Слушания по делу Кобани продолжаются в зале тюремного городка Синджан. Проходит защита бывшей сопредседательницы столичного муниципалитета Амеда Гюлтан Кишанак. Во время перерыва стало известно, что у Кишанак возникли небольшие проблемы со здоровьем, но сейчас все нормализировалось. Выступая по SEGBIS через адвокатов, Кишанак сказала: «Сейчас я в порядке, я продолжу».

Меня не запугал Эсат Октай

«Я занимаюсь политической пропагандой Демократической партии народов (ДПН) и поддерживаю ее. ДПН – партия, защищающая интересы народа. Разве это преступление? Если мы отстаиваем единство народов, это значит, что мы террористы? Мне больно быть объектом обвинений, которые растаптывают все человеческие ценности. Я обращаюсь к народу Турции: наше чувство единства проявляется в камерах смертников, на этих судебных процессах, в тюрьмах и камерах предварительного заключения. Да, мы едины в этом деле, это дело – наше дело. Разве вы не хотите, чтобы люди этой страны стояли бок о бок? Чего вы хотите от нас? За этой идеологией стоит логика государственного переворота и нападок на демократию. Я испытала эту жестокость и пытки в тюрьме Амеда. Те, кто пытается напугать меня застенками, должны знать, что этого не смог сделать Эсат Октай. Я поддерживаю социалистов, чтобы помешать нам оставить нашу страну этой шайке убийц. Никто не может судить меня только за то, что я сделала заявление о зверствах в Амеде. Те, кто поддерживал эти настроения сегодня, должны передо мной извиниться. Прокурору было стыдно, потому что я хотела, чтобы тюрьма Амеда стала музеем. Тогда я посещала ее, поэтому мои слова не стали объектом обвинения. Но сейчас они стали пунктом обвинения».

И сейчас в этом деле живут идеи Кенана Эврета

«Бекир Боздаг, тогдашний министр юстиции, который был спикером парламента, навестил меня после моего избрания. Я передала документы о том, что тюрьма Амеда должна стать музеем. Мы сделали заявление для прессы. Я сказала ему, что здесь должен быть музей не для того, чтобы напоминать о пережитой боли, а чтобы сказать «никогда больше». Он согласился со мной. Боздаг ушел после того, как сделал заявления для прессы. В те годы Эрдоган ходил по площадям и пытался получить поддержку, используя мои страдания, а теперь он желает, чтобы меня судили. В какой стране мы живем, почему все так запутанно и бессмысленно? Сейчас они пытаются что-то сделать сами, я надеюсь, результатом станет музей. Единственная причина, по которой мои слова стали пунктом обвинения, заключается в том, что идеи Кенана Эврена продолжают жить в этом деле и по сей день».

Нурулла Хакан пропал без вести

«Все обвинения против меня в материалах дела относятся к 2011–2023 годам. В то время я была членом парламента. Туда не было направлено ни одного отчета относительно этих утверждений. Деятельность Конгресса демократического общества (КДО) не является преступлением. Джемиль Чичек прислал официальное приглашение работать в парламенте. Был процесс урегулирования. Обвинения состоят из клеветы, распространяемой полицией в нарушение законодательного иммунитета. КДО приложил самые всесторонние усилия для решения курдского вопроса демократическими и мирными методами. Если бы у меня была рискованная миссия, я бы с гордостью защищала КДО, но помимо этого, я бы боролась против заговора. Есть случай Нуруллы Хакана, о котором вы продолжаете говорить и из-за которого меня арестовали в Малатье. Такого человека, как Нурулла Хакан, не существует. Нет ничего, кроме нескольких его фото. Есть заявление о том, что Нурулла Хакан якобы давал показания в Стамбуле в 2012 году и что я присутствовала на собрании автономии. Вы не можете принести трех- или пятистраничный нечитаемый документ, на котором перечислены все депутаты и который не может быть предъявлен в качестве доказательства в материалах дела, и поместить его здесь. Я разоблачаю этот заговор, потому что в нем нет состава преступления. Нурулла Хакан не присутствовал на этом заседании. Они говорят, что Нурулла Хакан воспользовался своим правом хранить молчание в полиции, но вы предоставляете нам документы полиции, вот как происходит заговор».

«Вы не можете терроризировать КДО»

«КДО был создан мирными и демократическими методами для решения курдского вопроса. Вы не можете терроризировать общественную платформу. Сторонники ПСР, которые лично участвовали в деятельности КДО, работают в нем и входят в его комитеты. Но когда дело доходит до нас, почему это преступление? Почему участие в КДО, который спикер парламента официально вызвал в парламент, является преступлением? Допустимо для тех, кто поддерживает правительство, преступно для тех, кто выступает против него. Мы также не в том положении, чтобы отказываться от этого. Те, кто разгуливал в качестве депутатов от ПСР, заискивали перед КДО, чтобы оказаться я не знаю где. Мы не те люди, которые отказываются от своего слова, мы не те люди, которые боятся. Мы не сдаемся под угрозой наказания, мы не меняем свое мнение. Мне стыдно за них, им было бы неловко, если бы я упомянула их имена».

Турки имеют право входит в правительство, а курды – нет?

«Автономия не имеет ничего общего с разделением государства. Есть страны, в которых есть автономии, но они не отделяются. Почему вы лжете? Мы знаем, что ваша проблема не в демократии, ваша проблема в едином правительстве. Мы не говорим: «Давайте разрушим государство и создадим Курдистан в рамках демократической автономии». Турция поддерживает автономию в регионах, где живут турки? Турки имеют право входить в состав администрации, а курды – нет? Демократия, права человека и государственное управление – это право каждого. Это универсальное право. Люди веками сражались за это. Нельзя выдвигать обвинение, основанное на лжи и клевете».