Гюльсаран Йолери, президент отделения Ассоциации прав человека (АПЧ) в Стамбуле, подчеркнула, что если ранее основными проблемами в турецких тюрьмах были нарушения права на получение медицинской помощи и права на общение, то сейчас на первый план выходят дурное обращение и пытки. Она добавляет: «Одной из наиболее серьёзных проблем является нарушение права на жизнь».

Гюльсаран отметила в интервью информационному агентству «Фират», что проблемы содержания в турецких тюрьмах становятся всё серьёзнее с каждым годом. Она подчеркнула, что сейчас на первый план вышли пытки и дурное обращение – именно эти нарушения стали самыми распространёнными.

Йолери высказалась на тему предыдущих отчётов: «После публикации отчёта за 2023 год и анализа информации за предыдущий, 2024 год, я поняла, что разницы между этими двумя годами почти нет. Различные нарушения почти во всех аспектах остались теми же самыми. В последние годы наблюдается интенсивный рост некоторых типов нарушений. Если в предыдущие годы мы чаще всего сталкивались с нарушениями права на общение и права на получение необходимой медицинской помощи, то в последнее время самыми распространёнными проблемами стали дурное обращение и пытки. Нарушения права на общение, вместе с изоляцией, занимают второе место. Нарушения права на здоровье оказались на третьем месте, в то время как на четвёртое место вышли проблемы с доступом к нормальному питанию. Одной из наиболее серьёзных проблем является нарушение права на жизнь. Согласно последнему заявлению Министерства, за первые 11 месяцев 2024 года в тюрьмах скончались 709 заключённых. Когда мы изучаем причины смертей, обозначаемые в отчётах как «суицид» или «подозрительная смерть», то приходим к выводам, что не последнюю роль здесь сыграли пытки или дурное обращение».

Даже самые простые вопросы остаются нерешёнными

Йолери подчеркнула, что даже самые простые проблемы в тюрьмах целенаправленно отказываются решать: «Мы видим, что психологический стресс, связанный с нежеланием руководства тюрем обеспечивать самые базовые потребности заключённых, привёл к росту числа суицидов. Есть бесчисленное множество примеров, когда заключённых лишают необходимой медпомощи, содержат в условиях, несовместимых с их состоянием здоровья, или же отводят в медпункты с надетыми наручниками». Она также отметила, что недавние попытки добиться правосудия в этой области привели к оказанию давления на Министерство, однако «все заявления, связанные с доступом к правосудию, отклоняются, игнорируются или даже демонстративно уничтожаются на глазах у заключённых. Нарушение принципа равенства подрывает доверие узников к системе правосудия. Это приводит к формированию очень опасной психологической атмосферы, в которой заключённые чувствуют себя всё хуже и хуже. В результате мы видим, что растёт число голодовок, являющихся формой протеста. Неспособность найти хоть кого-то, кто выслушал бы их проблемы и попробовал бы их решить, вынуждает заключённых идти на самые крайние меры».

Пытки и дурное обращение затрагивают также задержанных и арестованных

Йолери рассказала, что в заявлениях от содержащихся под арестом (те, кто обвиняется в совершении какого-либо уголовного преступления и в связи с этим лишён свободы, при этом окончательный приговор суда в их отношении ещё не вынесен) присутствуют жалобы на пытки, дурное обращение, трудовую эксплуатацию, домогательства, оскорбления, угрозы и даже вовлечение в незаконный труд после освобождения. Она продолжила: «Задержанные боятся мести и не хотят, чтобы то, что с ними случилось, предавали огласке. Они верят, что если их личные данные обнародуют, то их переведут из открытых тюрем в тюрьмы со строгим режимом. Они испытывают очень сильный страх, не имеют организации и, вместо того чтобы объединиться и проявить солидарность, зачастую, под воздействием угроз, начинают действовать друг против друга. Мы также наблюдаем рост насилия среди самих заключённых. В тюрьмах для несовершеннолетних буллинг стал систематической проблемой. Например, существует так называемая система представителей, в рамках которой арестованные, получившие особые права, устанавливают и поддерживают свой порядок через насилие, которое порой приводит и к смерти. Ещё хуже обстоит дело с детьми, однако тюремная администрация, хорошая знающая об этой проблеме, закрывает на всё происходящее глаза».

Принуждение к рабскому труду

Помимо разного рода давления в центрах содержания, арестованные подвергаются жестокой экономической эксплуатации, их заставляют работать в по-настоящему рабских условиях. Йолери подчеркнула, что в открытых тюрьмах людей заставляют работать по 12-13 часов в сутки. «Жестокое обращение – это серьёзная проблема. Открытые тюрьмы превращены в настоящие трудовые лагеря. Местных заключённых заставляют работать, а если они не могут этого делать по причине проблем со здоровьем, то их заставляют предоставлять соответствующее медицинское заключение, при этом очень часто работники медпунктов им в этом отказывают. В их социальное обеспечение не входит пенсия. Когда дело доходит до заработной планы, то центр содержания сам устанавливает её размер, который зачастую не дотягивают даже до минимума. На самом деле они получают всего лишь треть от минимальной заработной планы. Эскплуатация труда достигла неимоверных масштабов. Помимо всего этого, каждые шесть месяцев часть выплат удерживается под предлогом покрытия расходов на заключённых. Их буквально принуждают к рабскому труду. Они вынуждены трудиться по 12-13 часов в сутки. А если они отказываются, то их запугивают тем, что переведут в тюрьмы со строгим режимом».

Проблемы затрагивают всех заключённых

Йолери также указала на проблемы, с которыми сталкиваются представители различных религиозных и не только групп: «Тюремная администрация и наблюдательная комиссия, помимо всего прочего, заставляет заключённых встречаться с имамом (мусульманское религиозное лицо). Был случай, когда заключённый-алавит отказался от подобной встречи, после чего ему поставили соответствующую отметку в его деле. Также мы сталкиваемся с жестокой дискриминацией в отношении представителей народа Рома. Чаще всего эти заключённые проходят по уголовным обвинениями, немало случаев, когда они целенаправленно подвергаются абьюзу и харрасменту. То же самое касается заключённых других национальностей и пожилых заключённых. Даже пожилой возраст и болезнь могут стать основанием для дискриминации. Всё это касается вообще всех содержащихся под арестом и уже получивших свои срок, не только политзаключённых».

Система спроектирована таким образом, чтобы сохраняться даже при изменениях в политическом поле

Йолери отметила, что период, начавшийся в 2016 году и продолжающийся до сих пор, надо оценивать как единое целое: «Мы сталкиваемся с систематическим подходом. С целью подавления демократического движения были задержаны и помещены под арест множество людей. Свобода самовыражения ограничивается. Мы высказываем свою позицию через заявления для прессы и демонстрации, однако власти постоянно пытаются увязать эти действия с терроризмом. Когда им это не удаётся, они обращаются к закону о запрете на распространение дезинформации, чтобы ввести новые ограничения. Когда и этого недостаточно, они начинают фабриковать дела. Людей наказывают с нарушением фундаментальных правовых норм и принципов. Например, Хатиджу Оран арестовали по сфабрикованному обвинению в «финансировании терроризма». Всё это привело к формированию атмосферы всеобщего страха. Возьмём, к примеру, так называемый список Народного демократического конгресса (НДК), который целенаправленно слили в сеть, чтобы подогреть панические настроения и взять общество под контроль. Возвращаясь к теме тюрем: огромное количество арестов вынудило людей отказаться от проявления политической и общественной активности. Страх используется как инструмент репрессий. Очевидно, что все эти репрессивные меры направлены на то, чтобы сокрушить оппозицию и нейтрализовать общественное мнение. Всё это привело к созданию такой системы, которая не изменится даже в случае определённых перемен в правительстве. Власти легализовывают эти репрессивные меры через соответствующие законодательные акты, обеспечивая их непрерывность даже в случае политических перемен. Даже если Партия справедливости и развития (ПСР) потеряет власть, институты и законы, поддерживающие существующую систему, никуда не уйдут. Нельзя рассматривать эту проблему как такую, которую можно решить просто через смену правительства».