В Турции вновь обсуждают интервью 1993 года, в котором Абдулла Оджалан рассказал о процессе мирного урегулирования с курдами. Возобновление дискуссий о примирении стало поводом для новых споров о политическом диалоге и возможных последствиях для страны.
Сейчас в Турции широко обсуждается давнее интервью 1993 года – это работа ветерана журналистики Джана Дюндара, побеседовавшего с Абдуллой Оджаланом. Интервью вновь вызвало споры о том, как Турция относится к процессу мирного урегулирования с курдами. По мере возобновления дискуссий о примирении в публичном пространстве появляются всё новые комментарии о том, удастся ли политический диалог на этот раз.
Недавно всплывшее интервью с Абдуллой Оджаланом, которое было взято в 1993 году журналистом Джаном Дюндаром, ныне живущим в изгнании, вновь вызвало дискуссии о давней проблеме – курдском вопросе в Турции и о том, как государство справлялось с прошлыми попытками урегулирования.
В интервью, записанном 17 марта 1993 года на фоне прекращения огня при посредничестве президента Тургута Озала, звучат ранние призывы курдского лидера к политическим преобразованиям в турецкой политической системе. Сейчас, когда в стране идут новые дебаты о возможном примирении, эти кадры служат напоминанием о том, как мало изменилось в официальном дискурсе вокруг курдского вопроса.
Видеозапись была найдена и опубликована курдским журналистом Амедом Диджле в его аккаунте в соцсети X, что привлекло внимание к прошлым заявлениям Оджалана.
В этом интервью Дюндар спросил курдского политика и мыслителя, может ли он представить себя во главе легальной политической партии в Турции или даже в парламенте.
Тот ответил: «При существующих политических законах и структуре парламента это сложно. Но если в стране будет создан федеральный парламент, если законы о политических партиях будут изменены и будут приняты правовые меры для более широкого участия, тогда этот вопрос может проясниться.
Вместо того, чтобы возвращаться в Турцию, необходимо говорить о преобразовании Турции. Тогда мы все сможем занять свое место в меняющейся стране».
Слова Оджалана имеют поразительное сходство с сегодняшними дискуссиями, когда политические деятели, включая лидера крайне правой Партии националистического движения (ПНД) Девлета Бахчели, признают необходимость диалога по курдскому вопросу.
С октября 2023 года обсуждение нового процесса примирения идет всё активнее, и на данный момент состоялось три визита к Оджалану. Первая встреча имела место в октябре, когда его посетил племянник Омер Оджалан, депутат парламента. За ним последовали два отдельных визита делегаций Партии народного равенства и демократии (ПНРД), которые имели место в декабре и январе. Вскоре ожидается новый визит, в ходе которого курдский лидер выступит с историческим призывом к миру, братству народов и переменам – созданию новой, демократической и плюралистической Турции, где будут признаны права всех граждан, включая курдов.
Несмотря на значительные противоречия между риторикой примирения в стране и стратегией подавления со стороны правящей Партии справедливости и развития (ПСР) в отношении курдской политики и широкой оппозиции в Турции, сохраняется надежда, что Оджалан может сыграть ключевую роль в переходе от авторитаризма последнего десятилетия к более демократической системе.
Тюремное заключение Абдуллы Оджалана и то, как турецкий режим трактует его роль, резко контрастирует с восприятием других выдающихся деятелей освободительной борьбы, таких как Нельсон Мандела, во всем мире. Мандела провел 27 лет в тюрьме, но впоследствии стал всемирно признанным государственным деятелем. Его трансформация из «террориста» в лидера, удостоенного Нобелевской премии мира, отмечается как поворотный момент в истории Южной Африки.
С момента своего пленения в 1999 году Абдулла Оджалан находился в закрытой тюрьме на острове Имралы в Мраморном море. Более 26 лет он содержался практически в полной изоляции, а его адвокаты и семья почти четыре года не имели ни малейшей возможности поддерживать с ним связь. Международные правозащитные организации и эксперты в области права постоянно выражают обеспокоенность по поводу его содержания под стражей в подобных условиях, что не позволяет курдскому политику участвовать в широких дискуссиях по выходу из давнего конфликта. Его правовой статус остается одним из наиболее спорных примеров подхода Турции к разрешению конфликта, длящегося десятилетиями.
Несмотря на неоднократные призывы экспертов в области права и обращения юридических организаций и известных политиков со всего мира, Турция продолжает жестко ограничивать его общение с внешним миром – и это уровень заключения даже более экстремальный, чем тот, который Мандела пережил на острове Роббен.
В то время как лидерство Манделы и его борьба за прекращение апартеида постепенно получили признание и легитимацию на международной арене, Оджалан остается одной из самых противоречивых фигур в Турции, где даже дискуссии о его роли в курдском вопросе подвергаются жесткой цензуре, а сторонники примирения сталкиваются с уголовным преследованием.
Тем не менее, для миллионов курдов Абдулла Оджалан – центральная фигура их движения, а его теоретические труды о демократическом конфедерализме помогают формировать курдские политические структуры по всему региону.
Перемирие, объявленное им в 1993 году, рассматривалось как потенциальный поворотный момент, который мог изменить ход истории. Однако, несмотря на усилия курдского лидера, турецкие власти так и не признали перемирие официально. За несколько месяцев режим прекращения огня был нарушен, а после внезапной смерти президента Тургута Озала, также показавшего стремление к урегулированию, в апреле 1993 года конфликт ещё больше обострился. Этот ход событий дал повод предположить нежелание глубинных структур турецкого режима продолжать мирные переговоры.
Давнее интервью Дюндара, оказавшееся в фокусе внимания, вновь заставило обратить внимание на нежелание Турции участвовать в мирных переговорах, подняв вопрос о том, не способствовал ли отказ ответить на честную инициативу Оджалана в 1993 году десятилетиям кровопролития.
Интервью также дало понять, каким может быть публичный имидж Оджалана. Впервые он появился в гражданской одежде – костюме и галстуке, а не в военной форме, что стало жестом в сторону политического диалога, а не вооруженной борьбы.
Когда Дюндар спросил, как курдский лидер относится к формальной одежде, Оджалан ответил:
«Я даже забыл, как носить такие костюмы. Если бы я появился здесь в военной форме, думаю, это было бы не очень хорошо воспринято публикой в преддверии предстоящих событий».
Его слова свидетельствуют о сознательном изменении подхода, однако нежелание Турции ответить на его политические предложения привело к тому, что этот жест не повлек за собой официальные переговоры.
Всплывшее интервью также снова вызвало внимание к делу Дюндара. Журналист, который в то время работал на 32. Gün, редком примере свободной прессы в Турции, ведущим которого был Мехмет Али Биранд, сейчас находится в изгнании в Германии. Он был осужден в Турции за «разглашение государственной тайны».
Репортаж Дюндара в 2015 году о грузовиках, на которых сотрудники турецкой разведки (MIT) доставляли оружие вооруженным группировкам в Сирии, стал причиной его преследования. Журналиста обвинили в том, что он раскрыл факты поставок оружия джихадистским группировкам при поддержке государства, и его дело стало одним из самых ярких примеров подавления прессы в Турции, а защитники свободы слова по всему миру призывают к его оправданию.
Дюндар прокомментировал видео с интервью в своем аккаунте в Instagram*, что ещё больше усилило общественный дискурс вокруг исторической роли Абдуллы Оджалана в переговорах о примирении.
В последние месяцы на различных платформах всплыло несколько архивных интервью с курдским лидером, что вызвало новый живой интерес общественности к его прошлым заявлениям. Полные записи его интервью с Мехметом Али Бирандом и другие видео прошлых лет также получили широкое распространение, что свидетельствует об усилиях по пересмотру роли Оджалана в курдско-турецких отношениях за прошедшие годы.
Сейчас, когда вся Турция вновь обсуждает возможный процесс примирения, всплывшее интервью породило несколько направлений дискуссии:
- Станут ли слова Оджалана, сказанные им тридцать лет назад, наконец-то восприниматься всерьез?
- Сможет ли Турция признать свои прошлые ошибки или продолжит уголовное преследование тех самых людей, которые давно призывают к политическому решению, чтобы прекратить вооруженный конфликт?
- Будет ли Оджалан по-прежнему оставаться в изоляции, где он вынужден молчать, или Турция наконец признает его, как политика и участника переговоров?
В то время как страна возвращается к идее примирения, интервью, о котором вспомнили в Турции, служит напоминанием о прошлых неудачах. Отказ государства официально признать перемирие 1993 года и последующее решение отказаться от мирных переговоров 2013-2015 годов заставили курдских представителей настороженно относиться к новым обещаниям.
Для многих сходство между заявлениями Оджалана 1993 года и сегодняшними дискуссиями поднимает неудобный вопрос, который звучит так: если бы 32 года назад власти отнеслись к словам Оджалана серьезно, удалось бы Турции избежать десятилетий конфликта?
Но ясно одно: отголоски 1993 года и сегодня определяют курдский вопрос. В то время как прошлые попытки примирения закончились ничем, на этот раз изменения в расстановке сил в регионе оказались весьма разительными и привели к тому, что изменение правового статуса Оджалана стало одним из самых острых нюансов в подходе к курдскому вопросу в стране.
* - деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская
