Государства и режимы используют городское планирование как оружие для обеспечения власти над населением. В настоящее время примером такой политики является район Сур в Амеде. Район Старого города с его извилистыми улочками был объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО и являлся оплотом курдского сопротивления.

Торговые центры и стандартные дома вместо старого города

В 2015-

2016 годах турецкая армия и полиция сравняли с землей часть района, но многие здания были разрушены только после окончания боевых действий. В настоящее время строятся жилые комплексы, вдохновленные тюремной архитектурой. Здесь население должно быть стандартизировано и атомизировано.

Пять лет запрета на въезд

На тот момент в историческом районе Сур действовал длительный комендантский час. 2 декабря 2015 года районы Джеват Паша, Дабаноглу, Фатихпаша, Хасырлы, Саваш и Джемал Йылмаз были полностью заблокированы. 11 декабря запрет был приостановлен на один день, и мирным жителям пришлось покинуть свои районы. С тех пор был введен запрет на въезд в районы, огороженные железными барьерами. На сегодняшний день от властей не поступило никаких объяснений относительно того, когда запрет будет снят. 21 марта 2016 года Совет министров принял срочную процедуру «национализации» 6 292 из 7 714 объектов недвижимости в этом районе. После национализации земли шесть жилых районов сравняли с землей. Исторические церкви, мечети, бани и общежития были полностью разрушены.

Разрушено 3569 зданий

По данным Палаты инженеров и архитекторов, было разрушено 3569 зданий. Большинство зданий были снесены после окончания боевых действий, а комендантский час был частично отменен. Вместо разрушенных зданий начали возводиться облицованные базальтом дома и торговые центры. В то же время в этом районе продолжается строительство одноцветных, однородных многоквартирных домов.

Более 5000 семей потеряли свои дома

Более 5000 семей, которым пришлось бежать в период запрета, получили три варианта «компенсации». Семьям предлагали либо деньги за их имущество, либо место в многоквартирных домах управления жилищного строительства Турции за городом, либо в недавно построенных квартирах. Большинство семей не хотели денег, но подали заявки на жилье в тех местах, где они ранее проживали. Однако в новых квартирах требовалось 2000 турецких лир (около 200 евро или 18 тысяч рублей) за квадратный метр. Из-за этих расходов бездомные семьи, у которых не было финансовых средств, должны были получить доступ к корпусам управления жилищного строительства за пределами города и были размещены в Учкуюларе и Чельгюзели напротив города. Для этого семьям тоже приходилось залезать в долги с четырехзначными суммами в лирах.

Некогда старый город становится объектом спекуляций

Внутренняя часть новых квартир, магазинов и торговых центров была недоступна для изначальных владельцев. Поэтому они были выставлены на торги на рынке недвижимости и стали объектами спекуляций. Что будет со строящимися зданиями, пока неизвестно.

Жилой район с тюремной архитектурой

Более чем через пять лет после того, как район был огорожен, новые здания и строительные площадки в окрестностях были сфотографированы с воздуха. Записи показывают, что многие другие сооружения были снесены, а некоторые исторические памятники восстановлены. Бросается в глаза архитектурная модель одноцветных, однообразных домов. Дома буквально построены стена к стене, имеют внутренний двор и закрыты для внешнего мира. Это типичные элементы тюремной архитектуры.

46 гектаров разрухи

В интервью информационному агентству Mezopotamya сопредседатель Палаты архитекторов Амеда Ферит Кахраман заявил, что после окончания столкновений были снесены здания на площади в 46 гектаров. Кроме того, были повреждены 89 зарегистрированных зданий. Многие здания были снесены для строительства дорог по «соображениям безопасности» или для создания маршрутов для строительной техники. В настоящее время в запретной зоне восстанавливаются 49 исторических зданий. Кахраман сказал, что реставрация началась около года назад и на самом деле слишком поздно.

Кахраман утверждает, что новые здания не соответствуют ни гражданской архитектуре, ни традиционным формам строительства. Он критикует то, что ранее согласованный план защиты и сохранения Сура не соблюдается: «Дома имеют внутренний двор и расположены близко друг к другу. Когда мы говорим о традиционных домах или примерах оригинальной гражданской архитектуры, мы также должны говорить о концепции неприкосновенности частной жизни. На данный момент восемь или десять домов выстроились вокруг внутреннего двора, и все окна выходят в него. В этой архитектуре нет приватности».

Планы из Анкары

Кахраман объясняет, что неучастие гражданского общества на этапе проектирования и строительства привело к такой архитектуре. Он добавил: «Все планирование, проекты и процессы централизованно контролируются из Анкары. Многие из тех, кто разработал проект, – это люди, которые никогда не видели Амед и его архитектуры. Когда вы входите туда, вы видите, что там нет тепла. В этом месте нет души».

Проект был построен в первую очередь в соответствии с парадигмой прибыли. В процессе строительства было обещано, что коренное население не пострадает. Однако это обещание не было выполнено, как сказал Кахраман.