Публикуем вторую часть дневника легендарного полководца Махсума Коркмаза (Агида), который был полководцем прорыва 15 августа и принимал участие в операции в Эрухе.

«Через несколько дней наступило 27 ноября. Мы хотели отметить день основания партии по-другому, но, поскольку не нашли времени, группа товарищей, в том числе и Керим, собралась в небольшой пещере. Мы сидели на каменном полу. Мы произносили двухчасовую поздравительную речь, несмотря на то, что у нас тряслись колени от холода, а кашель товарища от простуды, заглушал нашу речь. Важнейшим вопросом нашего выступления было обратить внимание на неизбежность сопротивления и на то, что сейчас самое время.

На следующий день мы решили покинуть этот район. Переправившись через реку, мы впервые за много лет ступили на равнину. Впереди нас ждал трехдневный путь по равнинам, труднопроходимым равнинам, по грязи. Более того, места привалов были не очень безопасными. Мы не решились на этот путь из-за чувства незнакомости с местностью, возникшего в результате многолетнего пребывания в горах. Но в итоге мы смогли благополучно преодолеть это расстояние, неоднократно сталкиваясь с опасностью, хотя и по-разному. В горной местности, куда мы прибыли, шли широкомасштабные поисковые и оперативные действия. Жандармерия совершила обыск в доме, где находились товарищи, и в ходе последовавшего конфликта трое солдат были застрелены. Из-за этого инцидента в этот район пришли колонизаторы. Они сбрасывали людей с воздуха на вертолетах, продолжались массовые аресты и пытки. Старик, сбежавший от боевых действий и укрывшийся в пещере, умер от холода, а двое родственников заключенных, одна из которых была женщиной, были ограблены, их возили из деревни в деревню, а затем они были расстреляны на месте происшествия перед жителями. Хотя люди были в панике из-за последствий инцидента, они рассказывали о храбрости заключенных и уважительно отзывались о них.

Поучаствовав какое-то время в работе друзей на местах, мы начали возвращаться, следуя по пути, которым пришли, с важными впечатлениями и некоторыми достижениями. Нам нужно было быстро добраться до места назначения. Несмотря на то, что была зима, погодные условия не были ужасными. До своего места мы добрались спустя 13 дней непрерывного пути. В лагере началась подготовка к новому сезону. После интенсивных встреч и обсуждений мы начали организовываться по новой схеме и отправляться на наши базы в конце весны. Противник почувствовал распад и мобилизовал вдоль границы свои силы. Раньше мы рассылали множество агентов по нашим лагерям для сбора информации, но некоторых из них мы поймали и узнали их цели. Несмотря на все меры предосторожности на границе, противник не смог помешать переправе и готовился встретить нас внутри. Войска были размещены в важных местах вдоль автомобильных дорог, были усилены региональные силы, а отряды командос отправились в села и начали вести пропаганду. Людям говорили: «Не верьте апочистам, среди них много членов НРОТ, апочисты не курды, они армяне, они враги коммунистической религии» и т. д. Они пытались изолировать нас от общественности, рассказывая им разные вещи. Но люди смеялись над тем, что они говорили. Неприятели восприняли эту улыбку как признательность за сказанное и предложили жителям деревни сотрудничество. Офицеры пытались уговорить людей на своих собраниях, говоря: «Апочисты подобны бомбам замедленного действия, если они взорвутся, то взорвут и вас, и нас». Но все их усилия были напрасны. Наша работа с каждым днем ​​встречала все больше симпатии, и постепенно открывались источники поддержки. Удары, нанесенные врагу в Улудере, Шернахе, Батмане и Сильване соответственно, вызвали энтузиазм. Но люди не были удовлетворены, они хотели еще большего.

МОЛОДЫЕ ЛЮДИ ПРИСОЕДИНЯЮТСЯ К БОРЬБЕ

Поле политической работы значительно расширилось. Молодые люди пришли и захотели присоединиться к борьбе, некоторые выступили самостоятельно и потребовали пройти обучение. Те, чьи семьи не согласились на их отъезд из дома, буквально умоляли не отправлять их домой обратно. Один из молодых людей десять дней скрывался от своей семьи, чтобы присоединиться к нам, и в конце концов нашел нас, но когда мы снова передали его семье, он плакал и не мог понять нашего отношения.

Аналогичное развитие наблюдалось во многих областях. Эти разработки теперь требовали расширения тактики, выходя за рамки задач в рамках подготовки. Широкое вооруженное движение сопротивления должно было быть инициировано с помощью централизованного планирования. От этого страдали все товарищи и общественность.

Весной июля 1984 года в наш регион приехал товарищ с большой группой. По тому, как они себя вели, мы почувствовали, что они приносят важные решения. После ужина, когда мы начали беседовать с жителями села, они, как обычно, затронули тему, почему не было начато вооруженное сопротивление. Поскольку с этим вопросом мы сталкивались постоянно, то устали давать одни и те же и неубедительные ответы. Я подождал ответа товарища, естественно согласившись с деревенским жителем. Когда товарищ сказал «подготовка», житель деревни промолчал, потому что он уже много раз встречал один и тот же ответ.

Когда поздно вечером мы собрали группу, было видно, что нас довольно много. Жители деревни также были удивлены, поскольку впервые столкнулись с такой группой. Они также предсказывали, что что-то произойдет. Мы удалились в лес, где ночевали, и расположились на местности несколькими группами. В тот вечер я ничего не спрашивал, так как предполагал, что утром мы услышим хорошие новости.

НАКОНЕЦ НАСТАЛ ДЕНЬ

Мы проснулись рано утром и позавтракали едой, которую принесли жители деревни. Мы стояли в сторонке с ответственным товарищем, и я с любопытством ждал его выступления. Послушав выступление моего товарища, я понял, что не ошибся. Операции должны были начаться в один и тот же день в нескольких регионах. День, к которому мы готовились в течение долгого времени, путешествуя по многим странам и границам в течение четырех лет, наконец, настал. Я почувствовал внутри облегчение и первое, что вылетело из моего рта в ответ, было: «Ну, уже поздно, можно было раньше». Несмотря ни на что, эта новость нас очень порадовала. Мне хотелось объявить об этом всем своим товарищам, но этого не произошло. Товарищи услышали эту новость только за несколько дней до 15 августа. Потому что этого требовал договор.

Был также весьма обширный организационный план на новый период. Будут созданы организации, которые смогут быстро стать комитетами и в различных формах организовывать людей. Это также означало организацию Фронта национального освобождения, начиная с низов. Затем последовало объявление фронта. Таким образом, трудности, с которыми мы столкнулись при формировании, были бы преодолены. Две проблемы, которые были у жителей, решались единством и военной мощью.

После разговора о том, как план будет реализован в нашей сфере и некоторых других вопросах, мы приступили к подготовке. Мы создали подразделение для исследования выявленной нами цели. Сделав некоторые изменения, подготовив различные места и собрав членов создаваемого союза, мы отправились в путь. Следуя по высоким горным вершинам, мы достигли места, где нас ждали наши товарищи. Это было высокое место с видом на всю местность. Территория была абсолютно идеальной. Когда мы присоединились к ожидавшей нас там группе, мы оказались в безопасной атмосфере. Все понимали, что что-то будет сделано, и были полны энтузиазма.

ЭТО БЫЛО ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ ТАКОГО МАСШТАБА В ИСТОРИИ

После завершения последних приготовлений мы собрали наш союз, который будет называться Профсоюзом пропаганды 14 июля, и объявили о его создании, зачитав декларацию. Затем, выслушав речь товарища, передавшего нам решение, об особенностях периода и его обязанностях, я как ответственный за профсоюз прочитал Положение о вооруженной пропаганде. В соответствии с этим регламентом всех спрашивали, готовы ли они, и как только тот, кто был готов, поднимал руку, все руки вдруг молниеносно поднимались вверх. Не было никого, кто не был бы готов. Итак, я сказал, давайте вместе прочитаем революционную клятву в уставе, и в этот момент начала отдаваться эхом громкая звуковая волна, заставившая резонировать горы, сопровождаемая поднятыми в воздух сжатыми кулаками. После прочтения инструкции все было выполнено.

Мы были готовы принять меры. Мы еще не объявили нашим товарищам, где будет объявлено о создании Фронта национального освобождения. Мы вернулись  13 августа, завершив окончательную разведку района наших действий. Мы стояли в стороне и составляли план действий. План был неплохим. Были учтены все возможности и ни один момент не остался неясным. Операция должна была привести к успеху. Потому что это будет первая и историческая акция.

14 июля Профсоюз вооружённой пропаганды реализовал инициативу 15 августа.

Создавая план, мы помнили слова Ленина: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». После доработки плана мы сделали макет зоны действий. Когда мы привлекли Профсоюз в эту область, мы объяснили цель. После того как была дана информация о цели действия, его важности и характеристиках цели, план был объяснен и представлен на обсуждение. В конечном итоге решение было принято единогласно. После нескольких репетиций вечером мы отправились в путь. Мы взяли с собой несколько мулов, чтобы перевезти вражеское оружие и транспортные средства, которые нам предстояло конфисковать, а также наши запасы продовольствия. Мы были готовы, что потеряем связь с внешним миром на долгое время. Нам приходилось обходиться половиной или четвертью хлеба в день.

После десяти часов ходьбы, под утро, мы достигли заранее определенной местности. Мы попытались заснуть, но холодный ветер не давал нам уснуть. Когда наступил день, я указал на Эрух, находившийся в трех километрах от нас, и сказал: «Это наша цель». Каждый старался поближе узнать местность в бинокль. И после дня, который показался нам очень длинным, мы собрались вечером. На первом этапе в назначенные места были отправлены группы, которые должны были перерезать дороги и телефонные линии. С наступлением темноты основные силы подразделения начали спускаться в город. Через некоторое время мы вошли на улицы города. Наши ряды, выстроившись в двойные отряды, заполнили улицу. В 100 метрах от вражеской роты появилась машина. Но она нас не заметила, потому что мы быстро заняли свои позиции. Нам посчастливилось не столкнуться с серьезными неудачами. После непродолжительного прогресса мы быстро разделились на три ветви и быстро двинулись к целям нашего плана. Мы в мгновение ока добрались до здания военной базы, кофейни, банка и мечети. Охранник у дверей был нейтрализован первым же открытым огнем, затем был открыт огонь по верхним этажам компании, и за несколько секунд началось погружение в казино. Двухэтажное военное здание внезапно было охвачено перестрелкой. Вражеский огонь ранил одного товарища. Но огонь противника был немедленно подавлен. Тем временем два командира роты получили ранения рук и ног в результате открытого против нашей воли огня. Перед ними извинились, вместе с матерью их увезли с линии огня и отправили в больницу.

ЦЕЛИ ФРОНТА НАЦИОНАЛЬНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ БЫЛИ РАЗЪЯСНЕНЫ

После оккупации роты пленных солдат собрали во дворе и объяснили им цели Фронта национального освобождения. Некоторые солдаты были счастливы. Были и люди, которые говорили: «Ты и нас спас, земляк». Мы не хотели принимать солдат, которые хотели присоединиться к нам.

С другой стороны, товарищ своим громким голосом читал учредительную декларацию Фронта национального освобождения из громкоговорителя мечети. Должно быть, он был так взволнован, что иногда включал в свое заявление стихи. Тем временем склад был открыт, и товарищи складывали снаружи трофейное солдатское оружие и боеприпасы. Проведя небольшую проверку, я зашел в одно из кафе, которое товарищи держали под контролем. Односельчанин критиковал людей за азартные игры. Поскольку это было грубое и неуместное поведение, мы вмешались и сказали им так не делать, добавив, боремся за них. После этого люди в кофейне встали и захотели обнять друг друга. Предложили сигареты, чай и воду. Выпив стакан воды и объяснив наши цели, все сказали «давай», когда мы спросили их, стоит ли нам открывать тюрьму. В других кофейнях раздавались лозунги «Да здравствует РПК, да здравствует лидер Абдулла Оджалан».

После завершения раздачи листовок и вывешивания баннеров в кофейнях по сигналу собрались все оперативные группы, были получены результаты и установлен контроль. У нас не было никаких потерь. Со стороны противника один ликвидированный и 6 раненых. Наш врач оказал первую помощь раненому товарищу. В любом случае его рана была незначительной. Было захвачено много вражеского оружия и техники. Его было трудно нести. Перевезти груз мог только грузовик. Мы взяли грузовик и начали его загружать. Тем временем мы уничтожили то, что осталось. Был разрушен бюст Ататюрка. Были подожжены казино, два телевизора, командирский автомобиль, камера, здание правительства, банк и почта.

ГОРОД ЭРУХ ТЕПЕРЬ МЕСТО, КОТОРОЕ КАЖДЫЙ ЗНАЕТ

Мы покинули город, продержав его несколько часов. Теперь перед нами стояла проблема переноса груза, который мы сложили у подножия горы. В дополнение к трем грузам на мулах, каждый товарищ нес три ружья и свое собственное. Несмотря на это, мы оставили там часть конфискованного оружия и вещей.

Мы пытались преодолеть высокую и крутую гору, иногда поднимаясь с тяжелым грузом. Мы теряли силы из-за жажды. Но энтузиазм успеха придал нам сил. Мы немного отдохнули у источника, встретившегося по пути, и наблюдали за огнями города, который оставили позади. Тем временем я думал про себя: город Эрух, о котором многие люди даже не знают, теперь станет местом, которое все будут хорошо знать, и по этому случаю имя курдов будет звучать в мире.

Тяжелая нагрузка делала нас довольно медленными. Было уже почти утро, когда мы достигли безопасного места. Наше место было просто великолепным. Здесь мы могли бы вести любую войну с врагом. Но нам не хватало только одного: воды. В пять утра у нас закончилась вода. Мы пересчитали и классифицировали конфискованное нами оружие и транспортные средства. Мы изъяли 60 крупнокалиберных автоматов, 9 пистолетов, 4000 патронов, большую рацию, радиоприемник, пишущую машинку, бутылки с водой, ящики и много других мелких вещей.

Частые полеты вертолетов и реактивных самолетов над нами не могли нас сбить с толку. Нас они особо не волновали, потому что они ничего не могли сделать. Они не могли нас увидеть. Мы также могли быть защищены от их огня. Потому что наши горы были для этого пригодны.

Вечером мы начали подготовку к новому шагу. Нам срочно понадобилась вода и проводник. Мы остались без проводника, потому что упустили возможность встретиться с ним из-за досадной случайности. Мы хотели послать нескольких товарищей в деревню неподалеку, чтобы они привезли все необходимое, но когда они ушли, они встретили в деревне солдат и вернулись, ничего не взяв. В этой ситуации нам ничего не оставалось, как продолжить путь. Мы попали на безлюдную землю. Но так как мулы уже три дня не пили воду, передвигаться по каменистой местности им становилось трудно. Через некоторое время все мы потеряли способность ходить из-за обезвоживания. Мы не могли есть, потому что хотели пить. Мы обнаружили, что рядом с нами была деревня, исследуя местность, где мы отдыхали, и с помощью нашей карты. С трудом поднявшись на холм, мы подошли к деревне. Однако, поскольку там нас никто не знал, мы не сочли целесообразным туда ехать. Мы отправили нескольких товарищей в деревню за водой и проводником и стали ждать. Когда они вернулись, они принесли с собой много воды и привели двух проводников. Выпив воды, мы немного отдохнули. Жители деревни услышали новость об операции и были полны удивления и радости. Захваченное вражеское вооружение и техника поражали воображение. После того, как они прошли с нами немного, мы отправили их обратно.

Проехав около часа по гладкой тропе, мы остановились в месте, которое сочли подходящим для ночлега, поскольку уже приближался рассвет. Каждому дали стакан воды и полбуханки хлеба. Этот день прошел вполне спокойно. Но днем ​​к нам пришла женщина и двое молодых людей, заметившие наших животных. Еще они принесли два галлона воды. Когда они пришли к нашим охранникам, они рассказали нам, что солдаты совершили набег на их деревню, пытали их и что они могут прийти и в этом направлении. Когда мы попытались их успокоить, мы поняли, что им это не нужно. Они больше беспокоились о нас.

Поговорив еще немного, они вернулись, чтобы принести нам еще еды и воды. Ближе к вечеру я увидел множество военных, идущих к нам с тропы. Они выстроились в ряд и отслеживали движение. После этого мы заняли боевую позицию и развернулись. Они пытались получить информацию от проходивших мимо нас жителей села. Но они, должно быть, не смогли получить никакой информации, потому что изменили направление и продолжили путь к деревне, куда мы направлялись. Мы хотели добраться до деревни раньше них, потому что деревня была переправой через Босфор.

Когда мы добрались до безопасного места, снова наступило утро.

Когда мы подошли к деревне, наши товарищи сообщили, что в деревне есть солдаты. С помощью некоторых встреченных нами жителей деревни мы пересекли долину с крутого склона и оставили опасную зону позади. Когда мы достигли безопасного места, снова наступило утро. После подготовки места у нас была короткая встреча. Указывалось, что необходимо быть готовым к новым конфликтам, чтобы сломить ослабевающий порядок движения и преследование противника. Когда мы днем ​​наблюдали за селом в бинокль, то увидели, что в село вошло новое подкрепление. Солдаты, уставшие и изнуренные жарой, валялись на земле в тени деревьев. Вертолеты и реактивные истребители никогда не исчезали из района, который мы покинули в тот день. Они думали, что мы не перешли пролив и находимся в районе осады. К вечеру, оставив их наедине с осадой, мы, голодные, отправились через густой и каменистый лес. В тот день мы доели последние сухари. Пройдя некоторое время, в глазах у нас начало темнеть. Наши колени дрожали, кончались силы. Несмотря на это, мы продолжили свое путешествие, заставляя себя. Вскоре мы наткнулись на несколько горных палаток. Мы пошли к ним, потому что знали этих людей. Они встретили нас радушно. Они принялись за работу и кормили нас вдоволь. Когда мы покинули их, у нас уже не было той слабости, как раньше. Мы пересекали высокую гору на огромной скорости. Через несколько часов мы прибыли на вершину горы, возвышающейся над нашим районом, которую можно было бы назвать секретной политической базой. Мы начали быстро снижаться, словно расправляя крылья. Когда мы добрались до леса, уже наступил рассвет. Мы весело провели этот день с жителями деревни. Мы знали территорию нашей базы как свои пять пальцев, и не было ни одного человека, которого бы мы не знали. Вот почему мы чувствовали себя как в замке. Среди низов царила радость. Они утопили нас в еде. Мы начали восстанавливать утраченную энергию.

Когда мы прибыли на секретную военную базу, мы провели совещание, чтобы оценить действия и обсудили наши успехи и недостатки. Чтобы сохранить наши достижения, политическую и военную деятельность пришлось расширить за пределы нынешнего уровня. Было очевидно, что эта операция будет иметь важные политические последствия. Все члены Профсоюза были едины во всех вопросах. Совещание было завершено для подготовки оценки и итогового отчета, а отдых, обучение и исследовательские мероприятия начались для подготовки к новым действиям.

Все товарищи проявили энтузиазм, смелость и решимость, что еще раз продемонстрировало это действие. Наш товарищ-сельчанин по имени С. подал пример в этом отношении, включившись в политическую деятельность. Он воплотил в себе патриотические, стойкие черты нашего крестьянства. Он активно участвовал во всей подготовке к действию, героически сражался среди тех, кто первым вошел в здание противника, внес важный вклад в преодоление трудностей, с которыми мы столкнулись при отступлении. Хотя он был самым старшим членом нашего отряда, он был более энергичным и активным, чем все мы. Да, именно таким был наш сельский житель. Другие жители села, принявшие участие в операции, также доказали свою силу в мужестве и мастерстве. Правильное руководство и силы курдского крестьянства образовали вулкан революции. Это было доказано.

Враг пришел и пал к ногам народа. Они говорили: «Это позор для нашего государства, это грех, не делайте этого, мы вам подведем дороги, воду и электричество, мы братья по религии». Когда мы слушали рассказы жителей села об этой ситуации, мы вспоминали выступления парламентских политиков на избирательной трибуне. Великолепная «великая турецкая армия» сжалась до уровня жалких политиков. Их убогость стала предметом насмешек на языке общественности. Говорили, что после пощечины враг повел себя прилично и понял нашу бедность и то, что мы братья. Противник начал атаковать людей, чтобы вернуть утраченный престиж. На этот раз солдаты начали плакать. Они говорили, что хотят жить. Наши горы изматывали «горных спецназовцев». Противник, задействовав специальные репрессивные батальоны, состоящие из спецназа (командос), жандармерии, полиции и противопартизанских сил, закрыл большую часть полицейских участков. Число оставшихся на местах утроили, а смены увеличили до трех-четырех часов на одного рядового. Несмотря на это, они не чувствовали себя в безопасности. Оперативные подразделения собирались в определенных центрах и начинали секретные операции с 20 вертолетами. Они были настолько громоздкими и шумными, что их прибытие невозможно было не заметить задолго до этого. Повторные маневры по сбору-рассредоточению таким образом были безрезультатными и не служили никакой другой цели, кроме их износа. Это очень хорошо выразили некоторые колониальные командиры. Например, майор в присутствии жителей деревни сказал про слабость самой регулярной буржуазной армии. Опять же, когда другой офицер, который был беспомощен выжить в таких условиях, едва добрался до деревни, хромая, он крикнул: «Где эти люди Апо (прим. — лидер Абдулла Оджалан), пусть они выйдут и выстрелят и спасут меня от этих мучений». Поскольку звук падающих с деревьев грецких орехов ночью вызвал у них большой страх, огромные ореховые деревья были срублены с корнем, а бесчисленное количество животных было убито. Фашистские колонизаторы, враги всего живого, стреляли по малейшему шороху ночью до утра. Они потеряли доверие и начали выгонять жителей деревни, которых охраняли, говоря, что это ополчение апочистов. Агентов награждали избиениями за предоставленную информацию.

Даже этих приведенных нами примеров будет достаточно, чтобы выразить, в каком настроении находится враг. Это состояние страха, сводившее врага с ума, втянувшее его во многие неуравновешенности, сделало структуру армии в целом слабой, а дисциплину они утратили. По словам пленного солдата, в отделениях полиции каждую ночь пытали солдат, чтобы восстановить нарушенную дисциплину.

Чтобы облегчить ситуацию, с начала октября в регион стали стекаться фашистские власти. Но когда ответы на их крики стали им дорого стоить, они перестали высказываться. Кенан Эврен, Тургут Озал, начальник Генерального штаба и другие официальные лица перестали высказываться. Партизаны встречали их действиями, которым аплодировал наш народ в Шемдинли, Чукурдже, Бейтюшебапе и Шернахе.

Вместо того, чтобы спасти положение, фашистские чиновники теряли свой престиж. Для них это было очень тяжело. Чтобы спасти свой престиж, они решили раздать оружие населению. Но реакция общественности была отрицательной. Они говорили: мы не можем защитить государство, которое не может защитить себя. Они ставили их в тупик, говоря: «Оружие, которое вы нам дадите, через несколько дней попадет в руки апочистов». Колонизаторы, отказавшиеся от раздачи оружия населению, сократили также полеты самолетов и вертолетов. Враг, отказавшийся от обмана и завоевания, не мог извлечь выгоду из практики угнетения, которая варьировалась от поджогов домов до открытых пыток и даже убийств. Весь военный «гений» и потрясающая техника оказались бесполезны. Как будто высокопоставленные офицеры забыли свои технические знания, они консультировали наших жителей по вопросам защиты полицейских участков. Когда майор объясняет идею строительства стены вокруг полицейского участка сельскому жителю и спрашивает: «Как такое возможно?», сельский житель говорит: «Если вы построите стену, охрана останется снаружи и станет мишенями». Тогда майор говорит «правильно» и приказывает рыть траншею. На самом деле подобных примеров можно привести бесчисленное множество.

Опять же, когда по их батальону, где они чувствовали себя в безопасности, было выпущено несколько пуль, они теряли рассудок и до утра освещали воздух прожекторами. Когда люди увидели слабость и беспомощность врага, они начали отбрасывать свои заблуждения. Собственно, такого от противника они не ожидали. Теперь они готовились к более крупным атакам и не боялись ничего. Надежда расцвела, но беспокойство все еще оставалось. Зима приближалась. Люди волновались, потому что знали суровость зимы в этих краях. Иногда сугробы превышали высоту дубов. Лавины и метели каждый год уносили жизни. Причиной гибели нашего товарища Абдулазиза Каната стала лавина. Поскольку мы находились в таких условиях в течение нескольких лет, мы знали эти трудности. Большинство наших друзей проходили зимнюю подготовку в долине Бимзорт и привыкли к зимним условиям. Упомянутая долина — такое место, что ни один год не проходит без гибелей. По долине, расстояние которой составляет 14 часов, придется идти по снегу глубиной по грудь. Даже если захочешь сесть, кусок земли найти невозможно. Даже кратковременное стояние на месте вызывает глубокий сон. Опять же, необходимо идти на полной скорости, так как в любой момент есть риск попасть в метель. От метели очень трудно избавиться, она душит. Зимой 1982 года утонуло 6 человек, а в 1983 году 20 человек заблудились и оказались под угрозой замерзания, им ампутировали ноги. В ноябре того же года всадник замерз, а в декабре 1984 года лавина в долине убила двух человек. Чтобы пересечь этот ручей, нужно 12 раз войти в воду по пояс. 

Местные жители прекрасно знали, что оставшихся не ждут во время путешествий группами. В таких путешествиях наши друзья спасали оставшихся из своих групп, а также тех, кто остался из других групп. Прежде чем идти по этому маршруту, теперь часто можно было услышать совет путешествовать с «товарищами». Те, кто веками жил в этом климате, были удивлены выносливостью этих людей, многие из которых никогда не видели снега и были выходцами из жаркого климата. Им казалось, что это необыкновенная сила. Здесь также была доказана высокая сила воли. Жители деревни Бимзорт, увидевшие это вблизи, сказали: вот люди, у которых есть воля и желание спасти нас.

Враг теперь возлагал надежды на зиму и ждал от нее помощи. С приближением зимы их радость возрастала, и они грозились скоро присутствовать в каждой деревне, куда бы они ни пошли. И зима началась. Это также была самая тяжелая зима за последние 50 лет.

Враг надеялся разрушить наше существование и не дать нам дожить до весны. Но его надежда рухнула. Что касается нас, то мы возрождаемся как нация.

Науроз 1985 года вписан в историю как день обновления надежд нашего народа. Потому что сегодня провозглашается Фронт национального освобождения, с благородством растущей силы воли народа и историчностью обязанностей тех, кто его возглавляет. Науроз 1985 года – день, когда преодолевается разочарование и достигают своего апогея восторг и благородные надежды. И для нашего народа это снова будет праздник. Потому что мы на пути к обретению всего, что было потеряно. Необходимо вернуть все человеческие, социальные и национальные ценности, отнятые силой. На сегодняшний день мы переживаем зиму, которая должна была стать для нас адом, с бесконечным комфортом. Это начало периода, который принесет грандиозные результаты.

Мы встречаем 1985 год как год, когда с Наурозом надежды нашего народа возродились. Наш народ рад превратить это в сопротивление, используя всю свою силу и ресурсы. Высшие усилия нашей партии, затраченный труд и пролитая кровь героев не прошли даром. Вокруг всего этого мы тесно сплочены, и никакая реакционно-фашистская сила не сможет отобрать наши достижения.