10 февраля турецкая армия начала операцию по вторжению в район Гаре на юге Курдистана (северный Ирак) и была вынуждена отступить перед лицом сопротивления партизан 14 февраля. По данным Главного командования Народных сил самообороны (НСС), Турция хотела добиться полной оккупации этого района и заполучить военнопленных с помощью четырехдневной бомбардировки и ввода десантных войск. Для этого было использовано более сорока истребителей и десятки дронов. Пятнадцать партизан погибли в результате турецкого наступления, шестеро из них находились в лагере для военнопленных Сияне. Два вертолета попали под обстрел партизан и были вынуждены покинуть этот район. Партизанское командование охарактеризовало сопротивление в Гаре как историческое событие, в котором НСС одержали победу благодаря силе воли и творческой тактики против самых современных военных технологий.

Кадры неудавшейся попытки оккупации

После поражения турецкой армии разрушения, вызванные бомбардировками, и брошенная военная техника остались на поле боя. В Гаре партизан НСС Хогир Мед показал расколотые камни, вырванные с корнем деревья и захваченные военные предметы, а также сообщил о местах, где происходили особо ожесточенные бои.

После сильной бомбардировки десятками истребителей турецкая армия хотела сбросить десант с вертолетов, сообщает Хогир Мед: «Этот расчет не сработал. Когда десант начал высаживаться с воздуха, партизаны начали его атакавать. Турецкие СМИ сообщали о некоторых убитых офицерах, но это не отражает всей правды. Потери врага намного выше. Турция всегда стремится обмануть мировую общественность и собственное общество. Поскольку она не достигла своей цели, было заявлено, что это была всего лишь локальная операция как репетиция вторжения в Кандиль. Таким образом, власти хотели скрыть свой провал».

Партизан Хогир Мед также показывает лагерь для военнопленных и говорит: «Видимо, здесь произошла большая бойня, пленных солдат убили их же люди. Сначала была попытка представить пленных как мирных жителей, но это была неправда».

«Поскольку солдаты в этом районе не могли удержаться, район подвергся сильной бомбардировке, – рассказывает Хогир Мед, указывая на лежащие вокруг фрагменты бомбы. – Во время первой попытки высадки десанта с воздуха армия понесла потери и сразу была шокирована. Солдаты не знали, что им делать. Они не могли здесь удержаться. На них давило партизанское сопротивление, поэтому пришлось прибегнуть к еще более интенсивным бомбардировкам. Они использовали газ. Заключенные здесь погибли от газа и бомбардировок. Их казнили, чтобы обвинить нас. Наши товарищи ответили на использование технологий новой партизанской тактикой и нанесли врагу тяжелые удары. В течение трех дней здесь шли ожесточенные бои, и партизаны оказывали большое сопротивление. Наши войска вели действия повсюду, и в конце концов армии пришлось уйти из этого района. Благодаря новой тактике боя партизан противник будет и дальше подвергаться сильным ударам».

Хогир Мед отмечает, что турецкая армия вырубила деревья, чтобы контролировать этот район. Он указывает на оставленные мешки, принесенные солдатами для строительства позиций. Лопаты, мотыги и топоры также были оставлены. По словам Хогира, партизаны не дали солдатам возможности занять позиции. Среди изъятых материалов – перчатки, газовые баллончики, оружейные магазины, противогазы, камуфляжная одежда, ручные гранаты, жилеты, консервы и оборудование для оказания первой помощи.

Трусливый враг, не умеющий драться

Партизаны Мыркан Каркер и Шореш Зерян рассказывают о том, как они пережили операцию вторжения. «Атака началась в три часа ночи, – говорит Каркер, – все наши позиции подверглись сильной бомбардировке. Более десяти бомб попало в то место, где мы находились. Но принять защитные меры против этого несложно. Когда мы покинули этот район, над головой было около десяти разведывательных дронов. Мы шли против врага группами. В любом случае это трусливый враг, он не может сражаться.

Район обстреляли истребители и вертолеты. Мы увидели здесь, что даже самолеты, вертолеты и дроны не могут противостоять воле партизан. Мы не испытывали страх перед врагом. Мы также видели жертвы наших товарищей».

Каркер носит камуфляжную одежду. По его словам, иногда по его радио можно услышать голоса. Он продолжает: «Солдаты хотели нас окружить, но вместо этого мы окружили их. Они не могли убежать, и в них стреляли со всех сторон. В Гаре произошла ужасная бойня. В этой войне сила воли и стойкость партизан стала очевидной. Что касается врагов, мы увидели, что у них нет ни воли, ни убеждений».

Каркер поздравляет всех бойцов, участвовавших в сопротивлении в Гаре. Он ссылается на павшего командира Шореша Бейтюшшебапа, который отвечал за лагерь для военнопленных: «Когда противник атаковал холм, Шореш пошел против врага под беспилотниками, вертолетами и самолетами и сам выгнал солдат с холма. Мы видели, как они убегают. Они доверяли авиации и технике и полагались на поддержку предателей. Они думали, что смогут взять Гаре. Но им пришлось бежать».

Каркер рассказал, как турецкая армия бомбила этот район, чтобы высадить десант: «Каждый из четырех дней стал легендой. Несмотря на холод и ограниченные возможности, партизаны проявили себя как профессиональная военная сила».

Партизаны даже не развернули все свои силы в Гаре, как заявляло турецкое государство: «Были поражены только некоторые группы. Мы их добили. Они не знали, куда бежать. Мы верим в свои силы и волю. Мы укрепляем нашу волю с помощью философии лидера Оджалана. Солдаты не могут противостоять нам. Мы слышали их крики и искали их метр за метром. Они не знали, где спрятаться. Они могут прийти с любыми силами, мы превратим для них Гаре в ад. Всего 20 партизан окружили их и добили».

Каркер вспоминает, что одной из целей операции было освобождение заключенных. «Заключенные были с нами уже четыре-пять лет, почему мы их за все это время не убили? Все знают РПК (Рабочая партия Курдистана). Благодаря своим этическим принципам она стала глобальной моделью. Мы не такие, как турецкое государство, мы не пытаем заключенных. О таком обращении не может быть и речи. Каждый должен выслушать отчеты ранее освобожденных заключенных. Они показывают, как РПК обращается с пленными. Пленных не убивали годами, зачем их убивать именно сейчас? Турецкое государство обрушило на них бомбы. На лагерь было сброшено более десяти бомб. Внутри был использован газ. Государство убило своих людей. Это были полицейские, сотрудники турецкой разведки, предатели. Они пролили кровь наших товарищей, но мы их все равно не убиваем, не пытаем. Посмотрите на их солдат – они иногда были всего в десяти метрах от нас, оскорбляя друг друга. То, что они говорили друг другу, было невообразимым примером отсутствия этики. В их тюрьмах используются пытки. История турецкого государства хорошо известна, вспомните темницу Амеда. Мы не похожи на турецкое государство, мы политическая организация с этическими принципами».

Не отступление, а побег

Партизан Шореш Зерян был в составе штурмовой группы во время турецкой оккупации и рассказал, как турецкие солдаты, преследуемые партизанами, бежали:

«Утром, около трех часов, в Гаре началась операция с участием почти сорока самолетов и большого количества беспилотников. В основном это были авиаудары. Под разведывательными полетами мы вышли в район боевых действий и поразили их. Я был в штурмовой группе. Мы пошли против врага несколькими группами. Враг бросил тела убитых и обратился в бегство. Они не могли контратаковать. Когда их окружили, они не знали, куда бежать. По этой причине операция не была продолжена. Это не было отступлением, они убежали. Тела убитых остались позади. Насколько мы видели, среди них были и высшие чины военных. Несмотря на постоянные разведывательные полеты и авиаудары, партизанам не составило особого труда добраться до этого района. Это партизанский район, и мы знаем его гораздо лучше. В Сияне была пещера, в которой находились заключенные. Это были люди из турецкой разведки, солдаты, полицейские и предатели, на руках которых была кровь наших товарищей. Все они были убиты турецкой армией».