Атакан Махир, родившийся в 1974 году в Альбистане, присоединился к партизанскому движению в Дерсиме в 1993 году и провел 25 лет в качестве ценного бойца в РПК. Он воевал, руководил, трудился, агитировал, писал и любил землю, людей и природу. Он говорил, что писал историю войны столько, сколько он сражался, и сражался столько, сколько её писал.  Год назад, 11 августа, он пал в Дерсиме. Написать что-нибудь о революционере вроде Атакана Махира, которого некоторые также называют Партизаном эпохи космических путешествий или Дервишем Дерсима, очень трудно и подобное описание никогда не будет полным. Поэтому мы хотим, чтобы он говорил сам за себя. Приводим его слова, посвященные любимому Дерсиму, а также одно из его стихотворений и отрывок из письма об «убийстве мужчины».

Атакан Махир о Дерсиме:

«Говорят, что есть слова, сказанные Сейидом Ризой, но, вероятно, они принадлежат кому-то из племени Деменан, произнесшему их после гибели сына: «Мы потеряли ключ к горам». Можем ли мы когда-нибудь отказаться от 3000 мертвых? Можем ли мы когда-нибудь отказаться от памяти об этих друзьях? Можем ли мы когда-нибудь отказаться от нашего народа? Можем ли мы когда-нибудь отказаться от этой территории? Дубы будут расти каждый день, каждый год без нас. У меня есть годы воспоминаний, Мунзур течет подо мной, и мы не можем отказаться от него...»

Голос моего сердца

Когда однажды

Я упаду, качнувшись,

Ты не испытаешь угрызений совести по поводу моего трупа.

Плач войны,

наклонись и поцелуй меня.

Как сухая почва жаждет воды

нежно, как мать протягивает руку к колыбели,

как рука верующего касается иконы

полный тоски, как капля дождя, падающая на землю;

как любовник.

Представим, что я был цыганским ребенком,

как заштопанный сверток на спине матери,

полуобнаженный, изгнанный, странствующий,

в руке кусок хлеба,

просто вытащенный из мусорной кучи.

Руки и лицо, полные грязи,

Никогда не бывший чистым, полный тоски по воде,

в моем сердце

пустота.

Представим, что я был ребенком из колонии.

На Великой равнине

Босиком,

слегка сгорбленный, слегка обиженный,

слегка бунтарский,

и снова в сердце пустота.

Представим, что я был так ужасно одинок.

Нужно было обнять.

Наклонись и поцелуй меня.

Мое тело тоже не пахнет розами,

как и пустые,

разорённые,

сожженные деревни Курдистана

без детских следов

на пепле,

забытые на обочинах войны.

Я тоже не завернут в белый шелк.

В простой, голой природе

Упал, например,

во время войны,

от моего тела остался ты,

мое сердце, моя мысль,

мое тело как весенний лист

или

кусочек лица.

У тебя нет застенчивости,

потому наклонись и поцелуй меня,

но не плачь.

Положи свое оружие мне на голову.

Сожми свой кулак в моем кулаке.

Блеск в моих глазах, твой путь,

мой вечный мир, твоя надежда на победу.

Говорят, с дуба упал лист,

ты впитываешь это, ты чувствуешь это.

Может быть, ты будешь дрожать,

Вот что нужно, товарищ!

Не забывать,

не в эпоху Мессии,

в век космических путешествий мы – партизаны.

Ни один Спартак не жил так, как мы,

и Че не сражался так, как мы.

Конечно, наши тела – это цена

за радостную весть о голубом небе,

безоблачном.

Вот для чего они нужны, товарищ!

Дотянуться до Солнца можно не только рядом,

мы наконец-то схватили его,

наконец-то наступает наш рассвет,

наша песня звучит долго,

горы танцуют по кругу,

наши дети как бешеный ветер.

Смотри:

из деревни доносится кукареканье петуха,

цвета нашего флага окрашивают облака.

Не радуга охватывает Курдистан –

новая жизнь,

твоя свобода, товарищ!

Письмо Атакана Махира об «убийстве мужчины»

Мужчина не был воспитан в свободной среде в нашем обществе, и поэтому его личность неустойчива и слаба, что отражается в его борьбе за свободу, которую он не считает своей главной целью. Кроме того, он использует понятие свободы как маскировку, а не как культуру, которая отражается на практике его повседневной жизни. Когда мы обсуждаем между собой, насколько мужественность доминирует над нашей личностью, мы решаем, что если мы не можем практиковать [мужественность] в наших задачах в рамках освободительного движения, то мы должны найти способы практиковать ее в другом месте. Это показывает, как мужской суверенитет одновременно и смущает мужчин, и все же всегда предлагает им безопасное убежище. У каждого мужчины, который утверждает, что уважает женщин, все еще есть какая-то точка, когда он накладывает на них ограничения. Это происходит из-за того, как глубоко укоренилось мужское доминирование как культура в его личности, мешая ему действительно следовать своим взглядам.

Мужчина определяет два пола как противников и рассматривает женщину просто как кого-то, кто не является мужчиной. Точно так же мужчина – это тот, кто не является женщиной. В этом состоянии антагонизма оба пола взаимно гасят, а не дополняют друг друга. Это означает, что конструирование личной идентичности для одного пола идет с причинением ущерба личной идентичности другого. Известно, что мужская идентичность формировалась в течение длительного времени и поэтому преобладает в таком конфликте. Но люди не могут установить между собой глубокого товарищества и дружбы. Они не раскрывают своих страданий и не открыты друг другу. Они всегда ставят границы между собой. Более того, мужчины часто отождествляют себя с физической силой. Является ли это демонстрацией силы, чтобы показать, как они выполняют все задачи и несут тяжелое бремя? Чтобы показать, насколько они сильны в сексуальном отношении? Подобное мышление означает, что они всегда должны проявить себя перед кем-то».