Боец НСС (Народных сил самообороны Курдистана) Толхилдан Текман (Йылмаз Узун) пал на боевом посту вместе с пятью товарищами во время турецкого авиаудара по Сиирту в 2020 году. То, что пережил Текман и его близкие, – краткая история геноцида и жестокости, совершенных турецким государством в отношении курдов, на примере одной семьи. Страдания, причиненные родственникам бойца, говорят о том, что режим, не питающий уважения даже к мертвым, стремится сделать с курдами.

Государство скрывало смерть Текмана от его семьи в течение трёх лет. Им предложили присоединиться к группе сторонников ПСР (правящей в Турции Партии справедливости и развития), устроивших сидячий протест перед зданием провинциального отделения Демократической партии народов (ДПН) в Амеде. Родители бойца не поддавалась на шантаж годами и каждый раз отвечали отказом. Месть режима была бесчеловечной. Останки Текмана отдали семье в коробке через три года. Несмотря на то, что анализ крови для идентификации был взят в 2020 г. и результаты были готовы, родных погибшего не поставили в известность.

Когда начались похороны, турецкие военные заблокировали деревню Басток, не позволяя доставить останки партизана в мечеть, чтобы произнести погребальную молитву. У каждого дома в деревне стояли солдаты, чтобы не допустить жителей на похороны.

Ибрагим Узун, отец погибшего бойца, живет в Текмане. Он рассказал ANF о том, что пришлось пережить семье.

В 2020 г. Ибрагиму Узуну позвонили из полиции Стамбула и сообщили, что его сын погиб в ходе боестолкновений. От мужчины потребовали сделать кровь для проведения анализа ДНК. Узуна вынудили прождать несколько недель в Сиирте, куда он отправился, чтобы сдать образец крови для тестирования. Ему сообщили, что результат будет годов в сроки от полугода до года, и в течение этого времени с ним свяжутся.

Через 5 месяцев Ибрагима Узуна вызвали в полицейский участок Ватан Джаддеси. Ему сделали предложение – присоединиться к группе сторонников ПСР, устроивших сидячий протест перед зданием провинциального отделения Демократической партии народов в Амеде. Отец партизанаотказался. После этого в доме семьи Узун начались еженедельные обыски, чтобы оказать давление и заставить родственников принять «предложение». Эта ситуация стала настолько рутинной, что сотрудники правоохранительных органов приходили почти каждый день, каждую неделю.

Семья не сдавалась, несмотря на репрессии

Отцу бойца предлагали поехать в Амед как до, так и после того, как он сдал кровь, вспоминает Ибрагим. Он говорит: «Это было аморальное предложение, и я не мог его принять. Я сказал им: «Вы говорите мне, что мой сын мертв, а сами делаете нам подобное предложение». Они ответили, что сын жив и что если мы сделаем то, что они говорят, то они убедят его вернуться. Я сказал им, что мой сын сам принимает решения и я в это не вмешиваюсь. Я бы никогда не поступил так бесчестно. После этого они перестали звонить».

Ибрагим Узун узнал, что его сын стал погиб, нескоро: «Прокуратура зафиксировала его смерть по состоянию на 2021 год, и его имя удалили из реестра населения. Власти знали, что он погиб, но скрыли это от меня. Его похоронили на кладбище бездомных в Сиирте. Я обратился в администрацию с просьбой забрать останки сына. Когда могилу эксгумировали, там была маленькая коробка. Я поднял коробку с останками моего сына, который был ростом 1,85, и положил её в машину.

Когда я открыл коробку, я был в ужасе. Внутри были маленькие баночки. Они положили останки моего сына в эти контейнеры. В этот момент мой мир рухнул, и я пожелал, чтобы наступил конец света. Что за мораль позволяет поступать так, разве это человечно? Я спрашивал себя, как это возможно – разрезать человека на части и разложить по банкам. Неужели у вас нет ни совести, ни человечности?».

Отец продолжал: «В Битлисе у меня попросили справку о смерти. Мы преодолели шестичасовой путь до Сиирта и Эрзурума за двадцать часов. Домой мы прибыли около 10 часов вечера. Когда я вошел в деревню, у каждого дома стояли солдаты. Нам не позволили войти в мечеть, совершить заупокойную молитву и принять соболезнования от жителей. Военные караулили у каждого дома и не пускали жителей на кладбище. Мы даже не смогли найти имама. Но, к счастью, у нас есть родственник-имам, и он пришел на кладбище, где выполнил религиозные обязанности. Деревня была в полной блокаде».

Когда к Узуну отправились делегаты ДПН, им удалось преодолеть все препятствия. Отец погибшего бойца добавил, что намерен обратиться в суд.