Небольшие суммы денег, которые семьи перечисляют родственникам, заключенным в тюрьмы по политическим мотивам, для удовлетворения их потребностей, на некоторое время стали угрозой, поскольку они подпадают под действие «Закона о предотвращении финансирования терроризма».

Из-за этого закона многие родственники заключенных подверглись преследованиям, задержаниям и арестам за отправку денег в тюрьмы. Наконец, 75-летнюю Хатидже Йылдыз, проживающую в Эсеньюрте, Стамбул, судили по обвинению в «финансировании террористической организации» за то, что она отправляла деньги своей дочери и ее сокамернице в тюрьму.

Йылдыз, чей тюремный срок в 4 года и 2 месяца, назначенный 14-м Высшим уголовным судом Стамбула, был одобрен Апелляционным судом, недавно была арестована и помещена в женскую тюрьму закрытого типа Бакыркей, несмотря на преклонный возраст и многочисленные проблемы со здоровьем, такие как высокое кровяное давление, проблемы с глазами, поясничная грыжа и искривление позвоночника.

В беседе с MA сопредседатель Ассоциации по правам человека (АПЧ) Эрен Кескин сказала, что к 75-летней Йылдыз, арестованной за отправку денег своей дочери, применяется «закон о врагах».

Кескин сказала, что многие государства подписали «Закон о предотвращении финансирования терроризма». Одно из них – Турция. Кескин отметила, что, когда они рассматривают пример Хатидже Йылдыз, закон применяется абсолютно неправомерно. Кескин заявила, что, как адвокат, она находит ситуацию «трагикомичной и иррациональной».

«ЗДЕСЬ НЕТ ПРОТИВОКАЗОННЫХ ДЕЙСТВИЙ»

Кескин подчеркнула, что отправка денег родственниками любому заключенному в тюрьмах не имеет ничего общего с законом, о котором идет речь: «Для финансирования терроризма необходимо совершить противоправные действия. Здесь, когда родственники заключенных отправляют деньги, они используют удостоверения личности, выданное им государством, и оно хранится в администрации тюрем. Другими словами, когда мы смотрим на инцидент с Хатидже Йылдыз, то, что не является противоправным, наказывается незаконным. Вот почему это так иррационально. Эта ситуация на самом деле показывает, в каком плачевном положении находится судебная система».

«ЭТО КАЖЕТСЯ СКРЫТОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ»

Кескин напомнила, что заключенные в тюрьмах вынуждены покупать все необходимое в столовой: «Все нужное – от предметов первой необходимости до предметов гигиены и бытовой техники – они покупают в столовых и, следовательно, у тюремной администрации. Вот почему люди, находящиеся в тюрьмах, нуждаются в деньгах. Им нужно удовлетворять эти потребности. Естественно, знакомые и родственники этих людей отправляют им деньги. Нерационально изображать это как скрытую деятельность. Вот почему Хатидже Йылдыз находится в тюрьме».

Кескин рассказала, что у Йылдыз, пациентки с гипертонией, которую она навещала в тюрьме, было слабое здоровье, и она часто теряла сознание.

Помимо этого Кескин отметила, что тюремная администрация даже не дала узнице лекарств, которые врачи прописали ей из-за ее забывчивости: «Она очень расстроена, потому что дома у нее 85-летний парализованный муж. Она постоянно думает о своем парализованном муже и дочери, которая сидит в тюрьме. Эта ситуация, в которой она оказалась, может быть определена только законом о врагах».

«ЦЕЛЬ – В ИЗОЛЯЦИИ ТЮРЕМ»

Кескин подчеркнула, что применение закона становится инструментом притеснения: «В прошлом такой практики не было, она появилась недавно. В то время как государство говорит окружающим: «Смотрите, я применяю этот закон», с другой стороны, оно хочет внедрить новую политику страха и запугивания. Поэтому все, что мы делаем, рассматривается как преступление. Наши мысли, речь и письменная речь считаются преступлениями. Если вы оппозиционер, особенно если вы не разделяете основных положений официальной идеологии по курдскому вопросу, вы находитесь под внешним судебным контролем, даже если вы не находитесь в тюрьме. В настоящее время все в стране живут как заложники. Каждый наш шаг контролируется. Таким образом, одна из причин, по которой они ввели этот закон в действие таким образом, заключается в усилении политики запугивания и изоляции тюрем».

Сопредседатель добавила: «Люди действительно одиноки в тюрьме. Многих политических заключенных переводят в тюрьмы, расположенные далеко от того места, где находятся их семьи. Вы не можете связаться с опекунами многих из них, некоторые даже не знают, что у них есть опекун. Мы знаем в основном о том, что происходит в близлежащих тюрьмах. АПЧ пытается охватить все тюрьмы, но не все родственники знают, как связаться с такими учреждениями, как АПЧ. Государство хочет обвинить их в «терроризме», рассматривая любое заявление или действие, совершенное в отношении заключенных, как «террористическую» деятельность. По этому поводу нет никаких правовых объяснений. Такого нет ни в одной статье Конституции».

«ИЗОЛЯЦИЯ ВНУТРИ ИЗОЛЯЦИИ»

Кескин также рассказала о нарушениях прав сопредседателя ПНРД Эсенюртского района Бахар Караташ, которую она посетила в женской тюрьме закрытого типа Бакыркей. Кескин сказала: «В камере Караташа часто проводились обыски, и теперь эти обыски достигли уровня домогательств. Солдаты и охранники-мужчины вошли в камеры и вместе с охранницами-женщинами и провели обыск. Мы получаем подобные новости из многих тюрем. Вчера, когда я пришла в тюрьму, на моих глазах произошел инцидент. Во время встречи охранники попросили Бахар Караташ снять обувь. Когда она этого не сделала, охранник попытался силой снять обувь с ног заключенной. Это является нарушением прав как заключенных, так и адвокатов. Потому что такой подход является результатом понимания того, что сторона защиты также считает себя виновной. Здесь адвокат также является обвиняемым наравне с заключенным. Я думаю, что это изоляция внутри изоляции, но политические заключенные сопротивляются этому».