Абдуррахман Ар и Мазлум Даг были приговоерны к смерти 11-го февраля 2020-го года в уголовном суде города Эрбиль в курдском автономном районе Ирака, находящегося под контролем Регионального правительства Курдистана. В дальнейшем 22-го сентября 2020-года апелляционный суд подтвердил приговор.

Двое курдов, вместе с ещё двумя людьми, обвиняются в убийстве турецкого вице-консула в курдском автономном районе; убийство произошло 17-го июля 2019-го года в Эрбиле.

Родственники Абдуррахмана Ара и Мазлума Дага поговорили с представителями информационного агентства «Фират», рассказав им о текущем положении дел в этой ситуации.

Можете ли вы напомнить, когда Мазлума и Абдуррахмана арестовали?

Мазлум и Абдуррахман были задержаны представителями сил безопасности, подконтрольных ДПК, в Эрбиле 20-го июля 2019-го года. С тех пор они продолжают пребывать под арестом.

Каковы условия их содержания? Поступали сведения, что их подвергали пыткам, выбивая признание в содеянном. Можете ли вы что-нибудь рассказать нам об этом?

Мы получили сведения, что они находятся в центральной тюрьме Эрбиля. После того как мы узнали о задержании наших детей, мы сразу же отправились в Башур. Мы хотели прояснить для себя ситуацию и постараться оказать им правовую помощь. Однако нам не удалось увидеться с ними. Мы хотели нанять юриста, адвокат должен получить специальное разрешение, чтобы ему позволили приступить к работе. Когда мы отправились в тюрьму, где они содержались, они даже не хотели признавать, что наши дети находятся там. Всё это делалось, чтобы не дать нам возможности нанять адвоката. Никто никому ничего не сообщал. Мы впервые сумели увидеть их лишь спустя шесть месяцев. Тогда, после первой встречи, мы поняли, что они подвергались пыткам. У них остались на теле следы от пыток.

Они также сообщили нам, что подвергались чудовищным пыткам и что их вынудили подписать заранее подготовленные показания, которые им не принадлежали. Было ужасно видеть их в таком состоянии. Когда они прибыли в комнату для гостей, на них даже не было обуви. У них были ужасные условия содержания, им приходилось находиться в одних помещениях с боевиками ИГИЛ* (организация, запрещённая в РФ). Мы этого не понимали и не понимаем. Что заставляет ДПК так поступать? Нам не давали с ними нормально общаться, за всё это время мы встретились лишь три раза. Сейчас администрация тюрьмы иногда позволяет им общаться с нами по телефону. Они говорят, что пытки прекратились, после того как их приговорили к смерти.

Как проходил суд?

Ни мы, ни наши дети не были в курсе истинных процессов, предшествующих суду. По сути, никакого открытого суда и не было. Показное судилище было проведено лишь для того, чтобы официально утвердить смертный приговор. Наши дети сообщили нам, что в суде находились люди, связанные с Турцией. Во время слушания дела, проходившего спустя несколько месяцев после пыток, они просто спросили имена подсудимых. На этом всё, больше никаких вопросов не задавалось. Мы отправились ко входу в помещение в день слушания, мы хотели присутствовать на заседании, однако нас никто не пустил внутрь. Также мы хотели нанять адвоката.

Многие из юристов, с которыми мы вступали в контакт, отказывались, несмотря на свой интерес к делу, потому что они боялись репрессий со стороны властей. Они не позволили нам воспользоваться услугами адвоката, нас не допустили на заседание суда. Правда заключается в том, что наши дети подвергались пыткам во время нахождения под арестом, в отношении них не было справедливого суда и им не дали воспользоваться юридической помощью. Администрация Башура и ДПК приняли решение приговорить молодых людей к смерти лишь для того, чтобы угодить турецкому режиму. Возражение по поводу решения также было отвергнуто апелляционным судом, что противоречит правовым стандартам и человеческим ценностям. Мы узнавали обо всех этих решениях из прессы.

Когда им был вынесен смертный приговор?

Насколько мы знаем, приговорен был объявлен 11-го февраля 2020-го года. Новости о приговоре были опубликованы в средствах массовой информации, после того как 15-го сентября 2020-го года апелляционный суд подтвердил приговор.

Получилось ли у вас встретиться с вашими родными, после того как приговор огласили? Что они думают по поводу решения суда?

Да, мы говорили с ними. Они утверждают, что весь судебный процесс был одной большой игрой. Они также сообщили нам, что их совесть спокойна, потому что они знают, что не совершали ничего плохого, не творили преступлений в отношении людей. Ар и Даг считают, что арест и сам судебный процесс противоречат закону, что ДПК приняла подобное решение лишь для того, чтобы умилостивить Турцию, добавляя, что они убедились в этом во время судебного заедания. В зале суда им пришлось присутствовать только ради того, чтобы услышать смертный приговор, им не дали сказать ни одного слова. Однако оба осуждённых выразили своё доверие курдскому народу, а также всей прогрессивной мировой общественности, выступающей за демократические ценности.

В чём заключается ваша как семьи просьба? С каким призывом вы хотите обратиться к европейским организациям и к общественности?

Суд, проходящий при закрытых дверях и без адвокатов со стороны обвинения и оканчивающийся смертным приговором, нельзя назвать судом, это прямой приказ о казни. Поэтому подобный суд должен быть признан нелигитимным. Наших детей удерживают за решёткой без всяких на то оснований. Мы хотим, чтобы они были освобождены. Во всём мире смертная казнь считается преступлением. Администрация, которая называет себя курдской, объявляет смертный приговор молодым представителям ее народа. Всё, что было сделано за тот период, что последовало от задержания и до вынесения смертного приговора, является преступным действием. Наших детей пытали.

В связи со всем этим мы в первую очередь обращаемся к правозащитным организациям в Европе, чтобы они выполнили свои обязанности и сделали всё возможное, чтобы предотвратить казнь. Помимо этого, мы также считаем, что и общественные институты должны вести необходимую борьбу за отмену этого приговора. Совместная борьба отдельных людей, организаций и институтов должна вынудить власть отменить смертный приговор.

Хотели бы вы ещё что-нибудь добавить?

Мы со своей стороны будем прилагать все усилия, чтобы добиться отмены приговора. Мы будем работать над достижением свободы для детей. Однако мы нуждаемся в поддержке всех курдов, всех правозащитных организаций и институтов в этой борьбе. Мы ожидаем, что они откликнутся на наш призыв.