Эрсин Челик дал интервью журналу Asian Movie Pulse. Челик приехал в Голландию, чтобы представить фильм на международном Роттердамском кинофестивале. Режиссер сказал, что в съемках, которые проходили в Рожаве, участвовали десятки учреждений и сотни людей. В создании ленты приняли участие районные советы, женские и молодежные общины, силы поддержания общественного порядка и профсоюзы гражданской обороны в Кобани.

Отметив, что историческая часть города Сур была полностью разрушена в результате нападений турецкого государства, Челик сказал: «К сожалению, пока все это происходило, мир молча наблюдал. В той же местности происходили массовые убийства, многие народы прошли через бойню, возник массовый поток беженцев. В начале фильма содержится критика молчания мировых держав в отношении свершенных преступлений».

Мы публикуем здесь выдержки из интервью, взятого Паносом Коцатанасисом:

– Г-н Челик, расскажите о ситуации в Турции на данный момент. Каковы основные требования курдов и насколько они близки к их выполнению на данный момент?

– Ситуация в Турции плохая не только для курдов, даже не только для людей, но и для всего прекрасного. Страна управляется администрацией, которая занимается преступлениями и коррупцией.  У курдского народа отобрано право избирать и быть избранным. На двух последних выборах избираемых мэров арестовывают, а вместо них назначают «попечителей». Если соберется 10 человек, на них нападут сотни полицейских. Десятки тысяч курдов и диссидентов заключены в тюрьму. 

С другой стороны, нападения и военные наступательные операции проводятся ежедневно с целью устранения демократического статуса, который курды приобрели в Рожаве. Альянс ПСР-ПНД угрожает Европе беженцами и меняет демографическую структуру в курдских городах, которые он сейчас оккупирует. 

Требования курдов ясны: они хотят управлять собой самостоятельно, они хотят демократии. Они хотят говорить на своем родном языке и получать на нем образование. Они хотят равенства, справедливости и свободы женщин. В своей стране, разделенной на четыре части, они хотят общей демократической жизни с другими людьми и уважения к убеждениям, с которыми они живут. Они должны победить фашизм. Я вижу, что, несмотря на все препятствия, они настроены очень решительно.

– Курдский лидер Оджалан был схвачен в результате междунродного заговора в 1999 году. Что вы думаете о роли, которую сыграла в его аресте Греция?

– С 15 февраля 1999 года Оджалан является лидером народа на островной тюрьме, находящейся в изоляции, что редко встречалось в истории. Несмотря на это, он может повлиять на реальные политические события не только в Курдистане или Турции, но и на Ближнем Востоке. Он предлагает в качестве решения курдского вопроса и всех хронических проблем демократический конфедерализм, который означает меньше государства и больше демократии. 

Каждый курд знает роль Греции в аресте Оджалана. Конечно, не только Греция, но и многие международные державы сыграли свою негативную роль в его аресте. Греция была известна курдам в качестве дружественной державы. Я думаю, что то, что было сделано с Оджаланом, не имело ничего общего с дружбой. Борьба народа или общества за всеобщие права, которая продолжается до сих пор, приносится в жертву интересам государств. Самая прагматичная и двуликая сила в этом – это ЕС и его институты – принимая во внимание, что ЕС может сыграть важную роль в демократическом мирном решении курдского вопроса.

– Не могли бы вы рассказать нам о коммуне Рожавы и о роли, которую она сыграла в создании этого фильма? 

– Коммуна Рожавы сделала этот фильм. Коммуна, основанная в 2015 году, сделала много короткометражных и документальных фильмов и музыкальных клипов. Кроме того, она также проводиткинофестиваль. В рамках проекта «Путешествующее кино» коммуна организовала показ фильмов для деревенских детей. Коммуна оказывает материально-техническую и кадровую поддержку десяткам съемочных групп, приезжающих в Рожаву. 

В создании фильма «Ji bo Azadiye», или «Финал будет захватывающим», приняла участие люди не только коммунаРожавы, но и десятки учреждений и сотни людей в Рожаве. Около 100 любителей кино, художников и работников кино добровольно работали над подготовкой и съемками в течение 6 месяцев.Например, очень большая группа, основной сферой деятельности которой не является кино, такая как районные советы, женские и молодежные общины, силы общественного порядка и безопасности и подразделения гражданской обороны в Кобани, сыгралирешающую роль в появлении этого фильма.

Я не просто режиссер. Все наши друзья несут ответственность за улучшение коллективной работы, а также за развитие курдского кино. Мы должны снимать фильмы, создавать инфраструктурные институты кино в Курдистане. Что еще более важно, мы хотим развивать художественную академию. Конечно, у нас есть проблемы коллективизма. Но мы верим в коллективную работу иобщественную жизнь и пытаемся развивать коммунализм внутри себя.

– Как вы познакомились с выжившими? Трудно ли было работать с непрофессиональными актерами?

– Я работаю журналистом в Турции, Сирии, Ираке и Курдистане более 10 лет. Когда я был репортером, снимал короткометражные и документальные фильмы. Это первый художественный фильм, который я снял. Пока шла война, я написал первые варианты сценария. У нас была дискуссия, где мы обсуждали каждый этап работы. В процессе разработки сценария мы смогли связаться с 4 выжившими. Мы провели много времени с ними и записали все наши беседы. Одна из наиболее важных причин, почему мы выбрали эту историю, заключалась в том, что дневник был написан в Суре. Во-вторых, почти 300 человек были сожжены заживо в подвалах зданий в Джизре, и эти события транслировались в прямом эфире по телевизору. Целая история была разрушена в Суре. И пока все это происходило, мир молча смотрел на эти ужасы. В том же регионе произошли массовые убийства много лет назад, массовая миграция. Таким образом, наш фильм также сожержит критику молчания мировых держав.

С неподготовленными актерами всегда сложно работать. Но в данном случае было бы намного сложнее работать с профессионалами. Два человека, которые участвовали в сопротивлении Сура (Хаки и Пират Шерван), сыграли самих себя. Большинство других актеров были молодые люди, которые участвовали в войне против ИГИЛ или выросли на войне.Естественно, они не были актерами, но у них были реальные чувства и реальный опыт. Поэтому я пытался заставить их быть самими собой, вести себя естественно. Я думаю, что, если бы мы работали с подготовленными актерами, фильм не имел бы нынешнего успеха.

– Большинство героев фильма очень смелые и готовы к самопожертвованию. Где они находят эту силу? И почему вы думаете, что были и те, кто не мог справиться с этим и в конечном итоге предал своих товарищей?

– Мы как раз стремимся понять истоки мужества и жертвенности, о которых вы говорите.Ясно, что никто из них не был человеком, влюбленным в смерть. Хотя они знали, что им осталось недолго жить, они умирали с улыбкой на устах. Например, Чиягер Хеви, командир сопротивления, отвечает некоторым бойцам, настойчиво спрашивающим: «Что нам делать? Что будет?» Он отвечал: «Конец будет впечатляющим». Как человек может сказать такую ​​вещь, зная, что он может быть разорван на тысячи кусочков в любой момент? «Конец» здесь не в том, что там идет война, а в том, что касается целей, придающих им эту смелость. У них нет ни грамма сомнений относительно их цели. Если есть смелость, то, конечно, есть и страх. Но человек с чувством свободы может решить, как и когда умереть, а также решить, как жить. Это то, что забыто в современном мире. Например, некоторые воины теряют один глаз во время войны или другой орган своего тела. Несмотря на физическую боль, они могут смеяться над своими ранениями.

– Какова ситуация с курдским кинематографом на данный момент?

– Она подобна положению курдов. Конечно, снимаются фильмы, но в нашей стране есть либо фашизм, либо война. Поэтому сделать фильм сложно, но еще сложнее показать этот фильм и поделиться им с обществом. Есть фильмы, сделанные курдской диаспорой. Мы можем говорить о курдских режиссёрах в Европе. Мы думаем, что курдское кино может показать важные произведения искусства в аспекте художественного кино, который включает в себя документальную эстетику. Это одна из наших особенностей. Курдское кино, пока оно является частью курдской социальной оппозиции, - борьба, в ходе которой создаются очень важные произведения искусства. Поскольку в нашей стране существует диктатура, с одной стороны, а с другой – демократическая освободительная борьба женщин, курдское кино должно питаться и вдохновляться этой борьбой. Истории о беженцах – это факт, но я думаю, что возвращение курдов, которые стали беженцами, в свою страну, несмотря ни на что, является еще более важной проблемой.Курдское кино должно исследовать политико-военно-культурное лидерство курдских женщин и формировать их основной тип или характер. Если мы этого не сделаем, было бы трудно говорить о курдском кино как таковом.