Это было незабываемое интервью. Оно осталось навечно не только во мне, но и на и бумаге, в фотоаппарате, в моих глазах. Это останется навсегда в открытых сердцах Курдистана и арабов, в глазах, которые видят, в слышащих ушах. Возможно, это было интервью с партизаном, которое я больше всего пытался понять. Я боролся с этим чувством, а иногда даже с радостью смотрел ему в глаза.

Рядом с партийным именем, которое он получил, написано его имя на курдском языке. Есть город в Курдистане, Африн, который сейчас находится под оккупацией. Бойцы ОНС (Отрядов народной самообороны) и ЖОС (Женских отрядов самообороны) пытаются освободить Африн каждый день.

Демхат Африн. Партизан Демхат сказал: «Я могу самовыражаться», несмотря на его ломаный курдский язык. Когда я сказал: «Говори по-арабски, если хочешь», – он сказал: «Я буду говорить по-курдски ради моих погибших друзей Горана и Рустема, я чувствую себя так более комфортно». Партизан Демхат говорил и о свободе своего народа, и о свободе народов Курдистана, о детях, живущих на улицах, и о женщинах, которых убивают каждый день, даже о части турецкого народа, адвокатах, объявивших смертельную голодовку. Я все время говорю, что этот 19-20-летний арабский юноша знает путь к свободе. За его спиной практически ничего нет. Немного прошлой жизни, немного духа молодости, немного знаний о партизанах, немного любви к своей земле, немного страсти к свободе и, конечно же, любви! Чистая любовь, которую он испытывает ко всему; он видит все в чистом виде.

Этих чувств более чем достаточно, чтобы заставить кого-то драться. Молодому человеку хватает смелости плюнуть в лицо захватчикам… Демхат поехал в горы ради этого, ради курдской молодежи. Его слова исходили из его сердца и доходили до людей через небольшое записывающее устройство. Ради этого стоило попасть в горы.