То же самое касается борцов за свободу на вершинах гор. Быть партизаном свободы означает выполнять свои моральные и политические обязанности на самом высоком уровне.

Тюрьмы – это не места заключения, а места, где люди узнают о своих моральных и добровольных обязанностях. То же самое касается борцов за свободу на вершинах гор. Быть партизаном свободы означает выполнять свои моральные и политические обязанности на самом высоком уровне.

Необходимо быть добросовестным и нравственным в отношении этой задачи. Быть свободным требует выполнения обязанностей по самообороне. Человек становится партизаном ради свободы, а не для увеличения личного влияния или обретения власти. Если нет, то это не борьба за свободу, это борьба за власть. Когда такие люди не получают того, на что надеются, они легко предают. Они не выполняют своих социальных обязанностей ни в одной сфере. Что я хочу сказать, так это то, что люди, чье существование находится в абсолютном рабстве, имеют одинаковые качества, где бы они ни находились. Логика такая: вооруженный человек плохой, безоружный человек хороший. Категоризация таким образом не меняет основного усилия борьбы за существование и свободу. Когда жизнь человека свободна, она имеет свой смысл, где бы она ни была, это всегда темная тюрьма.

ПОИСК РЕШЕНИЙ В ТЮРЬМЕ — ЭТО ОБЕСПЕЧЕНИЕ ДОСТУПА К ПРАВУ НА ВЫЖИВАНИЕ ЛЮДЕЙ

Вторая концепция связана с развитием первой, пониманием истины. Единственное лекарство для человека в тюрьме — развить понимание реальности. Иметь твердое понимание реальности жизни вообще означает, что человек счастлив, будучи счастливым в реальной жизни. Если человек развит, жизнь не является для него проблемой, где бы он ни находился. Но жизнь всегда теряет смысл, если полна ошибок и ложью. Таким образом, возникнет явление, известное как упадок жизни. Неприятности, дискомфорт, война, ненависть — естественные последствия гнилой жизни. Для тех, у кого развито понимание истины, человеческая жизнь — чудо. Жизнь сама по себе является источником большого энтузиазма и волнения. Смысл мироздания скрыт в жизни. Даже если человек в тюрьме, у него не будет проблемы с самоконтролем в жизни. Когда мы живем с более глубоким пониманием истины, даже самая большая боль может превратиться в радость и счастье.

ТЮРЬМА ДЛЯ МЕНЯ ЯВЛЯЕТСЯ МЕСТОМ БОРЬБЫ ЗА ПРАВДУ

В сложившейся ситуации тюрьма Имралы стала для меня местом борьбы за правду, чтобы добиться успеха в курдском вопросе, а также понять и узнать о возможностях решения. Мне очень трудно выразить те мысли, которые я подробно и ясно изложил в своих трудах по поводу политической философии за границей. Требуется немало усилий, чтобы понять саму концепцию политики. Требуется твердое понимание истины. Я сказал: «Я очень осторожен, я позитивист-догматик». Этот подход во многом связан с изоляцией. В условиях изоляции я лучше понял и повзрослел, что у современности другие концепции, можно по-разному конструировать модели наций. Потому что социальные структуры являются рукотворными структурами и имеют мягкую структуру. Для меня было особенно важно понять состояние нации. Это понятие давно уже стало для меня марксистско-ленинско-сталинской метрикой. Это была догма, которую никогда не следует менять. Когда я думал о социальной природе, цивилизации и современности, я видел, что эта политика не имеет ничего общего с социализмом. Это крайняя социальная сила, оставшаяся от прогнившей классовой цивилизации и узаконенная капитализмом. Поэтому я не раздумывая отказался. Если это действительно научный социализм, как говорят, то должны измениться в этом отношении мастера структурного социализма, а именно Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао и Кастро. У мастеров прошлого было неверное понимание капитализма, что было большой ошибкой и нанесло большой ущерб делу социализма.

ЭТО БЫЛО РЕВОЛЮЦИЕЙ В МОЕМ МИРОВОЗЗРЕНИИ

Когда я увидел сильную идеологическую гегемонию либерального капитализма, я стал еще больше анализировать современность. Я понял, что демократическая современность не только возможна, она более реальна и современна, чем капиталистическая современность, и что люди могут ее осуществить. Поскольку мы не могли избавиться от национально-государственного понимания структурного социализма и созрели как базовая реальность современности, мы не могли думать, что возможен другой национализм, например, демократический национализм. Да будет стопроцентное государство народов! Если курды нация, то они должны быть стопроцентным государством! Но когда я задумался о социальных фактах, я увидел, что сама нация была самой утраченной реальностью последних нескольких столетий, она сформировалась под сильным влиянием капитализма, и особенно модель нации-государства является железной клеткой для обществ, она стоит концепции свободы и социализации для обществ. Чем больше я осознавал, что война за национальное государство была за капитализм, тем больше менялась моя политическая философия. Борьба за национализм и узкий классизм (и то и другое в одном месте) не привела ни к чему более благотворному, чем укрепление капитализма. Я увидел, что стал жертвой капиталистической современности. Когда я увидел, что социальные науки современности были не наукой, а современной мифологией, моя память об истории и обществе укрепилась. Это была полная революция в моем понимании истины.

Чем больше я изучал догмы, тем более приятным и оправданным я познавал историю и общество. Это то, на чем тогда основывалось мое имя, поэтому я называл себя «Охотником за правдой». Я по-своему перевернул лозунг капиталистической современности «беги, кролик, лови собаку» и сказал: «охота на капиталистическую современность». Доминирование смысла возникло, когда понимание истины было полностью развито, когда мы были способны думать о социальной сфере, даже о биологической и физической сферах, так, как мы не могли сравниться с предыдущими эпохами. В тюремных условиях я мог сколько угодно совершать ежедневные революции правды. Излишне говорить, что устойчивость, которую это дает, не может быть обеспечена ничем другим.

ДОСТУП К ИСТИНЕ ТАКЖЕ ВЛИЯЕТ НА РЕШЕНИЕ

Укрепление понимания истины также сказалось на выработке практических решений. Турецкое понимание государства всегда характеризует государство как священное и особенное. Когда люди думают о государстве, на ум всегда приходит нечто священное. Этот менталитет изначально шумерский, очень связанный с божественностью, он всегда входил в культуры арабов и иранцев. В основе концепции монотеизма лежит мощное выражение авторитета. В случае с турками всякий раз, когда формировалась правящая элита, они, вероятно, развивали четвертую или пятую версию этой концепции. Не зная его этимологического значения, они всегда были впечатлены его результатами. Сельджуки и османы использовали эту концепцию. Бывало, что казнили десятки братьев и родственников одновременно. На самом деле концепция национального государства и национального суверенитета является изобретением Европы. Таким образом, турецкое национальное государство стало опасным. Тот, кто выступил против, был казнен. Национальное государство было одним из самых важных тем. Излишне говорить, что так было и с бюрократическим классом. Проблема власти и государства стала самой сложной социальной проблемой в ее истории.

https://ibb.co/bdWMdH8

То же самое касается борцов за свободу на вершинах гор. Быть партизаном свободы означает выполнять свои моральные и политические обязанности на самом высоком уровне.

Тюрьмы – это не места заключения, а места, где люди узнают о своих моральных и добровольных обязанностях. То же самое касается борцов за свободу на вершинах гор. Быть партизаном свободы означает выполнять свои моральные и политические обязанности на самом высоком уровне.

Необходимо быть добросовестным и нравственным в отношении этой задачи. Быть свободным требует выполнения обязанностей по самообороне. Человек становится партизаном ради свободы, а не для увеличения личного влияния или обретения власти. Если нет, то это не борьба за свободу, это борьба за власть. Когда такие люди не получают того, на что надеются, они легко предают. Они не выполняют своих социальных обязанностей ни в одной сфере. Что я хочу сказать, так это то, что люди, чье существование находится в абсолютном рабстве, имеют одинаковые качества, где бы они ни находились. Логика такая: вооруженный человек плохой, безоружный человек хороший. Категоризация таким образом не меняет основного усилия борьбы за существование и свободу. Когда жизнь человека свободна, она имеет свой смысл, где бы она ни была, это всегда темная тюрьма.

ПОИСК РЕШЕНИЙ В ТЮРЬМЕ — ЭТО ОБЕСПЕЧЕНИЕ ДОСТУПА К ПРАВУ НА ВЫЖИВАНИЕ ЛЮДЕЙ

Вторая концепция связана с развитием первой, пониманием истины. Единственное лекарство для человека в тюрьме — развить понимание реальности. Иметь твердое понимание реальности жизни вообще означает, что человек счастлив, будучи счастливым в реальной жизни. Если человек развит, жизнь не является для него проблемой, где бы он ни находился. Но жизнь всегда теряет смысл, если полна ошибок и ложью. Таким образом, возникнет явление, известное как упадок жизни. Неприятности, дискомфорт, война, ненависть — естественные последствия гнилой жизни. Для тех, у кого развито понимание истины, человеческая жизнь — чудо. Жизнь сама по себе является источником большого энтузиазма и волнения. Смысл мироздания скрыт в жизни. Даже если человек в тюрьме, у него не будет проблемы с самоконтролем в жизни. Когда мы живем с более глубоким пониманием истины, даже самая большая боль может превратиться в радость и счастье.

ТЮРЬМА ДЛЯ МЕНЯ ЯВЛЯЕТСЯ МЕСТОМ БОРЬБЫ ЗА ПРАВДУ

В сложившейся ситуации тюрьма Имралы стала для меня местом борьбы за правду, чтобы добиться успеха в курдском вопросе, а также понять и узнать о возможностях решения. Мне очень трудно выразить те мысли, которые я подробно и ясно изложил в своих трудах по поводу политической философии за границей. Требуется немало усилий, чтобы понять саму концепцию политики. Требуется твердое понимание истины. Я сказал: «Я очень осторожен, я позитивист-догматик». Этот подход во многом связан с изоляцией. В условиях изоляции я лучше понял и повзрослел, что у современности другие концепции, можно по-разному конструировать модели наций. Потому что социальные структуры являются рукотворными структурами и имеют мягкую структуру. Для меня было особенно важно понять состояние нации. Это понятие давно уже стало для меня марксистско-ленинско-сталинской метрикой. Это была догма, которую никогда не следует менять. Когда я думал о социальной природе, цивилизации и современности, я видел, что эта политика не имеет ничего общего с социализмом. Это крайняя социальная сила, оставшаяся от прогнившей классовой цивилизации и узаконенная капитализмом. Поэтому я не раздумывая отказался. Если это действительно научный социализм, как говорят, то должны измениться в этом отношении мастера структурного социализма, а именно Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао и Кастро. У мастеров прошлого было неверное понимание капитализма, что было большой ошибкой и нанесло большой ущерб делу социализма.

ЭТО БЫЛО РЕВОЛЮЦИЕЙ В МОЕМ МИРОВОЗЗРЕНИИ

Когда я увидел сильную идеологическую гегемонию либерального капитализма, я стал еще больше анализировать современность. Я понял, что демократическая современность не только возможна, она более реальна и современна, чем капиталистическая современность, и что люди могут ее осуществить. Поскольку мы не могли избавиться от национально-государственного понимания структурного социализма и созрели как базовая реальность современности, мы не могли думать, что возможен другой национализм, например, демократический национализм. Да будет стопроцентное государство народов! Если курды нация, то они должны быть стопроцентным государством! Но когда я задумался о социальных фактах, я увидел, что сама нация была самой утраченной реальностью последних нескольких столетий, она сформировалась под сильным влиянием капитализма, и особенно модель нации-государства является железной клеткой для обществ, она стоит концепции свободы и социализации для обществ. Чем больше я осознавал, что война за национальное государство была за капитализм, тем больше менялась моя политическая философия. Борьба за национализм и узкий классизм (и то и другое в одном месте) не привела ни к чему более благотворному, чем укрепление капитализма. Я увидел, что стал жертвой капиталистической современности. Когда я увидел, что социальные науки современности были не наукой, а современной мифологией, моя память об истории и обществе укрепилась. Это была полная революция в моем понимании истины.

Чем больше я изучал догмы, тем более приятным и оправданным я познавал историю и общество. Это то, на чем тогда основывалось мое имя, поэтому я называл себя «Охотником за правдой». Я по-своему перевернул лозунг капиталистической современности «беги, кролик, лови собаку» и сказал: «охота на капиталистическую современность». Доминирование смысла возникло, когда понимание истины было полностью развито, когда мы были способны думать о социальной сфере, даже о биологической и физической сферах, так, как мы не могли сравниться с предыдущими эпохами. В тюремных условиях я мог сколько угодно совершать ежедневные революции правды. Излишне говорить, что устойчивость, которую это дает, не может быть обеспечена ничем другим.

ДОСТУП К ИСТИНЕ ТАКЖЕ ВЛИЯЕТ НА РЕШЕНИЕ

Укрепление понимания истины также сказалось на выработке практических решений. Турецкое понимание государства всегда характеризует государство как священное и особенное. Когда люди думают о государстве, на ум всегда приходит нечто священное. Этот менталитет изначально шумерский, очень связанный с божественностью, он всегда входил в культуры арабов и иранцев. В основе концепции монотеизма лежит мощное выражение авторитета. В случае с турками всякий раз, когда формировалась правящая элита, они, вероятно, развивали четвертую или пятую версию этой концепции. Не зная его этимологического значения, они всегда были впечатлены его результатами. Сельджуки и османы использовали эту концепцию. Бывало, что казнили десятки братьев и родственников одновременно. На самом деле концепция национального государства и национального суверенитета является изобретением Европы. Таким образом, турецкое национальное государство стало опасным. Тот, кто выступил против, был казнен. Национальное государство было одним из самых важных тем. Излишне говорить, что так было и с бюрократическим классом. Проблема власти и государства стала самой сложной социальной проблемой в ее истории.