Жители, живущие в деревнях южного Курдистана, показали, что они не хотят вторжения турецкой армии на свои земли. Они заявили: «Мы хотим вернуть наш старый мир, мир, который был у нас до прихода турецкой армии. Она силой заставляет нас сражаться, мы выступаем против войны.

Нам запрещено перемещаться по нашим деревням, городам и горам. Нам не позволено много говорить и свободно выражать свое собственное мнение. Мы любим всех курдов и не хотим, чтобы курды воевали друг с другом.

Мы сражаемся друг с другом, потому что этого хотят посторонние люди

Мы получили столько уроков, мы пролили столько крови, а каков результат? Убийства и зверства... Мы сражаемся друг с другом, потому что этого хотят посторонние люди. Курдам необходимо сделать определенные выводы. Мы ходили в горы и на склоны, собирали дрова, травы и сумах, заботились о наших детях. Теперь мы боимся и не можем пойти в горы. Некоторые люди получают разрешение правительства, но мы не будем спрашивать разрешения у наших врагов, чтобы пойти в наши горы. Мы боимся, что разразится война, но не испытываем страха перед людьми. Существует формальная свобода слова, но в южном Курдистане арестовывают журналистов, в качестве примера можно привести похищение людей в Духоке.

Турции здесь не рады

В одной семье могут совместно жить члены разных партий. Одни поддерживают Демократическую партию Курдистана, другие – Патриотический союз Курдистана или движение «Горан», а некоторые поддерживают политику Рабочей партии Курдистана. Их объединяет единая курдская общность, национальные чувства живы. Когда-то жил маленький мальчик, чье тело было сожжено во время войны в Сарекание, мы видели его по телевизору. Мы с женой проплакали несколько часов. Какова судьба курдов, почему это происходит с нами? Есть так много вещей, кроме национальных чувств, которые связывают нас вместе, но как дальше мы будем вести борьбу? Есть люди, которые уже много лет живут в этих горах, как же я возьму ружье и застрелю их! Они давали нам хлеб и воду. Мы не хотим войны, Турция может начать войну где угодно, но мы не хотим, чтобы она начала войну в южном Курдистане».