Когда почти все очевидные пути к укреплению национальной безопасности закрыты, у Ирана не остается другого выбора, кроме как обратиться внутрь страны, чтобы решить свои внутренние проблемы, одновременно добиваясь деэскалации в отношениях с противниками и уменьшая свое стремление к региональному влиянию.
Еще до падения режима Башара Асада в Сирии в начале декабря 2024 года начали рушиться столпы иранской стратегии национальной безопасности, рассчитанной на десятилетия, и основы идеологической политики (иранской шиитской теократии - прим.) по переустройству Ближнего Востока.
К моменту начала наступления сирийских повстанцев руководство ХАМАС и «Хезболлы» (обе группы являются краеугольным камнем политики Ирана по созданию «огненного кольца» вокруг регионального соперника в борьбе за господство над Ближним Востоком - Израилем - прим.) - уже было уничтожено израильскими авиаударами и тайными операциями, а их арсеналы были разгромлены израильскими воздушными и наземными атаками.
Способность Ирана сдерживать Израиль или защищаться от израильских воздушных атак была ликвидирована в ходе обмена ударов с Израилем (удар 150 самолетов ВВС Израиля уничтожил значительную часть ПВО Ирана, в особенности системы, защищавшие Тегеран и Исфахан - прим.). Падение режима Асада от рук суннитских исламистов, поддерживаемых членом НАТО Турцией, завершило крах иранской «оси сопротивления».
Однако, несмотря на признание того, что угрозы со стороны Израиля не позволяют Ирану направить дополнительные силы Корпуса стражей исламской революции Quds Force или союзных ополченцев, чтобы остановить наступление повстанцев на Дамаск, иранские официальные лица не проявляют никаких признаков паники. Они также не намекали на предстоящий компромисс с заявленными ранее внешнеполитическими целями (сделать Израиль нежизнеспособным как еврейское государство, принудив его население к реэмиграции - прим.).
Однако спокойные публичные выступления иранских официальных лиц опровергается сообщениями, экспертными оценками и комментариями иранских специалистов, согласно которым иранские лидеры пересматривают ключевые постулаты своей внешней политики и политики национальной безопасности.
Проблемы Ирана усугубляются вступлением в должность второй администрации избранного президента Дональда Дж. Трампа, которая, несомненно, усилит экономическое и, возможно, другие виды давления на Тегеран, поэтому возможности альтернативной политики для Ирана значительно сузились.

Вариант 1. Не менять курс.
Некоторые аналитики могут поверить на слово верховному лидеру Ирана аятолле Али Хаменеи, когда он настаивает на том, что ось сопротивления может быть восстановлена до прежнего уровня. По разным данным, «Силы Кудс» и иранские дипломаты пытаются найти обходные и альтернативные пути снабжения партнеров по оси, например, перебрасывая оружие, предназначенное для «Хезболлы», прямо в международный аэропорт Бейрута.
Иранские лидеры, выступающие за сохранение прежнего политического курса (наращивание военных возможностей проиранской коалиции - Оси сопротивления, выдавливание США с военных баз в Сирии и Ираке, окружение Израиля огненным кольцом проиранских сил - прим.) отмечают, что йеменские хуситы продолжают атаковать Израиль, США и торговые суда Красного моря, несмотря на ответные действия Израиля и США.
Однако вариант «не менять курс» столкнется с серьезными трудностями, которые иранские лидеры могли прежде и не осознавать.
Израиль доказал, что интенсивные и основанные на применении высокоточного оружия и качественных разведданных воздушные операции могут нанести серьезный ущерб региональным партнерам Ирана и его линиям снабжения. Израиль настаивает и, по-видимому, может обеспечить новую норму, в рамках которой он не позволит Ирану пополнять запасы, перевооружаться и консультировать своих региональных союзников, особенно тех, которые находятся непосредственно у границ Израиля.
В этом вопросе, Израиль, похоже, пользуется полной поддержкой американских лидеров обеих партий. Он может предпринять действия по уничтожению (скорее все же ослаюлению - прим.) хуситов в Йемене, которые представляют угрозу не только для Израиля, но и для мировой торговли. Тегеран, скорее всего, поймет, что стратегия, основанная на восстановлении своих ослабленных региональных союзников или на более сильной опоре на все еще непокоренных хусистов, может стать нежизнеспособной.

Вариант 2. Ядерное оружие - рискованная альтернатива.
Некоторые иранские лидеры выступают за реализацию альтернативной стратегии национальной безопасности, основанной на создании сил ядерного сдерживания. Они утверждают, что религиозный запрет верховного лидера на приобретение ядерного оружия больше не отвечает идеологическим и национальным интересам Ирана и должен быть отменен.
Однако сторонники создания оружия сталкиваются с контраргументами таких деятелей, как бывший президент Хасан Рухани, который настаивает на том, что усилия по созданию ядерного оружия подбодрят премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и президента США Дональда Трампа, заставив их предпринять военные действия против ядерных объектов Ирана.
Возражения Рухани точно отражают серьезные проблемы, с которыми столкнется Иран в случае принятия решения о форсировании его ядерной программе. Эти проблемы, скорее всего, сделают альтернативную стратегию национальной безопасности, основанную на обладании ядерным арсеналом, нежизнеспособной. Израиль рассматривал возможность нанесения превентивных ударов по ядерным объектам Ирана на протяжении десятилетий, но воздерживался от таких действий отчасти из-за возражений со стороны сменявших друг друга американских администраций. До сих пор американские лидеры предпочитали решать проблему иранской ядерной угрозы дипломатическим путем. Помимо разногласий с американскими чиновниками, некоторые израильские стратеги также сомневаются в том, что израильский удар, если он будет нанесен в одиночку, сможет подорвать иранскую ядерную программу в той степени, которая необходима для того, чтобы положить конец возможности создания ядерного оружия в Иране.
Однако более чем через год после атаки ХАМАС 7 октября 2023 года некоторые из оговорок США и Израиля относительно применения силы для решения проблемы ядерной программы Ирана рассеялись. Во время своего первого срока, а также в комментариях до и после выборов в ноябре 2024 года Трамп полностью публично поддержал идею Нетаньяху об использовании военных действий для устранения широкого спектра угроз, исходящих от Ирана и его союзников, включая ядерную программу.
Сообщения в The Wall Street Journal и других СМИ указывают на то, что некоторые кандидаты и назначенцы Трампа в сфере национальной безопасности, а возможно, и сам Трамп, как и Нетаньяху, склонны выступать за военные действия против иранской ядерной программы - если Иран попытается создать ядерное оружие. Представляется вероятным, что администрация Трампа, по крайней мере, не станет решительно отговаривать Израиль от нанесения удара по иранским объектам, даже если Соединенные Штаты откажутся присоединиться к нападению.
Некоторые эксперты начали предполагать, что Трамп и Нетаньяху в ходе нескольких телефонных разговоров, которые они провели в переходный период, могли сговориться, чтобы заложить основу для потенциальной совместной атаки на ядерные объекты Ирана после того, как Трамп снова займет свой пост. Участие США в военных действиях повысит шансы на более масштабное долговременное уничтожение ядерного потенциала Ирана. Развернув широкий спектр самолетов в пределах легкой досягаемости всех частей Ирана, Соединенные Штаты имеют возможность нанести удар по труднодоступным целям - таким как завод по обогащению урана в Фордо. Дело не только в том, что США могут применить самые тяжелые боеприпасы американского производства, такие, как 30 000-фунтовая бомба для разрушения бункеров (у Израиля нет таких бомб и нет тяжелых бомбардировщиков, необходимых для их доставки - прим.), но и нанести многократные удары по иранским объектам и тем самым обеспечить их полное уничтожение. Израильские ВВС начнут свою миссию с гораздо большего расстояния - 1100 миль, что создаст нагрузку на ограниченные возможности Израиля по дозаправке в воздухе и его способности доставлять до целей самые тяжелые боеприпасы.
Даже если на данном этапе Трамп и Нетаньяху не рассматривают возможность совместной атаки на иранские ядерные объекты, велика вероятность того, что они предпримут совместные действия, если обнаружат явную попытку «прорыва» Ирана к созданию ядерного оружия.

Вариант 3. Сможет ли Иран договориться с Трампом?
Признавая сложное положение Ирана, несколько иранских лидеров, включая президента Масуда Пезешкиана, вице-президента по стратегическим вопросам и бывшего министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа, а также нынешнего министра иностранных дел Аббаса Арагчи, похоже, рассматривают возможность налаживания контактов с администрацией Трампа, чтобы ослабить напряженность между странами и вбить клин между Трампом и Нетаньяху.
Будучи президентом в 2016-2021 гг и будучи снова избранным на эту должность в 2024 г, Трамп выступал и выступает за пересмотр многостороннего ядерного соглашения. Новая сделка с Ираном, которую предлагает он, выходит за рамки Совместного всеобъемлющего плана действий 2015 года и затрагивало бы все области, вызывающие обеспокоенность США, а не только ядерную программу Ирана. (Имеются в виду иранские финансирование и военная помощь многочисленных союзникам Тегерана на Ближнем Востоке и иранская ракетная программа, которая дополняет ядерную, обеспечивая создание носителей ядерных боеголовок; Трамп требует, чтобы Иран свернул все эти программы, а не только ядерную - прим.).
Принимая на веру заявленные Трампом предпочтения в отношении нового соглашения, умеренные иранские чиновники и стратеги, похоже, рассматривают дипломатию как единственную жизнеспособную замену более напористому подходу верховного лидера.
Однако, даже если сами иранские чиновники, предлагающие переговоры с администрацией Трампа, считают свою стратегию единственным реалистичным вариантом для Ирана, рекомендуемый ими подход также вряд ли будет успешным.
По многочисленным данным, в ходе любых переговоров Трамп и его советники, придерживающиеся одинаково жесткой линии, скорее всего, будут настаивать, помимо прочих требований, на том, чтобы Иран полностью демонтировал свою инфраструктуру обогащения урана в пользу поддающегося проверке «нулевого обогащения». Кроме того, новая администрация будет настаивать на прекращении поддержки партнеров Тегерана по «оси сопротивления» и прекращении производства современных баллистических и крылатых ракет и вооруженных беспилотников. Это требования, которые Тегеран последовательно отвергает уже более двух десятилетий, и неясно, смогут ли иранские лидеры достичь консенсуса, чтобы выполнить основные требования Трампа в интересах деэскалации с Америкой.

Другие варианты?
В условиях, когда почти все очевидные пути обеспечения национальной безопасности закрыты, у Ирана может не остаться иного выбора, кроме как обратиться внутрь страны для решения внутренних проблем, одновременно добиваясь деэскалации в отношениях с оставшимися противниками и ослабляя свое стремление к региональному господству.
Стремясь к региональному сотрудничеству, Тегеран может попытаться доказать арабским странам Персидского залива, Египту, Иордании и Ираку, что Турция, которая сейчас имеет преобладающее влияние в пост-асадовской Сирии, представляет собой значительную угрозу для региона, что потребует совместных усилий по сдерживанию Анкары. Этот аргумент может найти отклик у Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Египта, а также у шиитских лидеров Ирака, которые стремятся сдерживать суннитские исламистские движения, связанные с «Братьями-мусульманами» (признаны террористической организацией и запрешены в РФ - прим). (Ирак, где доминируют шиитские партии, крайне обеспокоен победой союзных Турции суннитских исламистов в Сирии, и в особенности тем, что они могут выйти к границам стран. В самом Ираке существует дискриминируемое суннитское меньшинство, в то время как на севере страны суннитская и союзная новой Сирии Турция также усиливает свое давление. Поэтому власти Ирака опасаются последствий усиления Турции и перемен в Сирии - прим.).
Готовы ли иранские сторонники жесткой линии, включая верховного лидера, отказаться от своих более амбициозных региональных целей и ядерной программы в пользу региональной вежливости - вопрос открытый. Ответ на него может зависеть от результатов и решений, находящихся вне непосредственного контроля Тегерана.