Около 8 миллионов человек эксплуатируется на опасных работах, это беженцы, которые были вынуждены спасаться бегством из своих стран и надеялись обрести в Турции убежище. Теперь они трудятся в тяжёлых условиях, перерабатывая, за маленькую плату, при этом их никто нигде не регистрирует. Поэтому мы до сих пор не знаем точного числа беженцев, погибших на своих рабочих местах. Никакие общественные организации, профсоюзы или агентства не фиксируют этого, есть лишь общая информация о смертях на рабочем месте.

В 2021 году 94 рабочих-мигранта погибло на рабочем месте

Согласно информации от Совета, занимающегося вопросами безопасности и здоровья на рабочих местах, за 2021 год на своих рабочих местах погибло как минимум 94 мигранта. 42 из них были из Сирии, 17 из Афганистана, 7 – из России, 7 из Туркменистана, 5 – из Пакистана, трое из Сомали, двое из Азербайджана, двое из Грузии, двое из Ирана, также в число погибших вошли мигранты из Болгарии, Южной Кореи, Венгрии, Молдавии, Сербии, Уганды и Украины. Двое мигрантов (Пакистан и Афганистан) погибли в январе 2022 года, ещё как минимум 10 мигрантов лишились жизни в феврале. Эти данные, предоставленные Советом, на деле является заниженными, реальное число погибших мигрантов куда выше.

Тела оставляют в разных местах

Когда рабочие-мигранты умирают, многие работодатели вывозят их тела в неизвестном направлении и оставляют в разных местах, а порой просто сообщают о другой причине смерти, не связанной с работой. То же самое справедливо и в отношении травм, полученных на рабочем месте. Когда работодатель вынужден доставить работника в больницу, почти наверняка он заявит, что травма или ранение были получены дома. В результате работодатели не подвергаются никаким штрафам или другого рода наказаниям.

«Рабочие-мигранты – это дешёвая рабочая сила»

Бурджу Чира, один из основателей Инициативы профсоюза мигрантов, верит, что трудности рабочих-мигрантов можно решить через организованную борьбу. Чира отмечает, что работодатели пользуются тяжёлым положением мигрантов, заставляя их работать по 15 часов в сутки в нечеловеческих условиях в таких сферах, как сельское хозяйство, текстильное производство и строительные работы.

Заметив, что работодатели извлекают выгоду из того, что они никак официально не регистрируют мигрантов, Чира заявил: «Испытывая страх от возможной депортации, рабочие-мигранты вынуждены трудиться дольше обычного. И платят им гораздо меньше нормы. Наиболее подлый вид эксплуатации труда – это эксплуатация тела. Чтобы избежать возвращения в те условия, откуда он был вынужден бежать, работник вынужден соглашаться на любые формы рабства. Для боссов это означает сокращение затрат и получение большей прибыли».

«Расизм ещё больше усиливает эксплуатацию»

Чира подчеркнула, что мигранты используют стратегию «сдельной оплаты труда», чтобы трудиться на дому, потому что они опасаются предвзятого отношения к себе, однако в таком случае они зарабатывают меньше, работая больше. Стоит также напомнить, что женщины-рабочие эксплуатируются как минимум так же жестоко, как те, кто трудится на дому, нестабильность, порождаемая апатией, напрямую влияет на сдельную ставку труда. Всё это влечёт за собой особо жестокую эксплуатацию работниц. Из-за языкового барьера, неспособности найти безопасное место, где можно оставить детей, из-за боязни столкнуться с предвзятым отношением беженки пытаются выжить, выполняя работу на дому за очень низкую оплату.

«Мигрантов не регистрируют даже после смерти»

Подчёркивая, что мигрантов не регистрируют даже после смерти, Чира заявил, что подобное положение дел оставляет работодателей безнаказанными. Чира отметил, что одна из причин, по которым мигрантов не могут зарегистрировать, заключается в затягивании процесса выдачи идентификационного документа. «Официальное трудоустройство для рабочих-мигрантов почти невозможно. Процедура получения удостоверения личности затягивается и делается всё более сложной. Босс, который стремится к эксплуатации всех рабочих, вне зависимости от их документов и национальности, ещё больше усугубляет положение мигранта тем, что угрожает отправить его обратно, ставя его будущее под вопрос. Капитал рассматривает рабочих-мигрантов как возможный источник дохода, пользуясь тем, что на это закрывают глаза».

Чира, который заявил, что правительство подготавливает почву для смертей мигрантов, отказываясь от политики международного согласия, считает, что подобному поведению должен быть положен конец. Расизм, согласно Чире, распространился в результате соответствующей политики правительства, рабочие-мигранты не чувствуют себя в безопасности ни дома, ни на рабочем месте, ни на улицах городов и деревень. Он напомнил о нападениях на сирийских беженцев, случившихся прошлым летом в Алтындаге, подчеркнув то, каким образом мигранты становятся мишенью риторики ненависти.

Чира продолжил: «Мигрантов убивают, линчуют и оскорбляют, они подвергаются нападениям. После нападения в Алтындаге тысячи мигрантов были вынуждены покинуть свои места проживания. Десятки домов и магазинов мигрантов были ограблены, в них кидали камни. За последние месяцы трое сирийских рабочих были сожжены, в то время как они спали прямо в помещении фабрики, где работали. На них нападают с оскорблениями вроде «Убирайся отсюда, сириец!», оправдывая эти нападки самыми глупыми предлогами типа отсутствия сигарет. Подобное случилось в Эсеньюрте всего лишь пару месяцев назад. К несчастью, подобных примеров очень много. Мы видим сейчас, как мигранты, которых надо защищать, становятся мишенью риторики ненависти. Перед тем как всё окончательно вышло из-под контроля мы должны найти способ избежать новых проблем».

«Призыв к объединённой борьбе»

Добавив, что люди должны бороться единым фронтом, чтобы дать отпор репрессиям и нападкам на мигрантов, Чира заявил: «Мы не должны позволить расизму разделить людей, разделить рабочий класс; напротив, нам нужно прилагать усилия, чтобы создать такое будущее, где мы все будем жить в мире, через единую борьбу и усиленную классовую солидарность».