Агид Кобани сражался в рядах Отрядов народной самообороны (ОНС) в Рожаве. Он был в первых рядах тех, кто освобождал окрестности Сарекание (Рас аль-Айн). Во время этих столкновений он потерял глаз и успел побывать у джихадистов.

После начала Рожавской революции Турция во второй половине 2012 года отправила большие группы, состоящие из боевиков «Аль-Нусры» – ответвления «Аль-Каиды» – и курдских коллаборантов, через границу для захвата большей части Сарекание, где в итоге был установлен режим террора. Как показывают судебные записи, боевики ИГИЛ* также принимали участие в оккупации. В частности, особому угнетению подвергались женщины, их терроризировали телесными наказаниями, они подвергались нападениям. Езидские деревни стирались с лица земли, церкви уничтожались, совершалось множество серьёзных преступлений. Сарекание должен был стать турецким плацдармом, с которого она развила бы дальнейшую агрессию с целью ликвидации Рожавской революции, которая успела начаться. Турция оказывала постоянную логистическую и прочую поддержку оккупантам через открытые тогда пограничные переходы. Несмотря на все трудности, небольшая группа бойцов ОНС, оказавшихся в окружении, при поддержке местного населения начала освобождение города с его восточных районов, хотя у оккупантов был перевес в технике и людях. Из-за вторжения «Аль-Нусры» в районы к востоку от Алука, силы самообороны были по большей части отрезаны от любых поставок боеприпасов в том числе и с этого направления.

Изгнание оккупантов

19-го декабря 2012 года протурецкая группировка «Аль-Нусра» атаковала курдское население и силы самообороны. Оккупанты организовали убийство Абида Халила – сопредседателя Народного совета Сарекание. После этого недалеко от Сарекание завязались жестокие бои. Должны были состояться переговоры. Во время этих «переговоров» боевики захватили и умертвили активиста Селаха Айо Шехо и члена Асайиш (сил общественной безопасности) Халида Омара Хамо. Это стало последней каплей. Началось сопротивление, направленное на освобождение города от «Аль-Нусры» и её союзников, в итоге эта борьба завершилась полным изгнанием оккупантов.

Агид Кобани вспоминает

Значительная часть окрестных территорий продолжала оставаться под контролем ИГИЛ*. Агид Кобани был одним из тех, кто сражался на передовой после освобождения Сарекание, чтобы пробить коридор в Кобани: «В начале 2014 года война уже почти достигла апогея. Турция и боевики начали готовиться к атакам на Кобани. Мы хотели создать коридор, который связал бы Кобани и Сарекание. Если бы этого не удалось, то мы хотя бы хотели сохранить свои позиции и возможность и дальше вести боевые действия. В то время многие деревни были под контролем захватчиков. Мы сражались, чтобы освободить Равия, Дехман и Мабруку.

На передовой

На первой стадии этой военной кампании наши друзья хотели, чтобы мы оставались на задней линии, потому что у нас не было боевого опыта. Мы заняли оборонительные позиции в освобождённых деревнях. Один наш товарищ погиб во время сражений, и его доставили за линию фронта. Я снял его куфию (мужской головной платок) и увидел, что это товарищ Бахри. Товарищ Бахри познакомился с ОНС через меня и в итоге решил присоединиться к отрядам сопротивления. Когда я понял, что он погиб, то настоял на том, чтобы меня отправили на передовую. Потому что самой лучшей местью за него стало бы освобождение оккупированных территорий, и я хотел принимать участие в освободительной кампании. Я достиг своей цели и присоединился к группе, задачей которой было освобождение деревни Дехман. Битва была настолько ожесточенной, что мы даже не могли поднять головы: над ними постоянно пролетали пули. Между нами и боевиками было всего пять метров расстояния. Мы должны были освободить деревню от оккупантов, разбившись на группы и действуя скоординировано. Я был частью ударной группы, потому что, приняв участие в освобождении деревни, я бы смог отомстить за товарища Бахри.

Всё перемешалось

Вначале мне удалось достичь безопасной позиции вместе с нашими ранеными товарищами. Когда я вернулся, до меня дошла информация, что боевики готовят атаку с применением автомобиля, начинённого взрывчаткой. До того как мы успели подготовиться, на нашу позицию въехала машина и случился взрыв. Мы не могли открыть глаза из-за поднявшейся пыли и не видели ничего дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Также мы были оглушены в результате взрыва. Битва стала настолько ожесточённой, что больше невозможно было различать – где друг, а где враг. У нас были раненые и убитые. Товарищ Шахоз, ещё двое друзей и я вновь заняли свои позиции. Три человека в камуфляжной одежде прошли мимо нас, двинувшись в сторону боевиков. Когда мы услышали «Товарищ, не иди туда! Этот территория ИГИЛ*...», завязалось столкновение. Мы ликвидировали двух из них, а третьему удалось спастись.

Я лёг рядом с павшим товарищем Шахозом

Деревня Дехман в течение долгого времени находилась под контролем джихадистов из ИГИЛ*. Поэтому у них была возможность усилить свои позиции, подготовить подземные фортификации, прокопать туннели. После подрыва машины боевики начали атаковать, они стали вылезать из домов и подземных туннелей. Когда рядом с нами взорвалась ракета, товарищ Шахоз упал рядом со мной, его задела взрывная волна. Он погиб. Я думал, что погиб только он, в дальнейшем я понял, что жизни лишились и другие наши товарищи. Вокруг было очень много боевиков, и у нас почти не оставалось боеприпасов. Я подполз к Шахозу, чтобы удостовериться, что это именно он. Это был действительно он. Когда я попытался подняться, то упал на землю, я не мог сохранять равновесие. Я не видел никого перед собой. Я позвал своих друзей, но никто мне не ответил. Я вновь попытался докричаться до них, ответа не было. Я понял, что мои товарищи погибли. Поэтому я лёг рядом с Шахозом, взял автомат Калашников и стал ждать, сохраняя неподвижность. Я провёл рукой по лицу. Один мой глаз вытек, а другой заволокло дымом от пороха.

Я тихо ждал и был полон надежды

Я не мог двигаться. Если бы мог, то побежал бы в направлении боевиков. Битва продолжалась долгое время. И в течение длительного промежутка я продолжал оставаться на своём месте. Если бы я не попытался покинуть это место, то меня могли захватить. Однако если бы я всё-таки решился на отступление, то я бы мог потеряться и меня точно так же могли бы захватить, потому что я ничего не видел.  Однако в итоге я решил идти, чего бы это ни стоило. «Ты должен попытаться», – сказал я себе и поднялся на ноги. Пройдя некоторое расстояние, я потерял сознание. Когда я очнулся, то понял, что нахожусь в самом эпицентре схватки. Когда битва прекратилась, я убедился, что оказался на позициях боевиков и что вокруг меня лежат раненые джихадисты. Надо сказать, что к моменту того боя у меня отросли волосы и борода. Число раненых боевиков было очень велико; джихадисты особо не всматривались в лица тех, кого эвакуировали. Они приняли меня за своего из-за моих волос и бороды и забрали меня оттуда. Они не знали, кто я, а я молчал. Я не потерял надежды, потому что знал, что скоро придут товарищи. Единственное, чего я боялся, так это того, что они уйдут из деревни. Внезапно в воздухе стали свистеть пули, и я вздохнул с облегчением, потому что услышал голоса девушек-бойцов. Оккупантам был нанесён тяжёлый удар. Когда товарищ Невал позвала «Товарищ Агид!», я понял, что они направляются в мою сторону. Она спросила меня «Ты жив?», но я не мог говорить, я лишь сжал её руку».

* - террористическая организация, запрещена в РФ