммигрантов. На подобных шахтах в районе Зонгулдака, да и в других отраслях, существует очень жестокий трудовой режим. Родственники пострадавших от несчастных случаев, если они живут в Турции, как правило, не могут пожаловаться властям или в соответствующие органы, иначе их депортируют. Эти люди беззащитны, они не имеют никаких прав и находятся в опасности каждый день. Им постоянно угрожают, а порой и депортируют, потому что механизм коррупции работает на каждом шагу – от силовиков на границе до контрабандистов и глав компаний.

- То есть случай Зонгулдака не единичен?

- Именно так. Например, мы не знаем, сколько гастарбайтеров гибнет на турецких стройках. Порой их хоронят там же, и никто об этом не знает. Мы не владеем информацией о том, сколько людей умирает во время работы на полях – их тела попросту бросают неподалёку. Эти преступления свидетельствуют о необходимости повторного расследования неофициальных кладбищ, смертей, вскрытий и полицейских протоколов. Здесь есть и политическая ответственность. Неясно, будет ли внесено предложение о расследовании этой ситуации в парламент, встретятся ли по этому поводу представители партий, но ответственность за происходящее велика. На это необходимо обратить внимание, поскольку число таких событий заметно возросло и скрывать их больше нельзя. В этой ситуации выражен и расизм, когда некие люди ставятся выше других из-за своего происхождения. Любой человек, приехавший из другой страны, рассматривается как недочеловек, независимо от происхождения. Есть граждане Турции и местные жители, а есть те, кто пересекает границу нелегально, и с ними обращаются так, будто они не стоят наших сограждан. С одной стороны, власти якобы не хотят, чтобы эти люди пересекали турецкую границу, и у нас даже строится стена, которая должна препятствовать проникновению мигрантов, но на самом деле это система фильтров.

- Что Вы называете «системой фильтров»?

- Фактически, эта система заключается в том, чтобы пропустить через границу столько рабочих, сколько вам необходимо. Эта нелегально, эта маргинализация людей и расистское исключение ведут к тому, что мигранты, преодолевшие все эти барьеры, вынуждены принимать всё, с чем сталкиваются здесь, как субпролетарии. Им приходится в прямом смысле принимать всё – даже смерть. Если раньше так относились в первую очередь к курдским рабочим, то сегодня – к иностранным мигрантам. В нашей стране вбивается клин между местными рабочими и трудовыми мигрантами, и последние готовы на всё, чтобы иметь работу, потому что она им нужна. Так эти люди подвергаются крайнему отчуждению. Таков новый миграционный режим капитализма. Он характерен не только для Турции, но и для многих стран мира. Однако, в Турции можно видеть самые яркие проявления этой несправедливости.

По официальным данным, с момента прихода к власти ПСР (правящей Партии справедливости и развития) в результате несчастных случаев на производстве погибло 32 тысячи человек. 900 из них – беженцы или мигранты. Это серьезные цифры и очень высокий показатель. Конечно, главный вопрос заключается в том, сколько ещё смертей рабочих не было учтено. Говоря о ситуации мигрантов или местных рабочих, которые трудятся на этих нелегальных шахтах, я должен с сожалением сказать, что они умирают «естественным путем», так как обычно никакая информация не выходит на свет дня. Но если сопоставить эти события с уровнем насилия, то можно увидеть, что здесь есть очень серьезная проблема. Есть работники, которые гибнут из-за профессиональных заболеваний и пренебрежения простейшими мерами предосторожности, о которых не заботятся работодатели.

Стоит добавить, что нелегальные шахты есть не только в Зонгулдаке, но и в Кыныке и Измире. Маленькие дети живут в окрестностях этих предприятий, где работают их родители, в ужасных условиях; местные жители и рабочие-мигранты гибнут бок о бок. Выход в их совместной организации и борьбе плечом к плечу. К прискорбию, в этой ситуации мы вынуждены дать профсоюзам очень плохую оценку. Они заботятся только о взносах своих участников и национализме. Это вполне устраивает капиталистов, боссов и владельцев компаний. Я думаю, здесь имеет место сотрудничество.

Эта ужасная переброска рабочей силы, когда мигранты попадают в страну небезопасными путями, приводит к росту числа смертей. Это результат глобальной стратегии управления миграцией, в которую вовлечена Турция. Что же делают организации трудящихся, профсоюзы и демократические силы, дабы вести борьбу против этой стратегии? Каждый должен задать этот вопрос самому себе.